Искусство и культура Византии
естественными, в колористической гамме на ряду с плотными, определенными
красками, близкими к эмалям, появляются переливчатые тона, сообщающие
изображениями ирреальность, сияние; цвет и свет сливается в общей гармонии.
Шедевром монументальной живописи второй половины XI в. являются
замечательные мозаики и фрески монастыря Дафни близ Афин. Они составляют
единый изумительный ансамбль, подчиненный строгому иконографическому
канону. Композиция всех росписей глубоко продумана: в куполе изображен
Пантократор грозный и могучий властелин мира, а апсиде - сидящая Богоматерь
с младенцем в окружении ангелов и святых. Все расположение фигур построено
с тонким пониманием законов композиции. Живой ритм фигур проникнут
радостным мироощущением. Рисунок мозаик и фресок отличается совершенством,
для достижения большей выразительности лиц применяется объемная лепка,
удлиненные пропорции придают изображению изящество и стройность, движения
фигур естественны и принужденны. Поражает богатство чистых, сочных и вместе
с тем нежных красок, что в соединении с золотом и серебром составляет
изысканную цветовую палитру. По словам В. Н. Лазарева, росписи монастыря
Дафни напоминают фрески Рафаэля.
Еще одним шедевром византийского классического стиля являются
сравнительно недавно открытые мозаики южной галереи храма св. Софии в
Константинополе (XII в.) Это прежде всего великолепный Диесус. В центре
расположен Христос - величественный, мудрый, суровый; по одну его сторону
стоит Мария с необычайно красивым, нежным, скорбным лицом, по другую -
Иоанн Креститель, его мощная фигура дышит трагической силой и с странной
напряженностью. Одухотворенные лица, исполненные возвышенной духовности,
сохраняют объемность и рельефность, красочную лепку, богатство цветовых
оттенков, почти акварельную изысканность колорита. Верное чувство
пропорций соразмерность частей фигур восходящие к традициям эллинизма,
соединяются с экспрессией и суровостью византийского неоклассицизма. На той
же южной галерее Софии Константинопольской был открыт еще один мозаичный
ансамбль, на этот раз светского характера, с портретами императоров и
императриц. На одной из мозаик изображены император Константин IX Мономах
(1042-1054) и его супруга императрица Зоя (умерла в 1050г.) Оба в строгих
фронтальных позах, облаченные в роскошные парадные одежды, с венцами на
головах стоят по сторонам восседающего на троне Христа. В руках василевса
мешочек с золотом - дар на содержание церкви., в руках василиссы свиток -
вероятно, дарственная грамота, подтверждающая привилегии храма. Рядом на
стене император Иоанн Комини (1118-1143), его супруга Ирина, дочь
венгерского короля Ладислава, и их сын Алексей. Они стоят по сторонам
Богоматери с младенцем на руках, в таких же фронтальных позах, со всеми
регалиями императорской власти и с ктиторскими дарами в руках.
Весь ансамбль выполнен в единой художественной манере, портретное
сходство хотя и присутствует, но заслоняется условными, канонизированным
олицетворением императорской власти; индивидуальные черты не выявлены;
императоры представляют сильными, мужественными, воплощая идеал правителя.
Императрицы обе красивы и изящны. Зоя, которой в то время было 64 года,
изображена в виде молодой женщины с нежным округлым лицом, большими
глазами, светлыми пышными волосами. И хотя Михаил Пселл рассказывает, что
императрица Зоя благодаря знанию тайн косметики до старости сохраняла
красоту, все же ясно, что художник польстил могущественной василиссе.
Императрица Ирина представлена стройной, изящной молодой женой, с тонким
лицом, светлыми волосами - рафинированная и элегантная правительница.
В XI - XII вв. наблюдается подъем и в искусстве иконописи. От этого
периода сохранялось несколько прекрасных образцов византийских икон,
преимущественно столичной школы живописи. Своеобразна и по сюжету, и по
исполнению константинопольская икона XI в. из собрания монастыря св.
