RSS    

   Реферат: Риторика и ораторское искусство в античной Греции и древнем Риме

Реферат: Риторика и ораторское искусство в античной Греции и древнем Риме

Подготовил Горенко Вадим.

Российский современный государственный университет,

2002 г.

1. Искусство красноречия в античной Греции

Учение красноречия возникло из обобщения и систематизации тех приемов и методов ведения полемики, споров и диспутов, которые получили широкое распространение в античной Греции с ее развитой политической жизнью и борьбой разных партий за влияние на массы. В этих условиях умение убеждать людей, приводить убедительные аргументы против своих оппонентов, подкреплять их фактами, воздействовать не только на разум, но и чувства и эмоции слушателей, приобретало исключительно важное значение. Вот почему в античной Греции разработка проблем риторики начиналась задолго до того, когда были созданы надежные логико–методологические, психологические и нравственные основы и принципы, на которые должен опираться убедительный спор, диалог, диспут или полемика. Точнее говоря, эти принципы и методы формировались постепенно в процессе обобщения и систематизации тех приемов, доводов и способов ведения полемики или диспута, которые практиковались в публичной речи.

Анализируя эти речи, древние греки одними из первых задались целью объяснить, в чем заключается убедительная сила речи: почему с одной речью мы соглашаемся, а с другой — нет, почему одна из них убеждает нас и заставляет признать доводы оратора, а в другой обнаруживаем изъяны как в доводах, так и в самом построении речи? Первыми начали исследовать эти проблемы софисты, многие из которых были также учителями риторики как особого искусства красноречия, хотя само это искусство возникло задолго до появления софистов. Привлекательной чертой софистической риторики был демократический дух, стремление помочь всякому, желающему научиться искусству красноречия, умению убедительно и аргументированно спорить со своими противниками. Софисты обращали также внимание на воспитание у своих учеников стремления к свободе высказывания своих мнений и умения их защищать, невзирая на какие–либо авторитеты. Много занимались они и специальными вопросами произнесения и построения речей.

Однако со временем софистическая риторика выродилась в своего рода словесное фехтование, задачей ее стало не искание и обоснование истины, а достижение победы в словесном состязании любой ценой. Для этой цели использовались любые приемы и средства, начиная от преднамеренного нарушения законов и правил логики, получивших впоследствии название логических софизмов, и кончая различными психологическими уловками и недопустимыми с нравственной точки зрения методами ведения полемики. Заманчивая цель — выйти победителем в любом споре–привлекала в многочисленные школы риторики большое число учеников, что давало возможность организаторам и учителям школы зарабатывать большие деньги. Таким образом, несмотря на известные заслуги в распространении и пропаганде знаний о приемах ведения полемики и искусстве красноречия, софистическая риторика к концу V в. до н.э. пришла в упадок и сошла с исторической сцены. Это и неудивительно, ибо она не стала анализировать и разрабатывать те приемы, методы и традиции, которые сформировались в реальной практике ведения полемики в публичных выступлениях лучших ораторов своего времени. В то время как эти ораторы, выступая в народных собраниях, общественных форумах и судах, стремились найти истину и тем самым убедить своих слушателей, в школах риторической софистики старались научить находить такие приемы и уловки в ведении полемики, с помощью которых можно было победить в споре ценой различных логических ухищрений, подтасовки фактов, психологического воздействия на оппонента и т.п. некорректных и недопустимых способов. Такая риторика поэтому вряд ли имеет что–либо общее с подлинным искусством красноречия, которое ставит своей главной целью с помощью хорошо аргументированной, эмоционально окрашенной и стилистически безупречной речи прежде всего убедить слушателей в истинности выдвигаемых в ней положений.

В отличие от этого софистическая риторика, особенно в годы ее заката, всецело ориентировалась не на поиск истины и знания (“эпистемы”), а защиту мнений (“доксы”), утверждая, что такие мнения постоянно меняются со временем у одного и того же лица, а тем более различны они у разных людей. Такая ориентация опиралась на принципы философского релятивизма, выдвигавшиеся такими видными софистами, как Кратил, Горгий, Протагор. Релятивисты считают, что поскольку наши знания постоянно меняются, то в них нет ничего достоверного и абсолютного. Такое заключение они пытаются оправдать ссылками на диалектику. Так, например, один из основателей софистической риторики Протагор, неверно интерпретируя диалектику Гераклита, настолько раздувает момент относительного и преходящего в человеческом знании, что последнее начисто лишается объективного содержания и превращается в чисто субъективное представление человека. “Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют” [1, 151 е–152]. В историю риторики Протагор вошел как изворотливый софист, способный “более слабый аргумент выставить более сильным”.

