Русская равнина
Русская равнина
Широкая зона лесов от карельской и печорской тайги до среднерусских дубрав,
Необозримые тундровые пастбища и зерновые житницы в чернозёмных степях –
всё это просторы Русской равнины. Перед нами земля с богатейшими ресурсами,
высокой плотностью населения. Земля, напоминающая о былом, - на ней
развёртывалась более чем тысячелетняя история старой Руси и сегодняшней
России. Русская равнина – театр эпических победных битв, видевший на своих
полях и татаро-монгольские нашествия, и полчища Наполеона, и орды
гитлеровцев. Равнина, на которой развернулись главные события обеих русских
революций, гражданской и социалистического строительства, - это и теперь
экономически важнейшая часть России.
Какие признаки объединяют равнину? Прежде всего, конечно, плоский на
огромных пространствах рельеф. В чём причина его равнинности? Выравнивать
появлявшиеся неровности помогали донные наносы морей, не раз заливавшие
разные части равнины в глубокой древности. Но особенно повлияли
длительность воздействия размыва и переотложения грунтов – вся совокупность
внешних процессов выравнивания. Они протекали тут в условиях тектонической
устойчивости и лишь малозаметных качаний платформы по вертикали.
Но природа Русской равнины дорога нам и как мир, вдохновляющий своей
красотой творчество исполинов отечественной культуры – Пушкина и Гоголя,
Лермонтова и Шевченко, Толстого и Тургеньева; мы любим Русь наших древних
былин и Русь есенинскую, любим природу, воспетую в живописи Левитана и
Поленова, Куинджи и Рериха, Нисского и Ромадина, Грицая и Щербакова, в
музыке Бородина и Мусоргского, Римского-Корсакова Чайковского…
Недаром средь таких широт
Под стать простору и народ,
Любую даль не чтит далёкой.
Он весь в себя, родная ширь,
Широкоплечий богатырь
С душой, как ты сама, широкой!
Такое пространство заслуживало бы и не столь безличного «названия-
ориентира», но другого нет. Это имя охватывает земли, лежащие
непосредственно к югу от Финского залива, Ладоги и Онежского озера, так и
более южные – всю Прибалтику и Валдай, Смоленщину с Подмосковьем и даже
обнимающий их с юга пояс полесий.
Но, пожалуй, важнее любых природных единств то, что на этой земле
сотворил человек. Огромные сгустки населения, могучие промышленные районы,
крупнейшие города страны.
Что же объединяет ландшафт северо-запада помимо этих дел рук
человеческих? Прежде всего, общность в лике природы. Отнюдь не случайно
упорядоченное сочетание пластовых равнин и наносных речных и озёрно-
болотистых низин. Все они в прошлом были лесисты, а теперь выглядят скорее
«лесополевыми». Леса чередуются с полями на местах вырубок и раскорчёвок и
с давно уже безлесными опольями. А пояс полесий доныне покрыт лесами –
отсюда и его имя.
И в Прибалтике бывают морозы, случаются засухи, но жителям более
континентальных пространств востока её климат кажется тёплым и сыроватым. О
его смягчённости дыханиями Атлантики говорит и облик уцелевших лесов: тайга
заходит сюда лишь окраинами, уступая первенство смешанным лесам, в которых
к югу, а главное, к западу всё больше широколиственных деревьев.
Повышенное увлажнение сказывалось и в прошлом. Не один холод, но и
влажность придали древнему леднику такую мощность, что он пришёл сюда из
Скандинавии. Оледенение действовало недавно, это были этапы его московского
и валдайского наступаний. Впрочем, на облик природы больше повлияли не
наступания, а отступания ледника.
Огромными концентрическими лугами протянулись по просторам северо-запада
ландшафты, связанные с разными фазами исчезновения льдов. Каждая из полос
холмисто-моренного рельефа сопровождается с юга песчаными отложениями
разливов и потоков талых вод, особенно обширными в полесьях.
Иногда думают, что мореные районы северо-запада изобилуют валунами чуть
ли не наравне с Карелией. Но намытые талыми водами песчаные плоскости даже
в «свежеледниковых» районах во много раз обширнее, чем завалуненные увалы.
Не будем преувеличивать роль древнего ледника и как строителя
поверхности. Долгое время считали, что Валдай и Клинско-Дмитровская гряда
потому только и выражены в рельефе, что здесь откладывались особенно
большие валы из валунных суглинков при длительных задержках края
отступающего ледника.
В действительности, ледник надвигался на уже существовавшие здесь
доледниковые неровности, на пластовые ступени, обращённые крутыми уступами
– глинтами к северо-западу. Лёд лишь огладил очертания уступов и «присыпал»
их вытаявшими при его уходе валунными глинами.
