Государство Эстония
то вывод напрашивается сам собой. Ни экономическая самостоятельность, ни
нормальная финансовая система не могут иметь места в условиях, когда деньги
не выполняют ни одной из своих трех функций: ни средства накопления (из-за
недоверия к деньгам запасы в основном делались в виде крупы, мыла или
носок), ни меры стоимости (как я уже сказал, цена товара не говорила ни о
чем), ни средства обмена (распространение бартера и все возрастающее
количество талонов ясно свидетельствовали об этом).
В этих условиях правительство Эстонии решилось на крайне
непопулярный, но единственно возможный шаг. 15 октября 1990 года цены на
продовольствие поднялись в 3-4 раза, подорожание промтоваров было менее
резким, но все же весьма ощутимым. Компенсации распространялись только на
детей, пенсионеров, инвалидов и многодетных матерей, причем размер пособия
(60 рублей) был более чем скромным.
Пожалуй, в случае с повышением цен наиболее ярко проявился конфликт
финансовой политики и политики социальной защиты. Однако печальный опыт
Украины, Белорусии и многих других государств еще раз свидетельствует: за
все в этом мире надо платить, даже за отсрочку оплаты. Ни одно из
постсоциалистических государств не избежало роста цен, и в конечном итоге
чем раньше страна прошла через это, тем легче был выход из кризиса.
Однако, это повышение цен было все-таки административным:
диспропорции рынка хоть и уменьшились, но не исчезли полностью. В июле 1991
года было отменено государственное регулирование цен на большинство
потребительских товаров, что привело к их новому подорожанию в 2-2.5 раза.
После этого рост цен продолжался (новый виток подорожания пришелся на
начало 1992 года), но уже не был столь резким. И хотя уровень жизни
населения заметно снизился, подорожание сырья привело к обвальному падению
производства, а правительство Сависаара вынуждено было уйти в отставку,
ценовая реформа всеже принесла свои плоды: к июню 1992 года рынок
приблизился к равновесию спроса и предложения, диспропорции существенно
сократились, медленно, но верно начинали работать законы рыночной
экономики. В этих условиях введение твердой валюты стало действительно
возможным.
2.1.2. Насыщение рынка. Естественно, в условиях тотального дефицита
новая валюта не продержалась бы и нескольких месяцев (резкое падение курса
украинского купона было лучшим тому подтверждением), да и мировой опыт
свидетельствует о том, что надеяться на успех денежной реформы можно только
в том случае, если ей предшествовала товарная интервенция. К сожалению,
план Маршалла, отлично показавший себя в послевоенной ФРГ, требовал
значительных долларовых вливаний, а весь валютный запас Эстонии в то время
был в полтора раза меньше, чем состояние Майкла Джексона [1, c.9]. Пришлось
искать другой путь, и путь этот был найден.
Одной из наиболее эффективных мер по насыщению рынка было создание
очень либерального режима внешней торговли: почти все товары можно было
ввозить без таможенных пошлин. Благодаря этому всего за несколько первых
месяцев 1992 года от тотального дефицита удалось перейти к более или менее
удовлетворительному насыщению рынка. И хотя из-за высоких цен импортные
товары были недоступны многим жителям Эстонии, гиперинфляция привела к
тому, что обладатели сбережений, стараясь избавиться от постоянно
обесценивающихся рублей, скупали и технику, и одежду, и продукты.
Накопления, и так уже в значительной мере обесцененные инфляцией, начали
резко уменьшаться.
Другим направлением политики насыщения рынка было поддержание более
высокого уровня цен по сравнению с соседними государствами рублевой зоны.
Ценовая реформа в Эстонии началась на пол года раньше российской, и наши
цены постоянно опрежали цены соседей на один шаг. И если вплоть до конца 80-
х годов жители близлежащих регионов ездили в Эстонию и за продуктами, и за
промтоварами, то теперь ситуация стала совершенно противоположной: к нам
везли товары и из России, и с Украины, и из других республик, а обратно
вывозили инфляционные рубли (курс продажи валют в Эстонии был менее
благоприятым, чем у соседей). Этим Эстония убила двух зайцев: с одной
стороны, увеличилось предложение относительно недорогих товаров (они были
дешевле как импортных, так и эстонских), а с другой-произошел отток
рублевой массы, что значительно укрепило потенциал будущей эстонской
валюты.
