Реферат: Характер и порядок обучения грамоте
О трудности и медленности старинного моленья мы можем судить по однородным новейшим фактам, так как старинное обмоление, с его методами и славянским чтением, было еще в силе целые века и дошло до нашего почти времени. Пред введением новых земских школ у дьячков и разных мастеров и мастериц грамоты ученики и ученицы учились читать годами и нередко делились так: первогодники изучали азбуку, второгодники — склады, третьегодники учились собственно читать. Когда в 1867 году Александровский училищный уездный совет вступил в отправление своих обязанностей и обозревал школы, то в одной из них нашел ученика, посещавшего ее шестой год, но не выучившегося совсем читать по-русски и плохо читавшего по-церковнославянски; в другой школе ученик другой год учил азбуку; в третьей из 43 учеников ни один не умел писать, кроме двух, которые писали кое-как 3.
Вот подробное описание одной школы, которая во времени принадлежит шестидесятым годам прошлого столетия, но по методам, составу курса, по своему духу и организации вполне годилась бы в современницы Геннадию или Стоглавому собору 4.
"Учителем в подосинской школе был отставной дьячок, уже лет 20 занимавшийся обучением детей. Когда мы подошли, в школе было тихо; но при нашем входе 24 мальчика, сидевшие с вырезанными указками чинно вокруг длинного стола, вдруг запели на разные голоса. Во главе всех сидел сын огородника, лет 16, в синем кафтане. Он запевал: надеющиеся на ны; сосед его, водя указкой по засаленной азбуке, пел: слова под титлами: Ангел, Ангельский, Архангельский — и снова, начиная, слова под титлами: Ангели т. д. Третий — буки, арцы, аз — бра, четвертый — премудрость. Когда я вошел в избу, они закричали, потом встали. Учителя не было. Я попросил их продолжать, все начало опять с тех же слов: надеющиеся, слова под титлами и т. д. Я долго бился в отсутствие учителя, чтобы узнать что-нибудь от учеников. Как только я обращался к кому-нибудь из них, он утыкался в книгу, твердя стишок, и совершенно забывал меня, и опять со всех сторон начиналось: надеющиеся на ны и пр. Я оглядывался, искал живого взгляда, и изредка замечал мальчика, оторвавшегося от книги и внимательно и умно смотревшего на меня, я подходил, спрашивал, но в ту же минуту какой-то туман застилал его глаза, и он снова бессмысленно начинал свой стишок. Я попробовал спросить священную историю: старший псалтирник, начиная с заглавия: "краткая священная история", пропел мне стишков 20, но спутался на сотворении женщины. Чтобы помочь ему вспомнить, я стал спрашивать его, была у Адама жена или нет? Он заплакал.
Процесс и курс учения следующие: выучивается, начиная с азов, по стишку каждый день, потом склады, выговаривая буки-аз-ба — ба, веди-аз-ва — ва (это называется читать по складам). На главе складов заучивание подряд приостанавливается и склады выучиваются два раза: по складам и по толкам. Ученье по толкам состоит в следующем: учитель подходит и говорит: сыщи б а; ученик ищет по азбуке, находит и говорит: буки-аз-ба — ба; учитель говорит: сыщи д е; ученик находит и говорит добро-есть-де — де. По изучении складов заучивание уже идет подряд: заглавие, слова под титлами, молитвы, басни, краткая священная история, таблица умножения и т. д. Потом заучивается Псалтирь точно так же. После Псалтиря начинают писать, но писать значит совсем не то, что мы под этим понимаем: из букв уметь правильно соединять слова и речи; писать, по их понятиям, значит уметь красиво выводить скорописные буквы, почти в непонятных для них соединениях — срисовывать прописи. Иногда к этому прибавляется выучивание наизусть цифр от 1 до 1000, число механическое, без понятия о нумерации; и тем обыкновенно заканчивается полный курс учения.
Входя в школу, ученики молятся Богу, садятся за книги, вновь крестятся и целуют эти книги. Книги для них есть божество, вроде идолов у чувашей, которых они просят быть милостивыми к ним. Каждому задается стишок, который он должен выучить (стишок значит строка или две). Заданные вчера стишки он должен повторить. Начинается то самое пение, которое я застал. Перед тем как уходить, каждый из учеников перекрестился и опять поцеловал свое мрачное и карающее божество — книжку и поцеловал в тот самый стишок, который он учил нынешний день: кто в Блажен муж, кто в таблицу умножения, кто в слова под титлами или басни Хемницера. Все еще помолились пред образом. Учитель объяснил, что он еще не выучил их, но выучит петь молитвы пред и после учения. Ребята вышли во двор все еще тупые и мертвые, прошли несколько шагов, как убитые, и только в некотором отдалении от училища стали оживать. И какие прелестные дети".
