Кроманьонский человек
море.
Женщины теперь не собирали семена и не копали корни, а в часы отлива
искали съедобные моллюски - блюдечки и морское ушко - отрывая их от скал на
отмелях и в более глубокой воде. Подспорьем в этой работе им служил
двадцатисантиметровый плоский костяной нож, и, вероятно, у них с собой были
какие-нибудь корзинки или кожаные мешочки, в которые они складывали добычу.
Они настолько наловчились собирать этот новый тип пищи, что археологи
обнаружили слои раковин толщиной до шести метров. Вонь от этих куч,
наверное, стояла до небес достаточная причина, чтобы эти более поздние
обитатели пещеры Нельсон-бей периодически покидали свое жилище, как делают
не которые современные аборигены, когда они уже не в состоянии справляться
с накапливающимися отбросами. Во время сезонных отсутствий обитателей
пещеры грызуны, морские птицы и свирепые морские ветры успевали сыграть
роль мусорщиков.
Пока женщины собирали моллюсков, мужчины ловили рыбу или отправлялись
за несколько километров по берегу к скалистому мысу, где устроили лежбище
капские котики. Для того чтобы убивать котиков на лежбище, где они
собираются многими тысячами, большого искусства не требуется. Охотники из
пещеры Нельсон-бей, вероятно, применяли те же приемы, что и котиколовы XX
века, то есть просто шли среди бесчисленного множества животных и били их
по головам тяжелыми дубинами. Ластоногие прибавили еще один даровой ресурс
к рациону кроманьонца - летом они живут в открытом море в сотнях километров
от побережий и питаются мелкой рыбой и головоногими моллюсками.
Возможно, доисторические котиколовы приобрели не просто новый источник
пищи. Эскимосы, чья экономика в значительной степени строится на добыче
тюленей, используют жир этих животных для светильников, их сухожилия - как
нитки и бечевки, а их непромокаемые шкуры идут на изготовление одежды,
мешков и даже лодок (эскимосский каяк - это деревянный или костяной остов,
обтянутый тюленьей шкурой). Обитатели пещеры Нельсон-бей, вероятно, не
находили для своей добычи столь разнообразного применения. Они, например, в
отличие от эскимосов вряд ли нуждались в одежде из тюленьих шкур и, хотя
жили около моря, наверное, вообще не рисковали плавать по нему - прибой в
окрестностях пещеры Нельсон-бей очень высок и его огромные волны пользуются
известностью у любителей серфинга во всем мире. Но вот каменные светильники
с тюленьим жиром вполне могли служить в пещере Нельсон- бей добавочным
источником освещения, помимо пламени очагов.
Известно также, что обитатели этой пещеры ловили по меньшей мере
четыре вида рыб. В одной окаменелости из их пещеры удалось опознать
морского карася - крупнозубую рыбу, которая и сейчас часто навещает эти
воды, подплывая к берегу и скусывая мидий с камней. Ее могли поймать на
наживку из мидии, прикрепленную к вырезанной из кости или дерева распялке -
недавнему изобретению кроманьонца Жизнь обитателей пещеры Нельсон-бей
обрела четкий распорядок, связанный с добыванием пищи: через определенные
промежутки времени они перебирались из одной местности в другую - от моря
во внутренние области и обратно - и меняли рацион, состоявший главным
образом из продуктов моря, на традиционный, объединяющий мясную и
растительную пищу, добываемую на суше. Однако в семи тысячах кило метров
оттуда, на берегах Нила, обитали другие кроманьонцы, которые могли добывать
всю эту разно образную пищу, никуда не уходя, - и они жили на одном месте.
Примерно 17 тысяч лет назад группы по меньшей мере с пятью разными
инвентарями орудий обосновались на широкой равнине Ком-Омбо, в 45 кило
метрах ниже по течению от нынешней Асуанской плотины, и жили там около пяти
тысяч лет, пока какое-то изменение климата - возможно, длительная засуха -
не изменило их образа жизни. Там они сделали тот шаг, который через
несколько тысяч лет положил начало земледелию. Они добывали достаточное
количество определенной растительной и животной пищи, чтобы обосноваться на
одном месте и круглый год существовать на своем специализированном рационе.
Хотя они еще не сеяли злаковых, но, во всяком случае, собирали семена диких
злаков систематически и эффективно.
