Исследование коммуникационных моделей в психотерапии
p align="left">В рамках НЛП предлагается следующий контрольный список для визуального наблюдения: Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. - М.: Рафл-Бук, - 445 с.1. Руки индивида.
2. Движения индивида.
3. Ноги и ступни ног индивида.
4. Паттерны фиксаций при движении глаз (под этим имеется виду отмеченные выше модели движения глаз при запуске доступа к информации).
5. Взаимосвязь голова/шея/плечи.
6. Выражение лица, в особенности брови, рот и лицевые мышцы.
В целом получается, что психотерапевт работает с неконгруэнтными ситуациями, которые он должен дешифровать.
Неконгруэнтность - внутренний конфликт, отсутствие полной уверенности в утверждении или намеченном результате. Проявляется в расхождении слов человека и его поступков, общего склада характера.
Одной из наиболее эффективных стратегий эриксоновской терапии, унаследованных и развиваемых в настоящее время эриксонианцами и нейролингвистами, является взаимодействие с глубинным «Я» или глубинным паттерном как источником «цельности личности, жизненной энергии и продуктивности».
В первой фазе взаимодействия с глубинным «Я» создается познавательный контекст, в котором клиент и терапевт выступают в роли исследователей неосознаваемых аспектов личности клиента. Они одинаково имеют «право на голос», выступаю полноправными коммуникантами в диалоге. Отсутствие жестких указаний и вопросов, концентрирующих на проблеме, позволяет клиенту свободно сообщать любую информацию, связанную с изначально заявленным результатом. Задача терапевта на данном этапе состоит в формировании и углублении доверительных отношений с клиентом, поддержании в нем тенденций к самораскрытию и самоисследованию. Бэндлер Р., Гриндер Д. Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона. Т1 - М.: Прайм-Еврознак, 2005. - 225 с.
Следующая фаза взаимодействия состоит в поиске взаимосвязей всех внешне проявленных паттернов между собой. Клиент и терапевт совместно создают карту психологического пространства, метафору или мета-модель, описывающие данный процесс - в зависимости от профессиональных ориентаций терапевта и познавательной направленности клиента. По созданному им конструкту клиент может путешествовать, дополняя его информацией, либо в состоянии легкого транса задаться вопросом «а что стоит за этим?», постепенно продвигаясь к более глубоким слоям своей личности. Информация идет от терапевта, играющего роль адресанта к клиенту-адресату при помощи выработанного языка. Возможны абреакции, при утилизации которых процесс продвижения к глубинному «Я» значительно оптимизируется. Абреакция - это способ осознания подавленных эмоциональных реакций (в присутствии аналитика) с помощью пересказа и повторного переживания травматического события.
Метафорическое мышление - это преодоление хаоса мироздания, вычленение из бесконечной энтропии конечного понятия - метафорического концепта. Механизм образования метафорического концепта как средства активного познания может быть представлен на примере высказывания известного американского теоретика коммуникации Маршалла Мак-Люэна.
Динамическая природа познания обусловливает двоякую функциональность метафорического концепта. Выполняя эвристическую функцию, метафора способствует осмыслению новых понятий путем захвата и освоения новой области-цели с использованием известных источников. Реализуя деконструктивную функцию, метафора разрушает сложившиеся стереотипы сознания. С психологической точки зрения, метафорическая деконструкция представляет собой перестройку известной области-цели посредством использования нового источника, что позволяет по-новому осознать определенную сущность. Итак, можно сделать вывод, что познание мира, самопознание и псикоррекция невозможны без метафорического мышления.
Третья фаза направляет процесс самоисследования на идентификацию глубинных паттернов и продвижение к эпистемологическому ядру личности клиента. В данный момент особенно важны принцип лингвистической экологии, избегание ярлыков в обозначении сущностных проявлений клиента, использование его языка (а не профессионального языка психотерапевта) для определения глубинного.
