Психология личности преступника
p align="left">Вероятность возникновения социальных девиаций (отклоняющегося поведения в обществе) резко возрастает в условиях стресса, назревания и развертывания внутригрупповых и межгрупповых конфликтов, при внезапных либо достаточно быстрых изменениях социальной ситуации. Причины таких форм отклоняющегося поведения, как аморализм, правонарушения, преступность, в существенной форме варьируют в различных социально-экономических и политических условиях, что составляет предмет изучения в социальной психологии, социологии преступности и в криминологии.В отечественной литературе проблемы отклоняющегося поведения рас сматривались до конца 1980-х годов в контексте антиобщественных явлении социальной жизни, которые вступали в противоречие с общепринятыми и социалистическом обществе нормами нравственности и гуманизма. Социальной основой этих явлений считались нерешенные проблемы социалистического хозяйствования и распределения, недостатки в хозяйственном механизме и правовом регулировании, примиренческое отношение к нарушениям закона и нравственных норм социалистического общества. К антиобщественным - явлениям (и, соответственно, определенным формам девиантного поведения.) относили кроме алкоголизма, наркомании, хулиганства, преступности и других форм социального паразитизма также формализм, бюрократизм, безответственность, протекционизм, нескромность и славословие.
Задачей социальной психологии и социологии в этих условиях был изучение социальных причин и социальной природы всех перечислении выше явлений, степень их распространенности в различных общественных слоях и группах и на этой основе выработка научных рекомендаций по усилению борьбы с данными антиобщественными явлениями. При этом социологии преступности как отрасли социологического знания, занимающейся исследованием социальных проблем преступности и определением места данного явления в обществе, причин, порождающих преступность а также мер её предупреждения, отводилось особое место. Особенность эта состояла в том, что, во-первых, уже имелась наука, осмысливающая проблемы преступности с точки зрения юриспруденции, наука о преступности, её причинах, личности преступника, путях и средствах предупреждения преступности и перспективах её ликвидации -- криминология. Во-вторых, круг возможных социальных причин антиобщественных явлений и их место в социалистическом обществе были достаточно ясно определены в философско-методологическом и идеологическом плане. Прикладные исследования в этой области социологического знания зачастую ограничивались анализом доступных материалов официальной статистики о количестве зафиксированных правонарушений (или преступлений) в отдельно взятом районе страны. Однако в условиях достаточной стабильности социальной системы и относительно невысокого роста количества зарегистрированных правонарушений в год (порядка 1-2%) такой анализ был довольно Полезен и вполне достаточен.
Итак, сделаем некоторые промежуточные выводы: в условиях стабильного состояния экономической, политической и социальной сферы общества уровень регистрируемых социальных отклонений был относительно низким (правда, за счет подавления государством частной инициативы граждан и тотального контроля во всех сферах социальной жизни) и, самое главное, оказывал, да и не мог оказывать существенного влияния на сложившиеся и обществе нормы и правила поведения. В этих условиях регистрируемые отклонения получали в общественном сознании статус антиобщественных явлений, и проблема предупреждения девиантного поведения сводилась к мерам профилактики антиобщественных явлений в семье, школе и в трудовом коллективе. Следует заметить, что и сами эти явления занимали в общем объеме общественных связей и явлений небольшое место, хотя и мешали нам жить. Преступность как отдельная специфическая сфера социальной активности являлась предметом изучения криминологии и других юридических дисциплин, и если некоторые факты преступного поведения и вносились на суд общественности, то с целью демонстрации отрицательно-показательного примера с соответствующим нравственно-этическим и идеологическим (если это было необходимо) комментарием.
Отрицательное влияние группы на личность.
Если о положительном воздействии группы на индивида (коллектива на личность) много и хорошо написано в педагогической, социологической и психологической литературе, то о фактах отрицательного воздействия известно немного. Во всяком случае, до недавнего времени из-за определенной идеологизации психологи и педагоги об этих фактах предпочитали умалчивать. В этой связи мы уделим рассмотрению и анализу этих фактов несколько больше внимания, чем отведено на представление влияния группы на индивида в положительном свете. Особенно много данных о возможном отрицательном влиянии группы на индивида накоплено в социальной психологии малых групп, начало которой было положено исследованиями отечественных и зарубежных ученых, проведенными еще в начале XX в.
Поначалу психологи, заинтересованные в решении данного вопроса, в качестве объекта исследования использовали большие социальные общности типа толпы и неорганизованной массы людей, и только затем внимание переместилось на изучение влияния малой группы на индивида.
Французский исследователь Г. Лебон в книге под кратким названием "Толпа" опубликованной в 1895 г., попытался вывести общие законы поведения красным цветом, и рядом с ней было написано слово "шок", что свидетельствовало о том, что такое напряжение смертельно опасно для человека и вызывает у него состояние шока.