Тогда, как и теперь, равнина Ком-Омбо тянулась перпендикулярно
течению Нила на восток. Ее плоский овал занимал 642 квадратных километра -
крупнейшая из таких равнин в Верхнем Египте. Ее охватывали два вали (сухие
русла, эпизодически наполняющиеся водой), которые начинались в горах за
восточной пустыней у западного берега Красного моря, и во многих местах
пересекали рукава и протоки Нила, который с августа до конца октября нес
огромные массы воды от своих истоков в Восточной Африке, где в это время
выпадали муссонные ливни. С марта по август на равнине Ком-Омбо наступал
сухой сезон, хотя, возможно, менее сухой, чем в наши дни, так как климат
Северной Африки 17 тысяч лет назад был в целом более холодным и влажным,
чем теперь.
Эти сезонные изменения приводили к постоянной смене животных на
равнине. Дикие быки паслись там, когда вода стояла высоко и трава была
молодой и сочной. С наступлением сухого сезона туда откочевывали газели и
бубалы, так как условия там становились похожими на условия в их родной
саванне. Когда вода в реке стояла высоко, можно было добывать сомов,
окуней, мягкокожистую нильскую черепаху и бегемотов. И круглый год там
водились все возможные птицы - и местные и перелетные, которых гнала в
Африку холодная европейская зима. Археологи, раскапывавшие поселения
различных охотничье-собирательских групп Ком-Омбо, обнаруживали кости уток,
гусей, бакланов, цапель, крохалей, окоп, орлов, журавлей и кроншнепов. Все
эти разнообразные животные и птицы находили обильный корм на равнине,
значительная часть которой густо поросла злаками, возможно, родственными
сорго и ячменю.
Не удивительно, что разнообразные пищевые ресурсы Ком-Омбо, ее речки
и обширные луга привлекали туда множество людей. Археологи полагают, что на
равнине одновременно обитало от 150 до 200 человек, то есть по два человека
на пять квадратных километров - значительная перенаселенность по меркам
каменного века. И, по-видимому, такая теснота привела к очень интересным
результатам. Каждая группа (примерно 25-30 человек), обитавшая на берегу
той или иной протоки, вырабатывала свой особый образ жизни. Иногда
«фирменным знаком» группы было особое орудие, а иногда - особый способ
добывания пищи. Возможно, такая специализация была следствием конкуренции,
но возможно, что, вдруг оказавшись в очень населенном мире, люди пытались
установить какой-то общественный порядок, укрепить единство группы.
Особенно поразительной была специализация группы, в жизни которой
злаки начали играть беспрецедентную роль. Эти люди жали колосья диких
злаков и собирали столько зерна, что большая часть их пищевых потребностей
могла покрываться им одним. Среди оставшихся от них предметов есть каменные
серпы и массивные зернотерки-плиты с неглубокой выемкой в середине для
зерна и дисковидные камни - терки. Сходные приспособления для перетирания
кукурузы существовали у индейцев американского Юго-Запада.
Материалом для зернотерок Ком-Омбо служил песчаник - их и находят у
подножия обрывов, сложенных из песчаника, причем они обычно лежат рядом по
несколько штук. Археологи считают, что перетирание зерна было групповой
деятельностью, как, возможно, и сбор колосьев. Когда зерно в каком-то месте
поспевало, вся группа рвала колосья или срезала каменными серпа ми и
уносила к зернотеркам, где их молотили (вероятно, просто ногами) и
«мололи».
Однако, если не считать серпов и зернотерок, других предметов, связанных с
уборкой зерна, не сохранилось. Молотили ли обитатели Ком-Омбо колосья
связками палок, как некоторые племена с примитивным земледелием делают еще
и сейчас? Освобождали ли они зерно от мякины, подбрасывая его в воздух в
ветреный день? И в чем они доставляли зерно «на мельницу»? Преемники этих
доисторических людей искусно плели из нильского тростника и луговых трав
всевозможные корзины. Так, может быть, они тоже умели плести и изготовляли
примитивные циновки, чтобы ссыпать на них зерно?
Но даже еще интереснее - что они делали с зерном? Предположительно варили
каши и мясные похлебки. Но раз они перетирали зерно в муку, напрашивается
вывод, что они изготовляли какой-то хлеб - быть может, просто смешивали
муку с водой и пекли пресные лепешки на раскаленном камне, как это еще в
ходу у многих современных народностей. Некоторые ученые предполагают даже,
что они, кроме того, могли изготовлять из зерна пиво.
В плодородных долинах Египта, на холодных равнинах Сибири, на южном
побережье Африки кроманьонский человек доказал, что он способен не только
выжить, но и благоденствовать в самых разных условиях. Он побеждал холод.
Когда мяса не хватало, он переходил на рыбу. Он предусмотрительно убирал
общими усилиями все зерно сразу, что требовало умелого планирования. После
вековых кочевок с места на место вслед за дичью или в поисках сезонных
съедобных растений, он наконец сумел перейти к оседлому образу жизни,
используя все ресурсы одной местности. Короче говоря, он становился