Четвертая фаза взаимодействия с глубинным «Я» состоит в идентификации глубинного паттерна, которая осуществляется в НЛП на сознательном уровне (вербализация), в эриксоновском гипнозе - на бессознательном в состоянии транса. В обоих случаях клиент становится способен идентифицировать обнаруженное в своем теле, обозначая локализацию в нем глубинного паттерна, пожелать оставить его как есть, или сформировать новый паттерн, организующий взаимодействие с глубинным «Я» более конструктивно. На данном этапе возможны экстатические переживания клиента, связанные с пребыванием в центре самого себя, в различных видах неоэриксоновских терапий они поддерживаются медитацией либо усилением ратификации любых личностных проявлений.
Завершающий этап взаимодействия с глубинным «Я» в эриксоновской терапии состоит в утилизации полученного состояния как ресурса для решения заявленных первоначально проблем, саморазвития и интеграции личности. В зависимости от целей терапии возможны либо поэтапный возврат к первоначальной фазе, объединяющий все проявления клиента с его самоощущением глубинного «Я», либо переформирование проблемы и изначального состояния, либо эволюционная ориентация по отношению к личностной истории, изменяющая систему взаимоотношений клиента.
Использование межличностного транса требует значительного мастерства от психотерапевта. Понятие межличностного транса (МТ) появилось в результате самоанализа и целостного моделирования процесса профессиональной коммуникации психотерапевтов
Условия, при которых необходимо использовать МТ, впервые были описаны З.Фрейдом, сформулировавшем принцип свободно плавающего внимания на этапе сбора информации в общении с клиентом. Фрейд предостерегал от многочисленных заметок и сознательного анализа, предлагая врачу «просто слушать и не заботиться о том, сидит ли у него что-то в голове», иначе часть материала окажется упущенной, т.к. «смысл услышанного в большинстве случаев осознается лишь позже». Бэндлер Р., Гриндер Д. Формирование транса. - М.: Каас, 1994. - 272 с.
М. Эриксон и его последователи использовали МТ не только в первичном контакте и развертывании процессов общения с клиентом, но в различных проблемных ситуациях. Эриксон погружался в межличностный транс, когда возникали сомнения в выборе терапевтических стратегий, а также в критические моменты психотерапии.
Межличностный транс как феномен человеческой коммуникации может создаваться искусственно или возникать естественным образом, по силе своего воздействия он занимает место между раппортом и клиническим гипнозом. Закономерности его возникновения будут подробнее рассмотрены в последующих публикациях.
Первичное освоение МТ происходит в парах, где субъектам предлагается переключить свое внимание на внутренние процессы. И по мере того, как субъект отслеживает различные физиологические ритмы и сопровождающие их ощущения, он замечает их изменение, что в свою очередь повышает сосредоточенность и внутреннюю поглощенность. В поле внимания субъектов также оказываются внутренние источники физического и эмоционального напряжения, которые затем утилизируются, способствуя развитию релаксации.
Следующий этап освоения МТ связан с переключением внимания на партнера по взаимодействию, а именно на внешние показатели его психических процессов (дыхание, поза, мышечное напряжение, мимика и т.д.), сохраняя при этом тип дыхания, характерный для наступления измененного состояния сознания. Таким образом, в задачу обучающегося входит не только быстрое переключение, но и распределение внимания для успешного выполнения двух видов деятельности: отслеживания реакций субъекта и саморегуляции.
Отечественные ученые психотерапевты, в числе которых можно назвать Ф.Е. Василюк, Е.Т. Соколову, Т.А. Флоренскую, А.Ф. Копьева, А.У. Хараш и других, в последние десятилетия также активно занимались изучением теории коммуникации в психотерапии. Особенно пристальное внимание уделялось российскому типу вневрачебного психотерапевтического консультирования, в результате чего был сформирован диалогический подход к к коммуникативной модели психотерапии.
