Методы исследования поведения животных
сигнальному значению, что животное неизбежно "сойдет с ума", дав
неоспоримые проявления этого в своем внешнем поведении. Это - подлинная
власть над природными процессами! Однако мощь этой победы (связанной прежде
всего с именем М. К. Петровой) была ослаблена отнесением всего феномена по
ведомству патологии. Сработала прямая аналогия с медициной. Интерес
устремился на "лечение" (как и стимулирование) таких "неврозов"
фармакологическими средствами, тренировкой, отдыхом и т.п. Область познания
оказалась действительно результативной и перспективной. В курсе А. О.
Долина по патологии высшей нервной деятельности животных неврозы заняли
видное место наряду с другими нарушениями нормального функционирования
центральной нервной системы - токсическими и др. Однако ведь тут можно бы
отвлечься от самой идеи патологии - слегка антропоморфной - и рассматривать
феномен просто как физиологически закономерный при определенных условиях,
следовательно, при этих условиях нормальный. В этом случае неадекватные
рефлексы перестанут быть в глазах исследователя всего лишь "симптомами",
они окажутся компонентами определенного физиологического акта (или
состояния). Следовательно, можно перевернуть экспериментальный прицел и
видеть в создании этих условий, т.е. трудных или срывных невротических
состояний, средство для вызывания неадекватных рефлексов.
Перейдем к физиологическому объяснению всех этих фактов. Как уже
упоминалось, в протоколах разнообразных опытов по высшей нервной
деятельности содержится в графе примечаний неисчерпаемое множество данных о
неадекватных рефлексах. Мои личные опыты - лишь ничтожная крупица в этой
массе. А именно: в целом для физиологической интерпретации явлений
неадекватных рефлексов вводится понятие тормозная доминанта".
Для раскрытия содержания этого нового принципа в физиологии высшей
нервной деятельности и этого термина (его можно встретить у немногих
авторов, но совсем в другом смысле) предстоит ниже остановиться на четырех
физиологических явлениях нервной деятельности:
1) рефлексе,
2) доминанте,
3) торможении и
4) ультрапарадоксальном состоянии.
II. Рефлекс
Декарт в XVII в. первый выдвинул идею о возможности объяснить
непроизвольные действия у животных и человека по принципу автоматической
принудительной связи внешнего воздействия и двигательного результата. В
качестве примера Декарт приводил мигание век при раздражении роговицы
глаза. В XVIII - XIX вв. рефлексы ассоциировали со спинномозговым уровнем
нервной деятельности, придавали им преимущественно специальный, местный
характер. Это отвечало противопоставлению материального начала, царящего в
низших жизненных функциях, высшим и сложным духовным функциям; рефлекторная
деятельность, изучаемая физиологами, противопоставлялась психической
деятельности, изучаемой психологами. По мере развития науки круг изученных
рефлексов расширялся: обычными примерами в XIX в. стали сужение зрачка в
ответ на освещение сетчатки, глотание в ответ на раздражение нервных
волокон мягкого неба, отдергивание конечности при болевом раздражении кожи,
кашель и чихание в ответ на раздражение слизистой оболочки дыхательного
горла и носоглотки и т.п.
Вместе с тем развивалась идея о рефлекторной дуге. Сначала
представлялось, что рефлекторный акт складывается из двух звеньев:
раздражения и ответного действия, т.е. непосредственной материальной
причины и непосредственного материального эффекта. Затем внимание было
привлечено к среднему, посредствующему звену - к "телефонной станции",
соединяющей оба конца, например к спинному мозгу. Только с возникновением
представления об этом центральном образовании нервной деятельности, о
"нервных центрах", сложилась модель "дуги", а не прямой линии между
периферийными образованиями. В 1822 г. французский ученый Ф. Мажанди
показал, что проведение нервного возбуждения от периферических
чувствительных образований к нервным центрам совершается по особым
центростремительным (афферентным) нервным волокнам, входящим в спинной мозг
по его задним корешкам, а проведение возбуждения от нервных центров к
мышцам осуществляется центробежными (эфферентными) нервными волокнами,
которые выходят из спинного мозга в составе его передних корешков. Если
подключить сюда орган, воспринимающий раздражение (рецептор), и орган,
производящий действие (эффектор), мы получаем пятичленную схему
рефлекторной дуги.
