Политогенез, "гомологические ряды" и нелинейные модели социальной эволюции
p> структурной иерархии и числа уровней надобшинной структурной иерархии* по данным "Этнографического атласа" ВнутриобщиннаяНадобщинная иерархия, индексы
иерархия, индексы
А1
А2
A3
А4
В2
101
27
10
23
63%
17%
6%
14%
ВЗ
138
95
49
35
44%
30%
15%
11%
В4
22
28
10
12
31%
38%
14%
18%
* Число уровней надобщинной структурной иерархии (А) - показатель 33 базы данных "Этнографического атласа"; число уровней внутриобщинной структурной иерархии (В) — показатель 32 той же базы данных [28, 33, 39j. Таблица 6
Кросс-табуляция числа уровней внутриобщинной структурной иерархии и числа уровней надобщинной структурной иерархии по "Стандартной кросскультурной выборке", пропорционально скорректированных при помощи базы данных " Историко-социологического атласа" Внутриобщинная
Над
общинная и
ерархия, ин
дексы
иерархия, индексы
А1
А2
A3
А4
В2
23
10
3
14
46%
20%
6%
28%
ВЗ
52
32
15
17
45%
28%
13%
••
15%
В4
9
8
7
7
29%
26%
. 23%
23%
В5
5
1
0
0
83%
17%
0%
0%
щества, сверхсложные суверенные общины, средневековые государства типа России или Северной Индии XVI века), существенно меняют общую структуру поля вероятности, модель этого поля начинает выглядеть еще более интересно (см. табл. 6). Как видно из таблицы 6, едва проглядывавшиеся альтернативы социальной эволюции начинают выявляться несравненно более рельефно. Отчетливо прослеживается и нефиксировавшаяся до этого важная альтернатива социально-политической эволюции - развитие за счет усложнения внутриобщинных институтов. * * * Подведем некоторые методологические итоги. В настоящее время уже вполне признана неадекватность однолинейных моделей социальной эволюции. Однако, по нашему мнению, и двулинейные (например, "бифуркация Восток-Запад") или даже многолинсйные модели социальной эволюции не дают полностью адекватной картины. Эти модели должны быть дополнены нелинейными моделями социальной эволюции, оперирующими не столько с линиями социальной эволюции, сколько с эволюционными полями и пространствами. Однолинейные модели эволюции, в течение долгого времени доминировавшие в научной (включая антропологическую) и общественной, в частности марксистской, мысли, подразумевают максимально жесткую, 100%-ную корреляцию между эволюционными показателями (в математическом смысле - функциональную зависимость между ними). Предельно четко эта мысль была сформулирована К. Марксом: "Возьмите определенную ступень развития производственных сил людей, и вы получите определенную форму обмена и потребления. Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов, - словом, определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй" [40, с. 530]. В действительности ни одно из значений любого из названных параметров не имеет точного соответствия со значением другого параметра. Можно взять определенную ступень развития производства, обмена и потребления и получить самые разные типы общественного строя, организации семьи, сословий или классов. Например, африканские охотники-собиратели хадза (или сан/бушмены Калахари) и охотники-собиратели Центральной Австралии находятся на одной и той же "ступени развития производства, обмена и потребления", но с точки зрения "организации семьи" они разведены едва ли не на противоположные полюсы эволюционного спектра. Если семья хадза или бушменов характеризуется равноправным положением в ней женщины, то среди австралийских аборигенов положение женщин исключительно неравноправно. Это неравноправие более глубоко, чем у подавляющего большинства других известных науке обществ (включая и сложные стратифицированные общества) (ср. [15, 41-51J). Или, скажем, средневековые общества "Большой Ойкумены" (пояса великих цивилизаций Евразии и Северной Африки). Они находились на одной ступени развития материальных производительных сил, как это было убедительно показано, например, В. Илюшечкиным [52, с. 66-75; 53, с. 58-71; 54; 55]. Но в них мы находим весьма различные формы связи специализированного ремесла с земледелием, от почти полного господства товарно-рыночных форм (Северная Италия, Южная Германия, Нидерланды и др. ) до преобладания государственно-дистрибутивных форм (например, в городском ремесле фатимидского Египта) или общинно-реципрокных (в "сельском секторе" Северной Индии) [56, с. 71-81; 57, с. 67-71]. Это не значит, что развитие по двум данным параметрам