Но научной основой для данной модели стали еще досоветские исследования российских ученых: физиологическая концепция доминанты А.А. Ухтомского и литературоведческая концепция диалога М.М. Бахтина. Согласно этому подходу диалог является одновременно фактом практики психотерапевтического консультирования, полученным опытным путем, общением между психотерапевтом-консультантом и пациентом-клиентом и в то же время, основным средством научного психологического анализа и обобщения.
В разработках А.А. Ухтомского изначально общение рассматривается как монологи, из-за того, что «двойник» личности, ее системная проекция, занимает промежуточную позицию между самой личностью и другим индивидом, ставя барьер в непосредственном общении, ограничивая человека в его эгоцентрической (аутичной, нарциссической, солипсической) доминанте. Общение прямое, диалогическое осуществимо лишь в отдельных ситуациях, как тог напряженной внутренней работы, направленной на «смерть двойника» и формирование принципиально новой, другой доминанты - акцентуации на собеседнике, интереса к другому индивиду, неподдельного внимания к другому человеку.
У М.М. Бахтина все наоборот - общение для него всегда диалогично, в то время как сам диалог универсален, абсолютен и является характеристикой бытия человека. Диалог - это основная предпосылка сознания и самосознания личности. А проявления индивида приравниваются к репликам в большом глобальном диалоге, глобальном коммуникативном процессе. С этой точки зрения даже молчание, отсутствие действия или игнорирование тоже, по сути, явления диалогичные. Монолог не существует изначально. Жизнь - это уже проявления и процесс общения. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Наука, 1963. - 350 с.
Диалогический подход к коммуникативной модели психотерапии объединил феноменологическую теорию Ухтомского и онтологическую теорию Бахтина, устранив противоречия в психологической плоскости диалога, выступающего как реальная ситуация общения. В этом диалоге формируется доминанта на другом человеке, собеседнике, осуществляется расширение границ внутреннего мира, движение к другому индивиду и одновременно реализуется настоящее непосредственное человеческое бытие, его диалогическая сущность. Общение между двумя индивидами - конкретная антитеза монологу, но она может быть удачной, а может и не иметь места. Уровень диалогичности в общении является результат сопротивления видам неподлинного монологического (закрытого, ролевого, конвенционального, игрового, манипулятивного) общения. В диалогической модели психотерапевтические сеансы рассматриваются как ситуации, в которых нужен и возможен настоящий диалог.
Работая над содержанием основных понятий диалогического подхода, его творцы ввели в обиход четыре главные категории: «позиция вненаходимости», «внутренняя диалогичность», «диалогическая интенция» и «диалогическая позиция». Копьев А.Ф. Психологическое консультирование: опыт диалогической интерпретации // Вопр. психол. 1990. №3. С. 17-24.
Позиция вненаходимости -- специфическая позиция профессионала-терапевта, оказывающего консультационные услуги, в ходе освоения которой он должен научиться не рассматривать внутренний мир клиента, как область своей профессиональной деятельности или как объект анализа и выдвижении гипотез, а как содержание, отражающее понимание и видение клиента.
Внутренняя диалогичность -- следствие внутреннего диалога, происходящего внутри каждой личности, между двумя категориями его сущности, личным Я и духовным Я.
Диалогическая интенция -- свойства психологической внутренней активности клиента или пациента, возникающие в момент фрустрации и блокирования собственной диалогичности, и имеющие определенные параметры характеристики.
Диалогическая позиция -- позиция специалиста психотерапевта или психолога, сформированная системой иго установок и внутренних правил, запретов или рекомендаций.
На основе диалогического подхода также выстраивается триалогическая коммуникативная модель психотерапии (рисунок 3).
Согласно этой модели Я (эго) человека, осваивая каждую из трех территорий. На территории изживания-действия Я человека выступает как персональный аспект личности, или как внутренний наблюдатель, на территории переживания-чувства -- как теневой аспект личности, или как внутренний клиент, а на территории проживания-бытия -- как ликовый аспект личности, или как внутренний терапевт. Между территориями терапевта и клиента налаживается диалогическая связь. Романов И.Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл. Введение в теорию, практику и историю психоанализа. М.: Интерпракс, 1994. - 286 с.
