Биологические особенности двоякодышащих и кистепёрых рыб
Под слоем ила, достигающим толщины 2,5—5 см, лежит плотная
глина с примесью мелкого песка. Свое «спальное гнездо» протоптер роет ртом.
Засосав в ротовую полость очередную порцию ила , он с силой выбрасывает его
вместе с водой через жаберные отверстия. Мягкий ил легко поддается
«бурению», но подлежащий слой плогной глины рыть намного трудней. Совершая
всем телом энергичные плавательные движения, рыба упирается рылом в грунт и
выгрызает кусочек глины. Откушенный кусочек пережевывается, выбрасывается с
водой через те же жаберные отверстия и выводится из норы в виде облачка
мути с восходящими юками воды, создаваемыми за счет изгибаний jp,га.
Благодаря этому более крупные частицы измельченной глины оседают в
непосредственной близости от входною отверстия, что имеет cyщественное
значение для создания завершающего постройку предохранительно]о колпачка.
Дойдя до нужной глубины, рыба расширяет нижнюю часть норы («спальню») ровно
настолько, чтобы иметь возможность, сложившись пополам, перевернуться в ней
головой вверх. Теперь «спальное гнездо» почти готово, и животное ждет
полного спада воды, выставив рыло из входного отверс1ия и время от времени
приподнимаясь к поверхности для дыхания атмосферным воздухом. Когда пленка
усыхающей воды доходит до верхней кромки жидкого ила, выстилающего дно
водоема, тогда благодаря дыхательным движениям, производимым рыбой, часть
выброшенной у входного отверстия глины засасывался в нею и закупоривает
выход. После этою животное уже не выходит на поверхность. До того как эта
«пробка» окончательно просохнет, протоптер, тычась в нее рылом, уплотняет
ее снизу и несколько приподнимает в виде колпачка, нередко имеющего
трещины. Колпачок маскирует «спальное гнездо» и предохраняет его от
засорения, будучи достаточно прочным, чтобы противостоять разрушению.
Одновременно с этим примесь из мелких песчинок делает его достаточно
пористым, чтобы пропускать воздух, чему еще больше способствуют трещины.
Как только колпачок затвердевает, вода н норе становится вязкой от обилия
слизи, выделяемой протоптером. По мере просыхания грунта уровень воды во
входной камере постепенно падает, в результате чего она превращается в
воздушную камеру, а рыба, послушно следуя за зеркалом воды, все ниже и ниже
опускается в расширенную нижнюю часть норы, т. е. в «спальню», где,
наконец, и замирает в характерном для нее положении.
Удивительное чувство испытывает приезжий натуралист. когда в
сопровождении местных жителей он впервые отправляется на поиски «спальных
гнезд» протоптера. Трудно поверить, что потрескавшаяся от зноя равнина,
покрытая выжженной растительностью, еще недавно была дном водоема и что где-
то рядом в окаменевшей земле спят сотни и тысячи рыб. Он бывает сильно
удивлен, когда туземцы, чуть не ползая на коленях, начинают тщательно, дюйм
за дюймом обследовать почву. Вскоре выясняется, что они ищут небольшие
возвышеньица диаметром 5—15 см, которые чт окружающей их почвы, окрашенной
в более и. in менее серые тона, отличаются коричневатым оттенком.
Достаточно одного удара мотыгой, что-бы под таким срезанным бугорком
обнаружилась идущая вглубь нора. Иными словами, каждый такой холмик
представляет собой так называемую предохранительную крышку, или колпачок,
коюрый прикрывает сверху вход в «спальное гнездо» протоптера. Опытным
глазом эти холмики можно обнаруживать без труда. Лишь у мелких рыб, длиной
менее 15 см, они столь слабо выражены, что их практически невозможно найти.
Круглый ход, обычно идущий вертикально вниз, имеет гладкие стенки. Это так
называемая воз1ушная камера. Ее диаметр колеблется от 5 до 70 мм, а длина —
от 30 до 250 мм. Эти размеры занпсят только от величины рыбы, залегшей в
спячку. Даже длина воздушной камеры не зависит от гого, на глубоком или на
мелком месте строилось • гнездо». Внизу воздушная камера постепенно
расширяется и переходит в так называемую «спальчю», где и покоится
заключенная в кокон рыба. V крупных рыб «спальня» залегает на глубине до
полуметра.
Спящий протоптер, как правило, принимает строго определенное положение. Его
рыло всегда направлено вверх, а тело складывается пополам так, что изгиб
приходится посредине между груд-
ными и брюшными плавниками, иначе говоря, эти плавники оказываются рядом и
на одном уровне.