Домашнее обучение, в допетровском духе, под руководством начетчиц и начетчиков, стариков и старух, происходит даже и теперь еще по деревням, особенно у старообрядцев (например, в Пермской губернии), которые предпочитают это обучение школьному, как более благонадежное, дитя при нем "не омерщится". Цели этого обучения очень несложные: достижение свободного чтения Псалтиря, с известной интонацией, и при более счастливых условиях — писание уставом поминальников и канонов. Обучают по старинному методу — буквослагательному: аз, земля, ер, дети все пройденное заучивают в зубрежку и бойко читают Часослов и каноны. Дать им другую книгу церковной же печати, и они прочитать не могут. Объем обучения таков: церковнославянская азбука, затем механическое чтение разных служебных старинных книг: часовника, Псалтири, канонов, молебнов и т. п. Иногда проходится не весь курс, а ограничиваются изучением азбуки и Псалтиря, смотря по соглашению с родителями учащихся. Письму обучают не всегда, так как сами учителя часто оказываются не умеющими писать. Кое-где происходит домашнее обучение церковному пению "по крюкам". Обучение производится с группами учащихся в несколько человек, и очень редко встречается более многочисленный состав учащихся в 10–18 человек. Продолжительность обучения весьма разнообразна, по некоторым сообщениям, ученье азбуки и Псалтиря происходит в течение 2–3 зим. Стоимость обучения зависит от местных условий и от уговора родителей детей с учителями: берут оптом за обучение чтению всех наиболее употребительных старопечатных книг 20–40 р., или в розницу за азбуку — 1–3 р., часовник — 2 р., Псалтирь — 3–4 р., за канон — по 20–25 к., за кафизму — 25 к., иногда берут помесячно или за зиму. К денежной плате иногда прибавляются, согласно условию, разные подарки и приношения. За обучение пению — октоих, ирмосы и пр. — взимается особо 5.
Не нужно удивляться такому старинному взгляду на задачи и постановку обучения, господствовавшему у нас в давно прошедшее время, потому что и все мировоззрение многих старообрядцев осталось старое же, предрассудки и суеверия происхождения весьма давнего, допетровского. Все новины отметаются, к какой бы области они ни относились. Например, звуковой способ обучения грамоте пермские раскольники считают "от дьявола" и обучение по нему греховным. Учителей признают служителями сатаны, а учащихся в школе погибшими, "которые прямо попадут в колени сатаны". По их мнению, в современных народных школах, особенно земских, преподаются предметы, не соответствующие законам природы, например, вращение Земли, небесных светил и т. п. "В школах учат только сказкам про петушков и про рыбок, а между тем ученики священные книги читать не умеют, побочного разума не понимают, титлы верхния силы и запятыя не знают, а только научатся курить табак. Куритель же табаку Богу молиться не ходит, бросает отца и мать". Поэтому раскольники редко отдают своих детей в школы (земские) — "боятся измиршить своего дитенка" 6.
Со второй половины XVI века в некоторых училищах стали сообщать некоторые грамматические сведения, именно о частях речи; такого рода учебники "учат ученицы первоначалнии после азбуке, занеже то есть основание первое и подошва хитрости грамматичной, а грамматикия есть основание и подошва всем свободным хитростям". Главным источником грамматических знаний Древней Руси до конца XV века служил пролог (предисловие) Иоанна, экзарха болгарского, к его переводу "Богословия" Дамаскина, и сочинение "Книга философская о осмих частех слова". Дальнейшее развитие грамматики совершилось под влиянием трудов Максима Грека (умер в 1556 г.), писавшего много по грамматике и различавшего четыре части этой науки: орфографию, просодию, синтаксис и этимологию, 8 частей речи: имя, речь (глагол), причастие, различие (член, определяющий код), местоимение, предлог, наречие, союз. Максим говорил о падежах, склонениях, налогах, временах и т. д. В начале XVI века появляется в Новгороде перевод знаменитой средневековой латинской грамматики Доната (римского грамматика IV в.), переделывавшейся у нас много раз, так что имя Доната сделалось нарицательным, а переделки его грамматики назывались "Донатус". С половины XVII века вошли в употребление славянская грамматика Мелетия Смотрицкого, перепечатанная в Москве в 1648 году "в научение православным, паче же детем сущим". Грамматика Смотрицкого целое столетие оставалась главным источником филологических знаний московской Руси, вплоть до грамматики Ломоносова (1755). Любопытны статьи, приложенные в начале и в конце грамматики Смотрицкого и содержащие выяснение великого значения грамматики среди наук и в области разума вообще. Одна статья называется "Похвальныя слова сея блаженныя и святыя книги Грамматики", в ней олицетворенная грамматика так говорит о себе: "Все мною глаголется... все мною, грамматикою, снискает! Понеже на времена развожу, и на числа разочту, и на лица расскажу, и на падения (падежи) уклоню, и на супружества (спряжения) сведу, и вся в письменах прочая устроения удобно и разумно, со всеми просодиями и с точками и с запинками статно и внятно учиню... Такова есмь уставом и поставом и составом и всем естеством грамматика именуюся!"
