Готический стиль в архитектуре Западной Европы
роза, сияет в центре второго яруса над устремленными ввысь стрельчатыми
арками углубленных порталов. И же длинная горизонталь «галереи королей» не
в силах сдержать вертикальный ритм вытянутых королевских изваяний.
Готическая скульптура имела огромную роль в готическом храме, общий облик
которого рождается из сочетания архитектурных форм и, как каменные цветки,
вырастающих вместе с (ми бесчисленных изваяний — статуй или рельефов.
Реймский собор (где короновались французские короли и в который победно
внесла свое знамя Жанна д'Арк) вместе со столь же прославленным Шартрским
собором— вершины французской зрелой готики и, значит, всей ранцу
французской готической архитектуры. Как и в парижском соборе Нотр-Дам,
главный фасад— в три яруса, с ажурной розой посередине и двумя мощными
башнями. Но здесь вертикаль легко и в то же время торжественно главенствует
над горизонталью, ярусы почти стушевываются, и стена безоговорочно
капитулирует перед грандиозным остовом тончайшей, хочется сказать
филигранной, архитектуры, которая устремляется ввысь стройно, ясно, без
всякого напряжения. И все тут не только величаво, но и нарядно, изящно, с
полным выявлением исконной для галльского разума внутренней логики и
чувства меры. Легкая ажурная громада— синтез зодчества и ваяния,
праздничная симония стрельчатых арок, колонн и цветущего, сказочно
великолепного скульптурного убранства.
Есть в Нормандии городок Мон-Сен-Мишель. Он высится на скале, в час
прилива со всех сторон окруженной морем. Это своего рода заповедник
готического искусства. И издали на фоне морских просторов, и вблизи, когда
смотришь на его рвущиеся к небу стены, Мон-Сен-Мишель производит
впечатление истинно чудесного творения рук человеческих. Да и называют его
также «Ла Мервей», что значит чудо или диво.
Подобный же благодарности достоин славный мастер (возможно, Пьер де
Монтеро), создавший такую подлинную жемчужину высокой готики, как Сен
Шапель в Париже, самую восхитительную из королевских дворцовых капелл[4].
Чудесен ее интерьер: вместо стены— ажурный переплет окон со сверкающими
чистыми красками витражами. И музыка цвета радужно сочетается тут с музыкой
изящнейших архитектурных форм. Высокие, легкие столпы подхватывают столь же
легкие нервюры свода, доводя их динамику до самого пола. Стремительность
взлетов и сказочная цветовая симфония создают в этом храме некое волшебно-
поэтическое настроение.
От зодчих поздней французской готики можно было услышать такое суждение:
«Кто хочет построить совершеннейший собор, тот должен взять от Шартрского —
башни, от Парижского — фасад, от Амьенского — продольный корабль, от
Реймского — скульптуру». Но и в этих высказываниях названы далеко не все
замечательные соборы, воздвигнутые в готическую пору во Франции.
Замки, все более приобретающие характер дворца, городские ратуши с
открытыми галереями, знаменитый Дворец правосудия в Руане, частные дома
свидетельствуют о развитии светского строительства в XIV—XV вв. Но после
своего великого расцвета в XIII в. готика уже отошла от достигнутой
ясности, от своего совершенства. Краббы — причудливые декоративные детали в
виде стилизованных листьев, укрепляющие щипцы или резные фронтоны над
окнами и дверными проемами; «рыбьи пузыри» (так названные по-немецки из-за
своей сложной криволинейной формы), вытянутые в длину в оконных переплетах
и парапетах подобие «языков пламени» (французский термин); порталы, одетые
в самые пышные, подчас фантастические украшения, и многое другое, столь же
цветистое, что часто кажется нам лишь нанизанным на архитектуру, — все это
само по себе очень эффектно, поражает буйным изобилием и впрямь пламенеющей
роскошью. Но нам ясно теперь, что новые времена требовали не безудержного
декоративного расточительства, заслоняющего архитектуру, а нового по своему
стилю искусства. Конец средневековья знаменовал и конец готики, счерпавшей
свои возможности, и прощальными, закатными были последние создания
воспитанных на ее традициях мастеров. Подобная эволюция была характерна не
только для французской, но и для всей европейской готической архитектуры.