Сложенные передняя и задняя части тела очень тесно прижаты друг к другу, а
уплощенный хвост
перехлестнут через верхнюю часть Зарыванпе протоптера в грунт
головы и столь же плотно прижат к спине. При этом нижняя кромка хвоста,
полностью прикрывающего глаза, проходит вдоль края верхней челюсти,
оставляя свободным слегка приоткрытый рот. Свернувшаяся таким образом рыба
заключена в своеобразный кокон. В мире рыб это уникальное образование
способны создавать только представители рода Protopterus.
Кокон представляет собой тончайшую пленку толщиной 0,05—0,06 мм,
образующуюся при затвердевании слизи, которую выделяет приготовившаяся к
спячке рыба. Его стенки состоят из муцина с небольшой примесью
неорганических соединений (их основу составляют карбонат и фосфат
кальция), перешедших из почвы в момент образования кокона. Кокон — цельное
образование (без каких-либо перетяжек) и столь плотно обтягивает спящего
протоптера, что между его стенками и телом рыбы не остается никаких
зазоров. Сморщенные парные плавники спящей рыбы очень сильно вжимаются в
тело и не оставляют никаких следов на внутренней стенке кокона. Округлая
верхняя часть кокона, повторяющая контур стенок воздушной .камеры в месте
перехода ее в «спальню», уплощена и слегка всхолмлена непосредственно над
ртом рыбы. Это поднятие имеет небольшое углубление на вершине, в центре
которого
находится отверстие воронкообразной, трубочки длиной 1—5 мм, ведущей прямо
в приоткрытый рот спящего протоптера. Как раз через это крошечное
дыхательное отверстие и осуществляется единственная связь рыбы с наружной
средой. Обычно кокон окрашен под цвет рыжевато-бурого грунта за счет
красящих неорганических веществ, содержащихся в почве. В тех случаях, когда
эти вещества отсутствуют, кокон может быть прозрачным, как целлофан. Его
внутренняя стенка всегда влажная, так как тело рыбы остается покрытым
слизью до окончания спячки.
Способность протоптера «облачаться» в кокон на время спячки столь необычна
и удивительна, что первые исследователи, увидевшие этот кокон.
никак не могли поверить своим собственным глазам. Вопреки явной очевидности
они принимали стенки кокона за засохшие листья, предположив, что отходящая
ко сну рыба заворачивается в них, наклеивая их на себя с помощью густой
слизи.
Так, завернутым в фантастические листья, как в некое подобие пеленок, и был
изображен спящий протоптер в публикации Джердайна, появившейся в 1841 г. И
это не было шуткой. Вполне естественно, что для поддержания своей
жизнедеятельности спящий в коконе протоптер должен не только дышать,
потребляя кислород, но и питаться, т. е. расходовать какие-то запасы
«топлива», и что-то делать с продуктами распада, избыток которых в
организме обычно приводит к смертельному исходу.
В противоположность всем другим позвоночным животным, впадающим в спячку,
протоптер, заключенный в кокон, расходует не жировые запасы, а свои
собственные мышечные ткани. В начале спячки обмен веществ происходит у него
еще на довольно высоком энергетическом уровне, но
постепенно он замирает и протекает в дальнейшем в очень экономном режиме,
так как, в противном случае, ему не хватило бы «топлива», т. е. мышечных
тканей. За время спячки протоптер сильно теряет в массе. Так, например,
рыба длиной 40 см, массой 374 г после шестимесячного пребывания в коконе
имела длину 36 см и массу 289 г, т. е. потеряла в массе более 20% и
уменьшилась в размерах на 10%. Такие сравнительно большие потери
объясняются тем, что во время спячки ткани протоптера расходуются не только
на поддержание жизнедеятельности организма, но и на созревание гонад.
Потери восполняются довольно быстро: та же рыба уже через месяц
восстановила свою массу и достигла прежних размеров.
Во время спячки протоптера вся вода, образующаяся при расщеплении белков,
теряется при дыхании и моча не выделяется (да ее и некуда было
бы вывести, так как рыба заключена в кокон, плотно облегающий ее тело).
Поэтому образующаяся мочевина в огромных количествах скапливается
в организме, составляя к концу спячки 1—2% массы тела, что следует
рассматривать как удивительный физиологический парадокс: на большинство
позвоночных животных избыток мочевины в организме действует как сильнейший
яд, и смерть наступает при ее концентрации, в 2 тыс. раз меньшей, чем у
спящего протоптера, которому она не причиняет никакого вреда. Уже через
несколько часов после выхода протоптера в воду весь избыток мочевины
выводится из организма через жабры и почки.
В зависимости от местных условий, значительно колеблющихся в разные годы,
протоптер проводит в спячке 6—9 месяцев. Любопытный рекорд
был побит бурым протоптером, который в экспериментальных условиях провел в
беспрерывной спячке свыше четырех лет без каких-либо вредных последствий
