Психология массового поведения - (реферат)
p>В обществе существуют самые различные виды деятельности. Есть и такие, которые по своей природе имеют специфический характер и, следовательно, не могут выполняться людьми, не имеющими к ним специальной склонности, например, некоторые виды искусства или же сфера управления и политических суждений об общественных делах. Раньше эти функции выполнялись так называемыми“людьми благородного происхождения”. Массы же не стремились к этому виду деятельности, они отдавали себе отчет в том, что если бы они хотели в нее вписаться, то им надлежало бы приобрести специальную подготовку и иметь особые способности, и тогда они перестанут быть массой. Раньше массы наизусть знали свою роль в общественной жизни. Сейчас все нам указывает на то, что массы во что бы то ни стало решили выдвинуться на передний план и завладеть всем тем, что ранее принадлежало немногим. Масса, не переставая быть массой, вытесняет меньшинство. В наше время эта болезнь распространилась на все сферы общественной жизни. Массы пришли и к политической власти. Массы действуют, не придерживаясь строгих принципов и восторженной веры в закон, массы действуют в обход законов, пуская в ход материальное давление. Они не уважают меньшинство, теснят его и занимают его место. [1]7. Кто правит миром. К вопросу о вожаках.
Склонную ко всем крайностям массу и возбуждает лишь чрезмерное раздражение. Тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое.
Так как масса в истинности или ложности чего-либо не сомневается и при этом сознает свою громадную силу, она столь же нетерпима, как и подвластна авторитету. Она уважает силу, добротой же, которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости, руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя-вожака она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господина. [5]
Хотя потребность массы идет вождю навстречу, он все же должен соответствовать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть сам захвачен глубокой верой (в идею), чтобы пробудить эту веру в массе; он должен обладать сильной импонирующей волей, которую переймет от него безвольная масса. Вожди становятся влиятельными благодаря тем идеям, к которым они сами относятся фанатически. Этим идеям, как и вождям, Ле Бон приписывает помимо этого таинственную, неотразимую власть, называемую им“престижем”. Престиж есть своего рода господство, которое возымел над нами индивид, деяние или идея. Оно парализует всю нашу способность к критике и исполняет нас удивлением и уважением. Оно вызывает, очевидно, чувство, похожее на завороженность гипноза. [5]
Притягательность вожака имеет индивидуальный характер и держится не именем и не славой. Толпа тот час перестала бы быть толпой, если бы приняла во внимание заслуги вожаков перед отечеством или перед партиями. Толпа повинуется лишь притягательности вожака: чувства интереса или благодарности тут не при чем. [3] Масса попадает под поистине магическую власть слов, которые способны вызывать в массовой душе страшнейшие бури или же эти бури укрощать. “Разумом и доказательствами против определенных слов и формул борьбы не поведешь. Стоит их произнести с благоговением, как физиономии тот час выражают почтение, и головы склоняются. Многие усматривают в них стихийные силы или силы сверхъестественные. Вспомним также о табу имен у примитивных народов, о магических силах, которые заключаются для них в именах и словах. [5] Парламентский вожак может быть умным и образованным человеком, но эти качества скорее вредны, нежели полезны для него. Речи самого знаменитого из них, Робеспьера, сплошь и рядом поражают своей бессвязностью. Читая их, невозможно объяснить причину загадочного всемогущества диктатора. Страшно подумать о той власти, которую дает наделенному притягательностью человеку твердое убеждение, соединенное с крайней узостью ума. [3]
Успех речи в парламенте зависит почти целиком от обаяния оператора, а совсем не от выдвигаемых им доводов.
Неизвестный оратор, поднявшийся на трибуну только с разумными доводами, не имеет ни малейшего шанса быть хотя бы выслушанным.
Средства убеждения, которые используют вожаки, в сущности те же, что и в любой иной толпе. В интересах вожаков позволять себе самые невероятные преувеличения. На толпу они действуют тем сильнее, чем больше ярости и угроз в речи оратора. Нет лучшего средства усмирить слушателей, не способных на протест из опасения прослыть изменниками или сообщниками. [3]
8. Стадный инстинкт.
