Искусство Древнего Востока
реальные черты). в фигурах фараонов подчеркивалась физическая мощь.
Сохраняя некоторые несомненно портретные черты, авторы отбрасывали
второстепенные детали, сообщали лицам бесстрастное выражение, обобщали
могучие, величаво-монументальные формы тела. Яркий пример такого
произведения искусства представляет собой статуя фараона Хефрена –
властелина IV династии. Она была найдена французским египтологом Мариэттом
в заупокойном храме в Гизе, на дне колодца. Образ обоготворенного фараона
полон величественного спокойствия: ни один мускул не дрогнет на лице этого
сильного и властного человека. Гордо восседает он на своем троне, а Гор-
сокол – охранитель царской власти простирает над ним свои крылья.
“Композиция построена по принципу симметрического расположения частей тела
по бокам от центральной оси, разрезающей всю фигуру. Этим достигается
полное равновесие правой и левой частей фигуры, известная условность
композиции и торжественность позы. Статуя носит культовый характер, она
является по представлению египтян вместилищем духовной сущности покойного.
В этом плане трактуется портретный облик царя. Портрет Хефрена вполне
реален, но в нем подчеркивается не столько персональное сходство, сколько
тип фараона – крупнейшего властелина древневосточной деспотии, отрешенного
от повседневной жизни и живущего в веках.
Прославлению фараонов служили не только рельефы, росписи и статуи, но
также и архитектурные произведения. Грандиозные храмы и целые храмовые
комплексы воздвигались в честь обожествленных царей Древнего Египта. Одним
из лучших образцов культового архитектурного произведения является гробница
царицы Хатшепсут, построенная в конце XVI в. до н.э. архитектором Сеншутом
в долине Дейр-эль-Бахри. Заупокойный храм посвящен богу Солнца Амону-Ра и
родственным ему Хатор и Анубису, но главное божество, в чью славу и память
он воздвигнут, – сама царица. Вот почему наиболее разработанные картины и
важнейшие надписи посвящены описанию рождения и коронования царицы и самому
замечательному из воинских подвигов ее царствования – походу в страну Пунт.
“Есть и другие памятники, например, два обелиска и святилище большого храма
в Карнаке, надпись в часовне Стаб-эль-Антара, проливающие некоторый свет на
славное царствование царицы Хатшепсут, но Дейр-эль-Бахри сделался для нее
исключительным местом поминовения жизни и могущества фараона. Свидетельство
для нас неоценимое, ибо фараон Дейр-эль-Бахри – женщина. В длинном ряду
монархов, 4000 лет правивших двумя египтами, нам еще встретятся женщины,
которые управляли самолично, но первой из них по времени была Хатшепсут.
Таким образом, помимо своего художественного значения, Дейр-эль-Бахри
является богатым источником сведений об одной из любопытнейших личностей
царства фараонов” (8) Несмотря на то, что эта великая царица правила
Египтом более двадцати лет и оставила по себе нетленные памятники, ее имени
нет в официальных списках царей, сохранившихся на плитах Абидоса и Саккара,
в туринских папирусах или у Манефонд. Фараоны изгнали эту женщину из
хронологических летописей, и поэтому все надписи, относящиеся к ее
царствованию, раздроблены.
Таким образом, культ фараона, достигший своего апогея в эпоху Древнего
Царства – время зенита в развитии централизованной деспотии и наибольшей
идеализации власти правителя, стал в Египте государственной религией и
нашел свое воплощение в искусстве, оказав влияние в первую очередь на
сюжетный круг художественных произведений: скульптурные портреты фараонов,
живописные и рельефные изображения сцен из жизни их чемей и, конечно,
пирамиды и храмы, воздвигавшиеся в честь единовластных правителей
государства, имели преобладающее значение в древнеегипетском искусстве.