Менее явное, но все-таки заметное воздействие на насыщение
внутреннего рынка оказало установление на некоторые импортные товары
параллеленых цен в рублях и валюте (в основном, в финских марках). Это
мотивировало обладателей валюты потратить ее дома, а не на другом берегу
Финского залива: цены в Эстонии были ниже из-за более низких налогов, а
качество-такое же. Валюта эта по крайней мере частично оставалась в
Эстонии, увеличивая “золотой запас” государства. Кроме того, этим опять-
таки было увеличено предложение: многие не хотели связываться с
нестабильными рублями, а рассчеты в валюте заметно повышали надежность
сделки.
2.1.3. Cоздание резерва покрытия кроны. Любая валюта имеет ценность
лишь постольку, поскольку ей доверяют как внутри страны, так и за рубежом.
К сожалению, у Эстонии не было ни репутации государства со стабильной
экономикой (которая позволяет США годами иметь дефицит платежного баланса),
ни значительных природных ресурсов (благодаря которым кувейтский динар
является весьма стабильной валютой), ни устойчивого преобладания экспорта
над импортом благодаря высокому качеству товаров (как в Японии). Таким
образом, республика была вынуждена с нуля создавать репутацию своей валюты,
а для этого было необходимо дать твердые гарантии того, что даже в случае
неудачи финансовой политки государства крона не превратится в бесполезную
бумажку. Поэтому одним из главных принципов реформы стало создание 100%
покрытия кроны золотом и валютными резервами государства [1, c.10].
К сожалению, значительная часть валюты, принадлежавшей Эстонии,
оказалась заморожена во Внешэкономбанке, но тем не менее эту задачу удалось
выполнить. До присоединения к Советскому Союзу Эстонии принадлежало 11 тонн
золота. И хотя из этого количества 2.9 тонны, хранившиеся в Швеции, были в
свое время переданы СССР, остальную часть удалось получить назад [1, c.11-
12].
Однако, этого оказалось недостаточно: стоимость золота оказалась
меньше 120 млн. долларов, необходимых, по мнению экспертов, для успеха
реформы. Для того, чтобы увеличить покрытие кроны, 27 января 1992 года
Верховный Совет Эстонской Республики издал постановление “О валютном
резерве ЭР”, которое предписывало выделить из государственного лесного
фонда резервные лесосеки стоимостью 150 млн. долл. и передать их в качестве
валютного резерва на баланс Банка Эстонии [2, c.66]. Конечно, в этом случае
под угрозу было поставлено благосостояние будущих поколений (проданный лес
восстанавливается очень медленно), но ставка оправдывала риск: если бы не
удалось убедить мир в устойчивости кроны, то, возможно, исход реформы был
бы куда менее благоприятным, а другого шанса поправить положение уже бы не
представилось.
2.1.4. Законодательная база денежной реформы. Перед проведением
реформы правительство заявило, что после введения кроны экономика Эстонии
начнет играть по новым правилам. В течении первого полугодия 1992 года был
принят целый ряд законов, заложивших предпосылки стабильности эстонской
кроны.
Принятое в апреле 1992 года постановление правительства Эстонии “О
нормализации обращения наличных денег” предписывало осуществлять сделки на
сумму свыше 1000 рублей только по безналичному расчету. Это же
постановление давало банкам право устанавливать для юридических лиц лимит
кассы- предел, превышать который предприятия не имели права [3, c.283-284].
Сейчас нам это может показаться немножко диким (“банк будет мне указывать,
сколько я имею права снять со своего счета, а сколько нет”), однако в тех
условиях принятие подобного нормативного акта было весьма целесообразным.
Во-первых, становление цивилизованного денежного обращения требовало
определенного контроля за направлением денежных потоков. Во-вторых (и это-
самое главное), Эстония переживала в то время сильнейший кризис наличности:
Центральный Банк России, в руках которого находился печатный станок, не
присылал в республику новых купюр, часть денег, как я уже писал, вывозилась
из Эстонии, а инфляция держалась на очень высоком уровне. Зарплату
задерживали неделями, и в этих условиях успешное проведение реформы
требовало по крайней мере относительной стабилизации и уменьшения