В дальнейшем физиология широким фронтом изучала все пять звеньев,
составляющих основу рефлекторной дуги. В новейшее время много внимания
уделено и изучению контрольных нервных механизмов, с помощью которых
центральная нервная система проверяет биологическую результативность, т.е.
"подкрепление" тех или иных рефлексов. Однако нередко вносимое при этом
предложение заменить само понятие рефлекторной дуги выражением
"рефлекторный круг" или "рефлекторное кольцо" неудачно: эти слова столь же
противоречивы, как "горячий холод". Обогатилось и знание рецепторных
функций; в частности, выяснилось, в какой огромной степени рецепция
является не пассивным актом, но и настройкой органа на раздражитель,
поиском его, выделением его и физиологическим воспроизведением его
воздействия в самом рецеторном аппарате. Словом, оба конца рефлекторной
дуги оказались не просто односторонними проводниками энергии возбуждения. И
все же идея рефлекторной дуги при всем ее обогащении остается основной
схемой в науке о нервной деятельности высших организмов. Начало -
воздействие материального бытия, завершение - материальное действие.
Но как ни грандиозны были шаги науки в познании крайних членов
дуги, сенсорных и моторных, главные перевороты совершались в объяснении
работы среднего члена - нервных центров. В XIX в. широко изучались
закономерности рефлекторной деятельности спинного мозга (работы Э.
Пфлюгера, Ф. Гольца, Ч. Шеррингтона); проведены были и исследования
рефлексов, происходящих при участии среднего и межуточного мозга. Великим
прорывом явились исследования и идеи И. М. Сеченова.
Во-первых, он ввел представление о центральном торможении. До него
учитывалось только периферическое торможение, например задержка сердечных
сокращений при ритмическом раздражении блуждающего нерва. И. М. Сеченов
продемонстрировал на лягушках, лишенных головного мозга, угнетение
рефлексов спинного мозга раздражением одного из центростремительных
спинномозговых нервов, т.е. торможение, происходящее в центральной нервной
системе. Но еще важнее, что Сеченов показал проявления торможения и в
межцентральных взаимоотношениях: одни нервные центры, например
промежуточного мозга, возбуждаясь, затормаживают другие, например
рефлекторные центры спинного мозга. Во-вторых, И. М. Сеченов распространил
идею рефлекторной дуги и на работу высшего отдела центральной нервной
системы - большого головного мозга. Вернее, в своей книге "Рефлексы
головного мозга" (1863 г.) он выдвинул такую программу, действительно
надолго вперед определившую путь развития физиологии высшей нервной
деятельности. Тем самым И. М. Сеченов выступил и против общепринятого
разделения деятельности нервной системы на рефлекторную и "произвольную"
(т.е. собственно психическую). Он выдвинул в упомянутой книге утверждение,
что "все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения
суть рефлексы". Еще и через 100 лет это положение остается великим научным
предвидением, далеко не полностью доказанным.
Но идея рефлекса только начинала свое восходящее развитие. С ее
помощью еще невозможно было объяснить поведение организма высшего животного
как целого, не говоря уж о человеке. Оставим в стороне бихевиоризм, который
вообще сошел с генеральной линии естествознания, как только оторвался от
изучения центральных, т.е. мозговых, механизмов рефлекса, сведя задачу
исследования поведения животных (и человека) к установлению взаимосвязи
стимула и реакции, входа и выхода, т.е. двух концов рефлекторной дуги.
Магистраль науки лежала как раз в обратном направлении - в изучении
сложнейших мозговых механизмов рефлекторных актов.
Они оказались далеко не просто "телефонной станцией". Мало того,
что эта "станция" не только соединяет, но и разъединяет (торможение). Но
она превращает одни дуги в другие, она направляет энергию многих
одновременных раздражении ("телефонных звонков") в тот или иной
единственный канал ответа.
Физиология не могла удовлетвориться представлением о нервной