Рисунок 3. Соотношение внешних и внутренних триалогов в ситуации психотерапии-консультирования
Т -- психотерапевт-консультант, К -- пациент-клиент, С -- наблюдатель-супервизор, с -- наблюдатель-субвизор; Тн, Тк, Тт -- внутренние наблюдатель, клиент и терапевт психотерапевта-консультанта; Кн, Кк, Кт -- внутренние наблюдатель, клиент и терапевт пациента-клиента; Сн, Ск, Ст -- внутренние наблюдатель, клиент и терапевт наблюдателя-супервизора; сн, ск, ст -- внутренние наблюдатель, клиент и терапевт наблюдателя-субвизора. Орлов А.Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики. М.: Логос, 1995. - 214 с.
Триалогический подход делает упор на то, что общение это коммуникация, в ходе которой психотерапевт налаживает, поддерживает и скрепляет психологический контакт с пациентом на уровне поведения, эмоций и семантики. Такой подход также требует предварительной проработки, активизации всех объектов триалога между психотерапевтом и его клиентом.
Заключение
В результате выполнения данной работы ее автором (фамилия) было приведено понятие терапевтической коммуникации и психотерапии, охарактеризованы их случаи и методы применения.
Описана психотерапия как одну из разновидностей терапевтической коммуникации, дана ее краткая классификация по видам, приведены примеры ее специфики, заключающиеся в том, что роли участников в данном коммуникативном процессе могут постоянно меняться, как и используемые коммуникативные средства и модели. Психотерапевтический диалог может обогащаться невербальными средствами коммуникации.
Рассмотрена психотерапия с точки зрения существующих моделей коммуникативных актов. Установлено, что первые коммуникативные модели психотерапии были разработаны З. Фрейдом и К. Юнгом в теории психоанализа. Современные коммуникативные модели обязаны свои существованием Милтону Х. Эриксону, создавшему милтон-модель и другим ученым, совершенствовавшим ее. На основе данной модели разработано нейролингвистическое программирование, включающее комплекс моделей, техник, и операционных принципов (контекстуально-зависимых убеждений), применяемых главным образом как подход к личностному развитию посредством моделирования эффективных стратегий (мыслительных и поведенческих).
Таким образом, цель данной работы можно считать достигнутой.
Список источников литературы
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Наука, 1963. - 350 с.
2. Бэндлер Р., Гриндер Д. Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона. Т1 - М.: Прайм-Еврознак, 2005. - 225 с.
3. Бэндлер Р., Гриндер Д. Формирование транса. - М.: Каас, 1994. - 272 с.
4. Введение в теорию, практику и историю психоанализа. М.: Интерпракс, 1994. - 286 с.
5. Воронцова Т.А. Деструктивное речевое поведение в публичном диалоге//Вестник Удмуртского университета № 5 (2) от 2005. 45-46 с.
6. Копьев А.Ф. Психологическое консультирование: опыт диалогической интерпретации // Вопр. психол. 1990. №3. С. 17-24.
7. Копытин А.И. Арт-терапия в эпоху постмодерна. - М.: Речь, 2002. - 224 с.
8. Милтон Х. Эриксон. Стратегия психотерапии: Пер. с англ.: - СПб.: Ювента, 2000. - 512 с.
9 . Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. - М.: Рафл-Бук, - 445 с.
10. Романин А.Н. Основы психотерапии. - М.: КноРус, 2006. - 528 с.
11. Романов И.Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл.
12. Соловьева С.Л. Психотерапия. Новейший справочник практического психолога. - М.: АСТ, 2005. - 704 с.
13. Трансформация личности. Нейролингвистическое программирование. - Одесса.: Хаджибей, 1995. - 352 с.
14. Фрейд З. Введение в психоанализ. - М.: Азбука, 2008. - 480 с.
15. Шутценберг А. Психодрама. - М.: Изд-во Института психотерапии, 2007. - 448 с.
