Сравнительный анализ концепций Ф.Е.Василюка и З.Фрейда
p align="left">Трудность внешнего мира в терминах хронотопа означает наличие "протяженности", т. е. пространственной удаленности (жизненных благ) и временной длительности (необходимой для устранения удаленности). В ситуации трудного мира субъекту приходится признать, что удовлетворение потребности, которая является для него необходимостью, невозможно «здесь и сейчас». Оно возможно лишь «там» и «потом», и в сознании возникает представление о пространственной и временной протяженности внешнего мира. Что касается внутреннего строения данного жизненного мира, то он по-прежнему остается простым. Это отсутствие внутренней расчлененности и структурированности жизни в пространственно-временной развертке означает отсутствие "сопряженности", т. е. отсутствие пространственной связанности, "соположенности" жизненных единиц (= отношений = отдельных деятельностей) и связей временной последовательности между ними. Деятельности присуща в этом мире неуклонная устремленность к предмету потребности, эта деятельность не подвержена никаким отвлечениям, уводящим в сторону искушениям и соблазнам, субъект не знает сомнений, колебаний, чувства вины и мук совести -- одним словом, простота внутреннего мира освобождает деятельность от всевозможных внутренних препятствий и ограничений. Ей известны только одни препятствия -- внешние. Вследствие простоты внутреннего мира предельно упрощено и смысловое строение образа внешнего мира. Он выполнен в двух красках: каждый предмет осмысляется только с точки зрения его полезности или вредности для удовлетворения всегда напряженной единственной потребности субъекта.
Мир озадачивает его только с этой внешней, технической стороны: "Как сделать, как достичь?" -- вот основной вопрос, который стоит перед субъектом.
Что касается внешнего аспекта хронотопа, то он существенно изменен по сравнению с первым типом. Предмет потребности может быть как в непосредственном соприкосновении с субъектом, точнее, с органом потребления, так и на некотором отдалении. То же касается и временного аспекта. Но главное для характеристики трудного жизненного мира, в отличие от легкого, не само по себе такое объективное обстояние, а то, что оно "схватывается" субъектом с помощью особых психических форм (феноменологически означенных "там" и "тогда"). За их счет психологический мир субъекта расширен и дифференцирован по сравнению с инфантильным.
Анализ психологии фанатизма обнаруживает выделенные нами при описании типа характеристики: неистовость поведения, готовность для достижения цели жертвовать всем и использовать любые средства в сочетании с узостью и ограниченностью восприятия мира.
Прототипом описанного типа являются не только личности определенного склада, но и определенные состояния личности, более или менее длительные, нормальные или патологические. К ним относятся, скажем, хорошо известные в психопатологии "импульсивные влечения", которые "представляют собой остро возникающие побуждения и стремления, подчиняющие себе все сознание и поведение больного. С их возникновением подавляются все остальные желания и представления"
Итак, законом переживания второго типа является принцип реальности. Это переживание исходит из того, что реальность "не слышит убеждений", что она непреодолима, борьба с ней бесполезна и, значит, нужно принять ее такой, какова она есть, покориться, смириться и внутри заданных ею границ и пределов попытаться добиться возможности удовлетворения потребностей. Поэтому соответствующий этому случаю тип переживания называется реалистическим. Реалистическое переживание основывается на механизме терпения. Оно исходит из того, что реальность неумолима, ее необходимо принять такой как она есть, и постараться добиться удовлетворения своих нужд в рамках заданных реальностью границ.
Основной вопрос, стоящий перед субъектом в случае простого внутреннего исложного внешнего мира, - «Как достичь?».
Итак, в случае реалистического переживания для субъекта в каждый момент времени существует только одна потребность, одна деятельность, охватывающая все его существо, остальные если и существуют, то субъект легко может абстрагироваться от них, и основная проблема заключается в психологическом преодолении трудностей внешнего мира.
Можно сказать, что эмпирическим прототипом реалистического переживания является совпадающее поведение. При противопоставлении совладающего поведения защите, кроме прямого подчеркивания его реалистичности, обычно указывают на рациональность этих процессов, на их способность учитывать целостный характер ситуации, т. е. на те качества, которые сводимы к реалистичности. Кроме того, образцом, по которому мыслится совпадающее поведение, является приспособление, а приспособление по понятию есть процесс, целью которого является прилаживание, подгонка внутреннего, субъективного к внешнему, объективному, к реальности.