Готический стиль в Германии.
В Германии готический стиль развился позднее, чем во Франции. Не отрицая
приоритета французов, германские искусствоведы склонны видеть в германском
художественном гении самого полного и яркого выразителя готического идеала
красоты. Этот гений и готика, говорят они, как бы созданы друг для друга.
Действительно, готика была периодом расцвета германского искусства, лишь с
трудом и не до конца воспринявшего впоследствии идеалы Ренессанса.
Созданное германским художественным гением в готическую пору представляет
драгоценнейший вклад в сокровищницу мировой культуры. В северо-восточной
Германии, бедной камнем, пригодным для крупных построек, возникла особая
кирпичная готика, иногда несколько тяжеловесная, но подчас и очень
внушительная, с замечательными декоративными эффектами.
Немцы утверждают, что только в их зодчестве полностью выявлена сущность
готического стиля и использованы все его возможности: только в их готике
порыв действительно неудержим, действительно подымает к небу всю массу
здания, создает и во внешнем его облике и под его сводами впечатление чего-
то необъятного и непостижимого. Недаром немецкие зодчие заменили
французскую розу стрельчатым окном над главным входом и нарушили боковые
горизонтали контрфорсами. Во французской же готике, пусть очень тройной и
гармоничной, полностью не исчезнувшая горизонтальность членений и общий
размеренный ритм сдерживают порыв, вводят его в какие-то рамки разума,
логики, и это- в ущерб той стихии, которая присуща готическому зодчеству.
Но французы скажут в ответ, что в их готике порыв не сдержан, а
упорядочен, что это придает зданию большую ясность и завершенность и в то
же время большее изящество, что безудержная порывистость чужда французскому
художественному гению, что она смущает человека, а не возвышает его, что
чувство меры необходимо во всем.
Тут два взгляда, как будто несовместимые. И однако те немцы, что по-
настоящему любят искусство, восхищаются Реймским собором, равно как столь
же любящие искусство французы — Кельнским собором.
«...Кельна дымные громады». Это слова Александра Блока. Гоголь считал
этот собор венцом готического искусства. Гордость Германии — Кельнский
собор был закончен лишь в конце прошлого века по обнаруженным подлинным
планам и рабочим чертежам. Гордость Франции — Амьенский собор послужил
прототипом для Кельнского. Однако истинно головокружительный вертикальный
порыв грандиозной каменной массы выдает в Кельнском соборе вдохновенное
мастерство немецких зодчих. Порыв, столь же мощный, но при этом более
сконцентрированный и потому неотразимо все себе покоряющий, — во
Фрейбургском соборе, несравненном шедевре германской готики. В нем лишь
одна башня, как бы заключившая в себе весь собор, слившись своим основанием
с его фасадом, из которого она черпает великую силу, что дышит и в ажурном
шатре, победно рвущемся к небу. Недаром считается, что эта башня — «самое
высокое и ясное откровение готической мысли».
Французские и немецкие культурные традиции издавна переплетались в
Эльзасе. Страсбургский собор (по сей день не законченный и в отличие от
Фрейбургского только потому однобашенный) отражает некоторым образом это
переплетение. Главным его зодчим был, вероятно, немец Эрвин Штейнбахский.
Готический стиль в Англии.
Различие в отношении высоты к длине между памятниками английской готики и
французской (да и вообще материковой) сыграло решающую роль во всем
развитии английского зодчества в позднее средневековье, зодчества, которому
мы обязаны множеством замечательных памятников. Какова же была причина
такого различия? Завоеванная норманнами, принесшими с материка уже
сложившуюся культуру, британская островная держава была первой страной,
перенявшей от Франции вслед за романским готический стиль, который она и
переработала на свой лад. Условия, определившие историческое развитие
английского государства, определили и характер английской готики. Как и
страны материковой Европы, Англия переживала в то время экономический
подъем. Однако в отличие от этих стран развитие промышленности и торговли
Англии определялось в первую очередь не городом, а деревней, где
производилось и перерабатывалось сырье, предназначенное на вывоз. Не
бюргерство. а дворянство играло в английской экономике главную роль, и,
значит, городские интересы не имели в стране решающего значения. Вот почему
храмовое строительство оставалось там преимущественно монастырским, как и в