Ле Бон считает, что как только живые существа собраны воедино в определенном числе, все равно будь то стадо животных или человеческая толпа, они инстинктивно ставят себя под авторитет главы. Масса - послушное стадо, которое не в силах жить без господина. У нее такая жажда подчинения, что она инстинктивно подчиняется каждому, кто назовет себя ее властелином. [5] В. Троттер ведет наблюдаемые у массы психические феномены от стадного инстинкта, который прирожден человеку так же, как и другим видам животных. Биологически эта стадность есть аналогия и как бы продолжение многоклеточности, выражение склонности всех однородных живых существ к соединению во все более крупные единства. Отдельный индивид чувствует себя незавершенным, если он один. Противоречие стаду равно отделению от него, и поэтому противоречия боязливо избегают. Но стадо отвергает все новое, непривычное. Стадный инстинкт - по Троттеру - нечто первичное, даже неразложимое. [5]
Высказывание Троттера, что человек - животное стадное, Фрейд исправляет в том смысле, что человек, скорее, животное орды.
9. Масса и первобытная орда.
Существует предположение Чарльза Дарвина, что первобытной формой человеческого общества была орда, в которой неограниченно господствовал сильный самец. Конечно, это только гипотеза, как и столь многие другие, с помощью которых исследователи доисторического периода пытаются осветить тьму первобытных времен.
Но масса кажется нам вновь ожившей первобытной ордой. Так же как в каждом отдельном индивиде первобытный человек фактически сохранился, так из любой человеческой толпы может снова возникнуть первичная орда; поскольку массообразование обычно владеет умами людей, мы в нем узнаем продолжение первичной орды. Мы должны сделать вывод, что психология массы является древнейшей психологией человечества; все, что мы, пренебрегая всеми остатками массы, изолировали как психологию индивидуальности, выделилось из древней массовой психологии.
10. Обобщенные оценки коллективной душевной жизни.
Для правильного суждения о нравственности масс следует принять во внимание, что при совместном пребывании индивидов массы у них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения первичных позывов все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной особи, как, пережитки первобытных времен. Но под влиянием внушения массы способны на большое самоотречение, бескорыстие и преданность идеалу. В то время как у изолированного индивида едва ли не единственным побуждающим стимулом является личная польза, в массе этот стимул преобладает очень редко. Можно говорить о повышении нравственного уровня отдельного человека под воздействием массы. Хотя и интеллектуальные достижения массы всегда много ниже достижений отдельного человека, ее поведение может как немного превышать уровень индивида, так и намного ему уступать. [5]
Нравственный облик массы в иных случаях бывает выше, чем нравственность составляющих ее индивидов, и такая совокупность людей способна к высокому бескорыстию и преданности. [5]
“Личная выгода является едва ли не единственной побудительной причиной у изолированного индивида, однако у массы она преобладает весьма редко”. [5] Так считает Ле Бон. Другие заявляют, что, в сущности, общество является тем, что предписывает человеку нормы его нравственности, отдельный же человек, как правило, от этих высоких требований каким-то образом отстает. Еще и другое: при исключительных обстоятельствах в коллективности возникает энтузиазм, благодаря которому совершены замечательные подвиги. [5]
Что касается интеллектуальных достижений, то все же продолжает оставаться неоспоримым, что великие решения мыслительной работы, чреватые последствиями открытия и разрешения проблем, возможны лишь отдельному человеку, трудящемуся в уединении. Но и массовая душа способна на гениальное духовное творчество, и это прежде всего доказывает сам язык, а также народная песня, фольклор и другое. И, кроме того, остается нерешенным, насколько мыслитель или поэт обязан стимулам, полученным им от массы, среди которой он живет, и не является ли он, скорее, завершителем душевной работы, в которой одновременно участвовали другие. [5] Использованная литература
Ортега-и-Гассет Х. , Восстание масс, “Дегуманизация искусства” и другие работы, Сборник, стр. 40-228, М. , Радуга, 1991; Гидденс Э. , Мятежи, толпы и другие формы коллективного действия, Диалог, №6/7, 1992;
Ле Бон Г. , Толпотворение, Новое время, №3, 1994, стр. 63;
Прокопович С. , Народ и народовластие, Новое время, №27, 1992, стр. 40; Фрейд З. , Психология масс и анализ человеческого Я, Психологические этюды, стр. 422-480, Минск, Беларусь, 1991;
Юнг К. Г. , Психология бессознательного, М. , Канон, 1994.
СОДЕРЖАНИЕ
1. Предисловие. 2
2. Психология масс и анализ человеческого Я по Фрейду. Ле Бон и его характеристика массовой души. 3
3. Мятежи толпы и другие формы коллективного действия. 6
4. Парламентские собрания. 8
5. Народ и народовластие. 10
6. Человек-масса. Анатомический срез. 12
7. Кто правит миром. К вопросу о вожаках. 14
8. Стадный инстинкт. 16
9. Масса и первобытная орда. 17
10. Обобщенные оценки коллективной душевной жизни. 18
Использованная литература 19