На самом деле "ученик" в ходе эксперимента никаких ударов электрическим током не получал. С помощью скрытого маневра экспериментатор переключал ток на иную, замаскированную сеть, в которой также были включены лампочка и электрический звонок. В качестве же "ученика" в эксперименте использовался специально подготовленный человек - актер, который умело имитировал поведение и переживания лица, подвергаемого ударами электрического тока разной силы (напряжения ). По мере того как "росло" напряжение более 300 В прекращать подавать какие бы то ни было признаки жизни: не отвечать на вопросы, не производить никаких звуков. До этого момента он должен был выражать свой протест движениями, ворчанием, криками, ударами ногами в перегородку.
Как и следовало ожидать, многие добровольцы с самого начала отказывались участвовать в данном эксперименте, включавшем мучительную процедуру наказания током другого человека. Однако, экспериментатор уговаривал их, используя всевозможные аргументы. То же самое он должен был делать и по ходу эксперимента, чтобы побудить "учителей" как можно дольше наносить удары электрическим током "ученикам". Экспериментатор мог использовать любые аргументы, кроме прямого принуждения, но не имел права открывать "ученику"' подлинную цель исследования. Для убеждения "учителя" экспериментатор имел право пользоваться следующими, например, словами: "пожалуйста, продолжайте", "эксперимент получается и требует того, чтобы вы продолжали", "очень важно, чтобы вы продолжали, это абсолютно необходимо", "вы должны продолжать, у вас нет иного выхода", "я требую", «я приказываю, чтобы вы продолжали". Если и последнее не помогало, то эксперимент прекращался и отмечалось то напряжение, до которого делал "ученик".
Результаты эксперимента, проведенного со многими американцами, оказались обескураживающими. Обнаружилось, что почти 65% всех испытуемых - "учителей" довели напряжение тока до максимальной величины 450 В. Ни один из них не прекратил эксперимент до того, как напряжение на приборе достигло 300 В, т.е. той критической точки, за которой у "ученика" должен был последовать шок.
Полученные результаты С. Милгрэм объяснил следующим образом; люди, живущие в обществе, привыкают считать, что тот, кто находится над ними, кому они должны подчиняться, ответственен и лучше знает ситуацию, чем они сами. Факт чрезвычайного послушания испытуемых в данном эксперименте объясняется следующими причинами (обобщение ответов самих испытуемых, выступивших в роли "учителя"):
1. Попадание в ловушку. Эксперимент был задуман и начинался довольно невинно, как рядовое исследование памяти, а затем незаметно для самого испытуемого напряжение в нем постепенно нарастало. Испытуемые, начавшие повышать напряжение, не имели естественной точки, барьера, подойдя к которому следовало остановиться. По ходу эксперимента экспериментатор не вводил никаких новых требований, и испытуемые просто продолжали делать то, что уже начали. К тому времени, когда у них впервые
возникало желание выйти из эксперимента, они в своих действиях уже заходили слишком далеко, были как бы уже в ловушке, из которой не было выхода назад. Поэтому, обескураженные, они уже дальше продолжали действовать механически ("терять было нечего").
2.Этикет ситуации. В своеобразной психологической ловушке испытуемые оказались еще и потому, что с самого начала согласились, при чем добровольно, участвовать в эксперименте и подчиняться требованиям экспериментатора. Для человека, давшего добровольное согласие что-либо делать другому лицу, трудно и неловко отказаться от обещанного. Такой отказ должен был бы означать выражение сомнения в порядочности и компетентности экспериментатора, прямое обвинение его в издевательстве над человеком ("учеником").
В одном из последующих экспериментов подобного рода, проведенном в несколько измененных условиях, вместо одного "учителя" было три (на самом деле настоящим испытуемым из них был только один). Два дополнительных "кандидата в учителя" делали следующее: один лишь зачитывал пары слов, второй только называл допущенные ошибки. Третий же, настоящий испытуемый, должен был нажимать электрическую кнопку, включающую напряжение. Когда оно достигало 150 В, "учитель", зачитывающий пары слов "ученику", вслух заявлял, что отказывается дальше работать, покидал свое рабочее место и пересаживался в свободное кресло, стоявшее невдалеке. Он вел себя так, несмотря на то, что экспериментатор настаивал на продолжении работы. Далее, в тот момент, когда напряжение на приборе достигало 210 В, аналогичным образом поступал и второй подставной "учитель". После этого экспериментатор обращался к третьему оставшемуся (наивному испытуемому) и просил его одного продолжать эксперимент, более того - приказывал ему это делать. Оказалось, что в этих условиях приказу экспериментатора подчинились лишь 10% людей, выступивших в эксперименте в истинной роли "учителей".