Проанализировав памятники художественного творчества, дошедшие до нас
из далекой эпохи древнеегипетской цивилизации, можно совершенно точно
определить две основные темы в искусстве Египта в период примерно с IV
тысячелетия до н.э. до 332 г. до н.э. Это тема власти и тема смерти. Власть
фараона над порогом Египта, превосходство египетского государства над
соседними племенами и царствами со временем утверждалась все крепче. Но как
сочетать это с самым страшным, что ожидает человека, – со смертью? “Такое
невиданное могущество, такая власть, и вдруг все это уничтожается...” (4)
Ни в одной другой цивилизации протест против смерти не нашел столь яркого,
конкретного и законченного выражения, как в Египте. Этот дерзкий и упрямый
протест вдохновлял Египет в течение нескольких тысячелетий. “Раз удалось
создать на земле такую, все себе подчинившую мощь, неужели нельзя ее
увековечить, т.е. продолжить за порогом смерти? ведь природа обновляется
ежегодно, ведь Нил, – а Египет, как писал Геродот, это “дар Нила”, –
разливаясь, обогащает своим илом окрестные земли, рождает на них жизнь и
благоденствие, а когда уходит обратно, наступает засуха: но и это не
смерть, ибо затем – и так каждый год – Нил разливается снова!” (4)
И вот в Египте рождается вероучение, согласно которому умершего ждет
Воскресение. Фараон – божественное существо и держатель высшей власти – по
окончании своей миссии на Земле должен был вернуться к богам, среди которых
он пребывал до рождения. Гробница, по верованиям египтян, должна была стать
“домом вечности” фараона. Могущественные самодержцы принуждали
многотысячные армии работников тяжко трудиться на них из года в год –
высекать гранитные блоки в каменоломнях, доставлять их к месту
строительства, поднимать и укладывать с помощью самой примитивной техники –
и так до тех пор, пока гробница не будет готова принять тело повелителя.
“Ни один другой народ, ни один царь не решался на такие затраты и на такие
труды ради возведения надгробного памятника. Но в глазах фараонов и их
подданных пирамиды имели важное практическое значение. По-видимому,
предполагалось, что возносящиеся к небесам пирамиды помогут им совершить
восхождение к богам”. (1)
Хотя смерть в Древнем Египте признавалась одинаково “ненормальной” для
всех, средства борьбы с ней, т.е. надежные погребения, недоступные склепы,
снабженные в изобилии всем необходимым для покойника, были привилегией
только власть имущих, и в первую очередь обожествляемого фараона. Таким
образом, заупокойный культ неразрывно переплетался с культом царя. Это
переплетение и определяло задачи древнеегипетского искусства. Найдя их
решение, оно уже сравнительно мало видоизменялось, оставаясь на протяжении
тысячелетий столь же незыблемым и непостижимым, как и выражаемые им идеи.
Древнеегипетское искусство в целом представляется нам как “искусство
оформления смерти”.
В древнеегипетском тексте мы читаем:
“Существует нечто, перед чем отступают и безразличие созвездий, и
вечный шепот волн, – деяния человека, отнимающего у смерти ее добычу”.
Заупокойный культ в Древнем Египте не был культом смерти, а как бы
отрицанием ее торжества, желанием продлить жизнь и сделать так, чтобы
смерть – явление ненормальное – не нарушала бы красоты жизни. “Смерть
ужасна, когда покойника не ждет достойное погребение, позволяющее душе
вновь соединиться с телом, ужасна за пределами Египта, где прах
“заворачивают в баранью шкуру и зарывают за простой оградой” вопреки всем
ритуальным обрядам.
Нет, искусство заупокойного культа не было мрачным искусством. Все в
усыпальнице – и в ее архитектуре, и в росписях, и в изваяниях, и во всех
предметах роскоши, которыми ее наполняли для “ублажения” умершего, должно
было выражать красоту жизни, такую величаво-спокойную красоту, как ее
рисовало себе воображение древнего египтянина. Это была красота солнца на
голубом небе, красота огромной реки, дающей прохладу и изобилие земных
плодов, красота яркой зелени пальмовых рощ среди грандиозного пейзажа
безбрежных желтых песков. Ровные дали – и краски природы, полнозвучные под
ослепительным светом, без дымки, без полутонов. Эту красоту житель Египта
взлелеял в своем сердце и пожелал наслаждаться ею вечно, поборов смерть.
Главным воплощением заупокойного культа и идеи о сверхчеловеческой
мощи фараона были пирамиды, и поэтому зодчество стало ведущим видом
искусства в Египте. Все остальные виды подчинялись ему, зависели от него,
т.е., иными словами, искусство в Древнем Египте было комплексно,
синтетично, и это его основная и наиболее характерная черта. Египетское
искусство едино и в живописи, и в рельефе, и в круглой скульптуре, т.к. оно
во многом развивалось как украшение, как дополнение того, что почиталось
главным для ублажения богов, для обожествления фараона и для борьбы со
смертью, т.е. архитектуры.