никак между собой не связано. Определенная закономерность, безусловно, присутствует, но проявляет она себя в виде не очень жесткой корреляции. Нетрудно показать, что то же самое относится и ко всем остальным постулированным Марксом функциональным зависимостям. Во всех случаях речь может идти лишь о не очень жестких корреляциях. Любые однолинейные модели в таких случаях оказываются в конечном счете абсолютно неприемлемыми. О единой линии социальной эволюции можно было бы вполне обоснованно говорить, если бы существовала полная, 100%-ная корреляция (или, другими словами, функциональная зависимость) между всеми основными "одномерными" показателями социальной эволюции. Даже если бы функциональная зависимость существовала между всеми показателями социальной эволюции, за одним-единственным исключением, уже в этом случае однолинейная схема искажала бы реальность и нужно было бы говорить не о линии, а о плоскости эволюции. В реальности же ситуация обстоит несравненно более драматичным образом - нет ни одной пары значимых эволюционных показателей, между которыми наблюдалась бы 100%-ная корреляция. По крайней мере за более чем 100 лет поисков подобных корреляций ни одной реальной функциональной зависимости между какими-либо социоэволюционными показателями обнаружено не было (обзор результатов подобных поисков см. в [36, 58]). Очевидно, что в реальности речь может идти не о линии, даже не о плоскости или трехмерном пространстве, но лишь о многомерном пространстве — поле социальной эволюции. На наш взгляд, приведенные выше таблицы вполне могут рассматриваться в качестве грубых примеров двухмерных срезов многомерного поля вероятности. Относительную частоту вариант, выраженную в процентах, можно интерпретировать как приблизительную оценку вероятности соответствующих вариант. Данные модели поля вероятности дают возможность просчитать лишь ограниченное количество эволюционных альтернатив как в силу их двухмерности, так и из-за грубости измерения параметров. Добавление в модель многих измерений и увеличение тонкости измерения (позволяющее увеличить число градаций) позволили бы заметно увеличить число просчитываемых эволюционных альтернатив. Вместе с тем очевидно, что эволюционное поле вероятности продолжало бы сохранять определенную структуру. Чем точнее мы можем измерить те или иные социологические показатели, тем больше возможных вариантов эволюции мы способны рассчитать. В пределе получится некое многомерное пространство-поле, измерениями которого служат показатели социальной эволюции. Каждой точке этого пространства (в реальности, конечно, зоне, а не точке) будет соответствовать определенное значение вероятности подобного варианта. Однако его пространство не изотропно. Движение в любом данном направлении не является в равной степени возможным. Развитие в некоторых направлениях оказывается в принципе невозможным, в то время как эволюция в одном направлении оказывается менее вероятной, чем в другом. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кубоель Л. Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М. , 1988. 2. Ingold T. Evolution and Social Life. Cambridge, 1986. 3. Goldman , 1. Ancient Polinesian Society. Chicago, 1970. 4. Earle T. Economic and Social Organization of a Complex Chiefdom. Ann Arbor, 1978. 5. Sahlins M. D. Social Stratification in Polinesia. Seattle, 1958. 6. Sahlins M. D. Evolution: Specific and General // Evolution and Culture. Ann Arbor, 1960. 7. Боноаренко Д. М. Теория цивилизаций и динамика исторического процесса в доколониальной Тропической Африке. М. , 1997. 8. Бондаренко Д. М. Многолинейность социальной эволюции и альтернативы государству //Восток. 1998. № 1. 9. Korotayev A. V. Evolution: Specific and General // Sociobiology of Ritual and Group Identity: a Homology of Animal and Human Behaviour. Moscow, 1998. 10. Белков П. Раннее государство, предгосударство, протогосударство: игра в термины // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М. , 1995. 11. Korotayev A. Ancient Yemen. Some General Trends of Evolution of the Sabaic Language and the Sabaean Culture. New York, 1995. 12. Korotayev A. V. Pre-Islamic Yemen. Sociopolitical Organization of the Sabaean Cultural Area in the 2nd and 3rd Centuries A. D. Wiesbaden, 1996. 13. Коротаев А. В. Сабейские этюды. Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. М. , 1997.