Одним из первых греческих философов выступил против софистики и основанной на ней риторики Сократ, о взглядах которого мы можем судить по диалогам его ученика Платона, так как сам он предпочитал излагать свое учение в устных беседах и не оставил никаких письменных сочинений. Что касается Платона, то его отношение к софистике и даже к прежней риторике вообще было весьма отрицательным. Он считал, что эта риторика приспосабливается к вкусам публики, не заботится об истине и поэтому представляет собой не искусство, а скорее сноровку. Такую негативную оценку софистической риторики Платон дает в своем диалоге “Горгий”, который непосредственно направлен против одного из основателей этой риторики Горгия Леонтийского, пользовавшегося такой огромной славой среди своих сограждан, что в его честь в Дельфах была поставлена золотая статуя. Так же, как и Протагор он считал, что в речи и рассуждении не следует стремиться к чему–то достоверному, так как в самом окружающем нас мире нет ничего постоянного и абсолютного. Поэтому следует ограничиться лишь достижением практических целей и прежде всего добиваться победы над своим оппонентом с помощью ловких и рассчитанных на внешний эффект приемов убеждения. По его мнению, “искусство убеждать людей, много выше всех искусств, так как оно делает всех своими рабами по доброй воле, а не по принуждению” [2, 58 a]. Платон в первой части диалога “Горгий” убедительно показывает, что такие притязания софистической риторики ни на чем не основаны, а те определения риторики, которые дают софисты, не выдерживают критики. Во–первых, риторика, или искусство красноречия, не сводится к составлению речей, сила которых обнаруживается в слове. Устами Сократа Платон говорит, что существуют другие виды искусства или деятельности вообще, которые также пользуются словом. Ведь нельзя, например, назвать красноречием искусство счета, а тем более врачевание или гимнастику [3, 450 а]. Во–вторых, нельзя рассматривать красноречие как “способность убеждать словом и судей в суде и советников в Совете, и народ в Народном собрании, да и во всяком ином собрании граждан”. По мнению Горгия, владея такою силой, ты и врача будешь держать в рабстве, и учителя гимнастики, а что до нашего дельца, окажется, что он не для себя наживает деньги, а для другого — для тебя, владеющего словом и умением убеждать толпу” [там же, 452 е]. В ответ на это Сократ, выражающий в диалоге точку зрения Платона, говорит, что убеждение создается не одним красноречием, так как всякий, кто учит чему–нибудь, убеждает в том, чему учит [там же, 453 д]. Но если красноречие не единственное средство убеждения, то на что оно направлено? — спрашивает Сократ. Горгий отвечает, что он говорит о таком убеждении, которое “действует в судах и других сборищах, а его предмет–справедливое и несправедливое” [там же, 454 в]. На это Сократ замечает, что представления о справедливом и несправедливом могут быть разными, да к тому же мастерство убеждения в красноречии состоит во внушении веры, а не знания в справедливое [там же, 455 в]. Это различие между верой и знанием, правдоподобностью и знанием играет существенную роль в учении Платона, для которого подлинное убеждение дает лишь истина (“эпистема”), а не мнение (“докса”).

Софистическую риторику Платон рассматривает не как искусство, а как “навык и сноровку”, которое по своему назначению похоже на поварское дело. Все подобного рода навыки, хотя и доставляют удовольствие, но представляют собой разновидности угодничества и служат не прекрасным, а низменным страстям. Поэтому он характеризует софистическое красноречие “как бы поварское дело для души” [там же, 465 е].

После прочтения этого диалога может создаться впечатление, что Платон свое негативное отношение переносит на всю существовавшую до него риторику и не замечает того положительного фактического материала, который был накоплен в процессе развития ораторского искусства. Но из самого текста диалога ясного ответа на этот вопрос получить нельзя. По–видимому, позиция Платона по отношению к предшествующей риторике не была целиком отрицательной, но он считал ее теоретические основы довольно зыбкими, а софистический подход и вовсе неприемлемым. Свою конструктивную позицию о плане построения и обоснования новой риторики Платон выразил в диалоге “Федр”, на который обычно ссылаются исследователи.

По его мнению, новую риторику необходимо строить на фундаментальных принципах диалектики и психологии: с их помощью оратор будет разбираться, с одной стороны, в идеях, на которые он должен опираться в процессе убеждения, а с другой — в свойствах души и индивидуальных особенностях людей, к которым он обращается с речью. Само риторическое искусство Платон сравнивает с врачебным искусством. “И в том и другом, — пишет он, — нужно уметь различать природу — тела во врачебном искусстве, души — в риторическом, если хочешь — не при помощи рутины только и натасканности, но по всем правилам искусства — телу предлагать лекарства и пищу … душе — речи и надлежащие занятия, которые вселили бы в нее желательное для тебя убеждение и добродетель” [4, 270 в]. Такое убеждение достигается только в том случае, когда оратор “будет достаточно сведущ, чтобы сказать, какой человек и в зависимости от чего поддается убеждению; когда он будет в состоянии, различая данное лицо, объяснить себе, что природные свойства его …именно таковы, что к этим природным свойствам в данном случае нужно обращаться с такими–то речами для убеждения в том–то, — когда он все это усвоил, а сверх того сообразил, при каком удобном случае и когда следует говорить и воздерживаться; распознал, когда своевременно и несвоевременно говорить кротко, жалостно, преувеличенно, применяя все виды речи, какие только он изучил, — тогда, и только тогда, разработка искусства доведена до прекрасного совершенства” [там же, 271 е–272 в]. Следует особо подчеркнуть, что для Платона убеждение основывается только на истинных доводах, а не на мнениях и вероятных суждениях. В связи с этим он критикует известного в то время ритора и логографа (составителя речей) Лисия, который был известен тем, что стремился не к раскрытию истины, а скорей к тому, чтобы произвести своей речью наиболее благоприятное впечатление на судей и тем самым выиграть процесс.

Страницы: 1, 2, 3, 4


Новости


Быстрый поиск

Группа вКонтакте: новости

Пока нет

Новости в Twitter и Facebook

                   

Новости

© 2010.