Екатерины на Синае. Она является как бы иллюстрацией к «Лествице» Иоанна
Лествичника; она показывает восхождение к небесам монархов по лестнице
нравственного самоусовершенствования и духовных подвигов: отступившихся
монархов нечистая сила тянет в ад, что придает иконе известную наивность и
фантастичность, несмотря на реалистические черты в изображении фигур и лиц,
на правильные их пропорции, восходящие к эллинистическим традициям. От XII
в. сохранилась шедевр византийской иконописи - икона Владимирской
Богоматери (Москва, Третьяковская галерея). Ныне она прочно вошла в историю
древнерусского искусства. Мария изображена здесь в позе Умиления
(«Элеуса»), она нежно прижимается щекой к щеке сына, который ласково
обнимает ее за шею. Эта сцена - воплощение весильского чувства материнства
в соединении с величественной духовностью. В глазах Марии отражена вся
скорбь мира. Мать уже знает о грядущей гибели сына и сознает неизбежность
жертвы ради спасения человечества. Тонкое, аристократическое лицо младенца
проникнуты теплым, искренним чувством. Впечатляет и другая византийская
икона XII в. - Григорий Чудотворец, - хранящаяся в Эрмитаже Санкт-
Петербурга. Суровое, аскетическое лицо Григория мужественно и спокойно, его
взгляд глубок и сосредоточен.
Здесь невозможно перечислить все иконописные памятники Византии той
эпохи. Отметим только, что при Комнинах в связи с постоянными войнами и
усилением военной знати сильно поднялась популярность святых - защитников и
покровителей военного сословия. На мозаиках, фресках, иконах, эмалях, на
изделиях из слоновой кости и небольших походных иконах из стеатита все чаще
появляются изображения святых-воинов: Дмитрия Солунского, Феодора
Стратилата («полководца»), Федора Тирона («новобранца») и особенно св.
Георгия. Иконографические образы этих персонажей милитаризируются.
Иконографический тип св. Георгия претерпевает эволюцию. Если в X-XI вв. он
изображается в виде пешего война с копьем в правой руке, опирающегося левой
на шит, то в XII в. получает распространение конный образ Георгия без
дракона или иногда поражающего змея. Образ Георгия-воина приобрел огромную
популярность в странах Юго-Восточной и Восточной Европы, особенно на Руси.
Книжная миниатюра является важной отраслью византийского искусства. В
идейном, стилистическом и сюжетном плане она прошла те же этапы развития,
что и монументальная живопись и иконопись. Византия унаследовала от
античности особую любовь к книге. До IX в. в империи господствовало
унциальное письмо с крупными буквами, оно употреблялось для создания
роскошных кодексов. С XI в. был введен минускул, малое письмо, созданное на
основе курсива и пригодное для деловых документов и писем. В XI-XII вв.
господствует смешанный минускул, соединявший красоту и элегантность с
практичностью. Книжный кодекс Византии, как правило, является произведением
искусства, где гармонически сочеталось каллиграфический почерк, миниатюры,
заставки и инициалы букв. Тщательно продумывался и формат кодекса,
художественная отделка, переплета, цвет пергамента или бумаги. Бумага
проникла в Византию от арабов в X-XI вв., но долгое время при изготовлении
книжных кодексов применялись оба писчих материала: и пергамент и бумага.
Византийское письмо было более унифицировано чем на Западе. Распространение
грамотности в Константинополе и в других городах Византии поражало
крестоносцев. Во всей византийской литературе, даже агиографической герои
умеют читать и писать. Для письмо применяется тростниковые перья или перья
птиц. Чернила изготавливали из смеси сажи и камеди или сока различных
растений. В живописи сохранились изображения книг в виде свитков и
кодексов, а также пера-калама.
Изумительного блеска и совершенства достигает константинопольская
книжная миниатюра в XI и особенно в XII в. Тонкий, каллиграфически четкий
орнамента, теплый, желтоватый фон пергамента, коричневые чернила, обилие
золота в декоре, мягкая колористическая гамма миниатюр, классические
пропорции фигур, легкость и непринужденность их поз - все это создает
чарующее впечатление. Разумеется, в книжной миниатюре происходили те же
сдвиги с в стиле и интерпретации изображения, что и в монументальной
живописи. В XII в. миниатюры книжных кодексов становятся особенно
красочными, их декор дополняется введением архитектурных пейзажей, сложной
орнаментикой, движения фигур становятся более порывистыми и экспрессивными,
широко применяется золотой фон.
XI век был периодом необычайного взлета книжной иллюстрации. Центром
создания поистине великолепных кодексов стал императорский скрипторий в
Константинополе. Здесь заказу императоров создавались настоящие шедевры
книжной миниатюры. К их числу относятся рукопись «Слов» Иоанна Златоуста,
выполненная для императора Никифора Вотаниата (1078-1081). На одной из
миниатюр изображен сам Никифор Вотаниан в пышном императорском облачении, в
лице его проступают восточные (армянские) черты, что говорит о портретном
сходстве, схваченном художником. В живописи этого кодекса чувствуется
влияние искусства Востока. Рукопись хранится в Парижской Национальной
библиотеке. Другой жемчужиной искусства столичных мастеров миниатюристов