ТИП 3:ВНУТРЕННЕ СЛОЖНЫЙ И ВНЕШНЕ ЛЕГКИЙ ЖИЗНЕННЫЙ МИР
Легкий внешний мир по определению позволяет мгновенно осуществлять деятельность по достижению мотива. Легкость внешнего мира устраняет все процессы, протекающие между инициативой субъекта и реализацией мотива. Вся внутренняя структура деятельности и ее телесность при этом как бы выпадают, каждая отдельная деятельность, стоит ей только начаться, осуществляется мгновенно ("тут-и-сейчас»)
Основная проблематика в данной ситуации заключается в сложности внутреннего мира. Сложность внутреннего мира -- это "сопряженность" отдельных его единиц (жизненных отношений) во внутреннем пространстве и времени. С пространственной стороны "сопряженность" выступает как симультанная связанность отношений, т. е. способность держать в поле внутреннего зрения одновременно два и более отношений, что феноменологически выражается как "то и это". Во временном аспекте "сопряженность" означает наличие между отношениями связей последовательности "сначала- потом". В симультанном срезе субъективно соприсутствуют многие жизненные отношения ("то и это"), развертывающие сукцессивно в некотором порядке -- сначала одно, потом другое. В отличие от предыдущего случая, субъект уже способен удерживать во внимании несколько целей, отношений, задач.
Эта жизнь лишена ситуативности. В психологическом мире нет ситуаций с их "подвернувшимися случаями", благоприятными (или неблагоприятными) обстоятельствами, с их временными ограничениями, порождающими "заботы", т. е. действия, долженствующие быть выполненными в определенный срок, с их возможностью компромиссов между содержательно непримиримыми тенденциями, с их неожиданными "вдруг" и "как раз" и т. Д. Основной проблемой здесь становится выбор, по существу неразрешимый, поскольку в таком жизненном мире все альтернативы жизненно важны.
Внутренней необходимостью для субъекта является достижение внутренней согласованности, сопряженности единиц внутреннего мира в пространстве и времени.
Главная проблематичность и устремленность внутренне сложной жизни состоит в том, чтобы избавиться от мучительной необходимости постоянных, выборов, выработать психологический "орган" овладения сложностью, который обладал бы мерой измерения значимости мотивов и способностью скреплять жизненные отношения в целостность индивидуальной жизни. Этот "орган" не что иное, как ценностное сознание, ибо ценность -- единственная мера сопоставления мотивов. Принцип ценности есть, следовательно, высший принцип сложного и легкого жизненного мира. Каждому мотиву присваивается определенная «цена», которая определяет его положение в иерархии ценностей, что снимает трагичность каждого выбора, избавляет человека от сомнений и колебаний, делает выбор автоматическим.
ценности не обладают сами по себе побудительной энергией и силой и потому не способны прямо заставить подчиниться себе мотивы.
Однако, с другой стороны, ценность обладает способностью порождать эмоции, например, в случае, когда тот или иной выбор явно противоречит ей. А это означает, что ценность (в рамках теоретико- деятельностного подхода) должна быть подведена под категорию мотива, ибо эмоции релевантны отдельной деятельности, отражают ход реализации ею некоторого мотива. Можно предположить, что в ходе развития личности ценности претерпевают определенную эволюцию, изменяясь не только по содержанию, но и по своему мотивационному статусу, по месту и роли в структуре жизнедеятельности. По мере развития ценностного сознания ценности могут преобразовываться в смыслообразующие мотивы.
Хотя ценность как некое содержание сознания не обладает изначально энергией, по мере внутреннего развития личности она может заимствовать ее у реально действующих мотивов, так что в конце концов она из содержания сознания становится содержанием жизни и сама получает силу реального мотива. Ценность -- это не любое знаемое содержание, способное стать мотивом, а только такое, которое, став реальным мотивом, ведет к росту и совершенствованию личности. При этом превращении ценности из мотива-заданности в реальную, наличную мотивационную силу происходит трудно объяснимая энергетическая метаморфоза. Став реальным мотивом, ценность вдруг оказывается обладателем такого мощного энергетического потенциала, который нельзя отнести за счет всех тех заимствований, которые могли иметь место в ходе ее эволюции. И если мотив, потребность всегда принадлежат определенному человеку, то ценности - приобщают субъекта к общечеловеческому. Они внеличностны, надличностны. Главные ценности человека придают ему чувство осмысленности бытия, определяют его главные жизненные цели.
Ценностное переживание, свойственное данному типу жизненного мира, - это внутренняя работа по становлению мотивационно-ценностной системы, ее иерархизации, перестройке. В процессе такой внутренней работы сознание проясняет собственную систему ценностей, отделяет главное от незначимого. Это может быть, например, снижение некой ценности (деятельности) по иерархическому рангу, то есть лишение ее прежней значимости. Существуют два основных подтипа ценностного переживания. Первый из них реализуется, когда субъект не достиг еще высших этапов ценностного совершенствования, и сопровождается большим или меньшим изменением его ценностно-мотивационной системы.