Чтобы понять природу этих пластовых ступеней, придётся заглянуть в
недра. Пологий подземный склон Балтийского щита постепенно погружается к
юго-востоку под осадочный чехол – верхний этаж Русской платформы, состоящий
из древних напластований. Они, а значит, и «спины» приповерхностных пластов
едва заметно наклонены к юго-востоку. Подкапыванием, обрушиванием и
освежением их торцовых уступов, обращённых в сторону Балтики и Ладоги,
немало занимались силы размыва, в особенности прибой прибалтийских морей и
озёр.
В рельефе выделились три главные полосы глинтовых уступков:
прибалтийская, валдайская и клинско-дмитровская. Слагающие их слои залегают
одни над другими огромными чешуями. Чем далее к юго-востоку, тем всё более
молодыми толщами сложены очередные чешуи: у Финского залива это известняки
раннего полезоя (ордовик) на Валдае – позднего (карбон), а на Клинско-
Дмитровской гряде – породы позднего мезозоя (мелового возраста).
Картине в целом присуща величавая стройность. Дуги валунных гряд и
намывных равнин сочетаются с системой пластовых чешуй. Возникшие по разным
причинам, но взаимосвязанные, эти полосы создают как бы генеральную схему
географии северо-запада.
Однако природа и здесь многолика. Заметна разница между приладожским
севером и полесским югом, нарастает континентальность с запада на восток.
Влияет и неодинаковый возраст – различные сроки со времени исчезновения
ледника, а значит, и разная степень последовавших изменений облика природы.
Балтийско-Валдайский край. Ледниковая лепка поверхности наиболее ощутима в
этом краю низких плато и пластовых уступов, на которые либо надсажены, либо
прислоены к ним наносно-ледниковые формы. Лето здесь прохладное, влажное,
зима мягкая, с частыми оттепелями, южную тайгу сменяют смешанные леса.
В недрах, на породах подземного «склона» щита, лежат пласты
раннепалеозойского возраста, внизу кембрийские синие глины, выше –
известняки и сланцы нижнеордовикской эпохи, которыми образован уже
упомянутый глинт. Его кручи, места с волноприбойными пещерами, обрамляют с
юга извилистый берег Финского залива.
В столовом известняковом плато южнее глинта выточены карстовые воронки.
Среди дерново-подзолистых почв, нормальных для этой зоны, часто встречаются
темноцветные, порой даже чернозёмовидные почвы (богатство известью помогает
им удерживать перегной от вымывания).
Берега Финского залива закарстованного Моонзундского архипелага изрезаны
бухтами типа уже упоминавшихся фьэрдов, возникшими при вторжении моря в
приопущенную сушу. В них укрыты важные балтийские порты – Таллин, Палдиски,
Пярну. На острове Сааремаа охраняется всемирно известная исторически
достоверная астроблема – «звёздная рана» Земли, группа космогенных
кратеров, возникших при падении метеорита весом в сотни тонн более 2500
тысяч лет назад.
Толщи ордовикского возраста вмещают миллиарды тонн горючих сланцев –
кукерситов. Их добывают на востоке Эстонии.
Южнее в каждой свите, лежащей выше ордовика есть более прочные слои,
бронирующие очередную пластиновую чешую. Реки, пересекая торцевые обрезы
этих чешуй, клокочут на порогах, а местами и тут падают вертикально, как
миниатюрные Ниагары.
Песчанники девонского возраста образуют под чехлом морен и водно-
ледниковых песков обширное Главное девонское поле. Красноватая окраска
песчанников – напоминание о древних пустынных условиях незапамятного
девонского времени. При усыхании морей накапливались соли – теперь это
залежи гипса и выходы соляных и сернистых источников, на которых возникли
курорты.
Обрезом очередной пластовой чешуи встали над низинами склоны, сложенные
карбоновыми известняками. Это Валдай – одно из лучших украшений Русской
равнины. Когда-то его считали и даже называли на картах
Алаунскими горами, пока топографы не доказали, что это всего лишь ступень
ранга не гор, а возвышенности. Уступ существовал здесь ещё до оледенения, и
овраги уже тогда так расчленили его на фестоны, что край возвышенности стал
напоминать низкогорья. Ледник, пришедший с северо-запада, долгое время
упирался в уступ, пока не перетёк через него, но был не в силах стереть
препятствие. Он как бы зашпаклевал своими наносами доледниковые долины и
нарастил возвышенность – не столько сверху, сколько с фасада, прислонив к
ней нагромождения валунов, песков и глин мощностью во многие десятки
метров.
А юго-восточная покатистость Валдая – «спинная плоскость» чешуи –
пологонаклонное со свежим холмисто-моренным рельефом и обилием причудливо
