Политика, наука и утопия

p>Знание условий, при которых в политике возникают утопические тенденции, позволяет оценивать эффективность политических решений и реальность их целей, подлинное, а не декларативное содержание политики. Достаточно ясное понимание утопических ситуаций в политике дает возможность корректировать политический процесс и направлять его, оценивать адекватность социально-политических теорий объективной действительности, законам и тенденциям истории. Умение обнаруживать утопические начала в политике–важное условие борьбы за новое политическое мышление, одна из характеристик которого–освобождение от утопии во всех ее формах в поворотную эпоху современной истории, когда масштабы политических решений, их значение и ответственность в политике неизмеримо возрастают.

Распознавать уже возникшую утопию –это значит констатировать уже свершившийся факт, что, конечно, само по себе весьма важно. Но еще важнее предвидеть утопию. Для этого и необходим ее научный анализ.

Теории утопии присуще понимание утопического сознания как стремления уйти от действительности, которое обычно сопровождается альтернативным проектом ее преобразования. Однако в политической практике такой проект может оказаться неосуществимым. Утопические деформации такого рода–отнюдь не редкость в политики, хотя в принципе политика по своим социальным функциям призвана ставить и решать реальные задачи, по крайней мере, представлять их обществу выполнимыми. В этом смысле утопию в политике определяют как такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя ни теперь, ни впоследствии, –пожелание, которое не опирается на общественные силы и которое не подкрепляется ростом, развитием политических, классовых сил.

Здесь мы вправе говорить о границах и принципах такой оценки, поскольку то, что неосуществимо в одних условиях и в данное время, может оказаться осуществимым при других обстоятельствах и в иное время. Это аргумент в пользу дифференцированного подхода к актуальной политической утопии. С этой точки зрения политическая утопия может быть подразделена на объективно и субъективно обусловленную, преднамеренную и непреднамеренную.

Ряд сложных утопических явлений в реальном политическом процессе проистекает из различного рода рассогласований в структуре политических отношений и политической деятельности, из ложных посылок, неправомерных выводов и т. д. Но ни противоречия, ни ошибки, ни заблуждения, ни даже намеренное отклонение от познанной действительности и ее закономерностей сами по себе, конечно, еще не являются утопией. Утопия начинается там, где ошибка не обнаружена, политический проект остается в силе, сохраняется убеждение в его истинности и исполнимости и деятельность и затем осуществляется согласно этому проекту. Эта неявная утопия становится явной и приобретает особые черты, когда заблуждения власти распознаны, однако проект и политическая деятельность не изменяются. Это тот случай, когда политик стремится все изменить, ничего, однако же, не меняя по существу. История послевоенных структурных перестроек централизованного управления нашим народным хозяйством (слияние и разделение министерств и ведомств, ликвидация одних и создание новых)– один из примеров такого рода иллюзорных политических решений. Гигантизм централизованного управления также прямо работает на пользу утопическим представлениям. Функционирует огромный разветвленный аппарат, в котором циркулирует информация. В этой цепочке нередко нарушаются прямые и обратные связи, запросы не получают ответа, распоряжения не выполняются, выполнение не контролируется и т. д. Возникает типичная утопия хорошо налаженного управления: действует по видимости слаженный механизм, который на деле неэффективен.

Утопические явления может порождать сокрытие информации, причем не только в массовом, но и теоретическом сознании носителей власти, полагающих, что неинформированность масс пойдет на пользу той или иной политике. Теперь известно, какой вред развитию общества наносит информационная изоляция от внешнего мира (информационная автаркия). Общество внезапно обнаруживает себя в плену иллюзий, когда оно слабо или ложно информировано. Если даже признается, что такие иллюзии иногда необходимы, то следует иметь в виду, что неизбежно наступит этап развенчания утопии со всеми последствиями для оценки политики. Значительные проблемы вызывает большая размерность задач, возникающих в ходе осуществления политического проекта. Крупномасштабное централизованное управление особенно уязвимо для иллюзий относительно полноты и точности решений. Поэтому оно и склонно избегать альтернативных предложений, выбора из различных вариантов, становится негибким, ограждает себя формальными процедурами и аргументами. Оборотная сторона такой тактики– субъективизм и диктат, командно-волевые бюрократические приемы руководства. Политика как прогностический проект вынуждена считаться с вероятностным характером параметров политического процесса. Цель политики потому и состоит в противодействии как раз такому неуправляемому развитию. Однако на деле в политике приходится признавать неразрешимость тех или иных проблем или их разрешимость лишь на основе некоторого компромисса. Отсюда и потенциальные утопические решения проблем, подлинное решение которых не найдено. Политический процесс совершается как взаимодействие двух систем –управляющей и управляемой. Разнообразие состояний управляемой системы требует соответствующего разнообразия и развитой организации управляющей системы. Если это соответствие нарушено, управление невозможно или малоэффективно. Управление испытывает нарастающий недостаток информации, уменьшается мера его организации. Возрастает и реальность утопических решений и результатов политического процесса. Если несоответствие систем своевременно обнаружено, их взаимодействие реорганизуется: устраняются утопические тенденции политического проекта, дефекты управления, происходит перестройка отношений власти и управления. Возможна иная реорганизация, когда производятся изменения не управляющей системы, а управляемой с целью понизить ее уровень упорядоченности и самоуправления. Но этот путь ведет либо к самообману и наиболее примитивной утопии принуждения, иллюзии управления, либо к социальной дезорганизации.

Важное свойство политического процесса –дискретность политики и ее реализации. Значительные цели достигаются последовательно через ряд этапов, на которых преследуются частные, конкретные промежуточные цели. Такая цепь целей не терпит разрывов и слабых звеньев. Одно такое звено ставит под вопрос всю систему политики от замысла, целеполагания до конечной цели. Самая совершенная структура власти обречена на бездействие и чисто формальное, т. е. , по сути дела, утопическое функционирование, если ее путь к конечным целям будет прерван несовершенством местных органов управления, дефектами исполнителей, сопротивлением бюрократии и т. п.

Для эффективного осуществления политического процесса необходимо убеждение общества в верности его направления. Убеждение означает доверие к политическому замыслу, исполняющей его власти, ее методам и возможностям, доверие к самой цели. Неконтролируемое, безотчетное доверие переходит в веру. Возникновение веры само по себе создает условие для формирования утопического сознания. Вера в идеальную цель допускает представление о ее отдаленности. В то же время власть не владеет целью, цель не существует иначе, как идеал, в замысле. Это приводит к тому, что власть, утрачивающая связи с целью, с ее идеальным содержанием, иначе говоря, политическая деятельность, лишенная идеальных установок, становится самоцелью политики. Сам же идеальный замысел утрачивает самоцельный характер, оказывается утопическим и выступает лишь как повод политической деятельности– в этом состоит “тайна” бюрократической политики.

Итак, при осуществлении политики могут возникнуть отношения, способные породить утопические явления. Возможна ли рационализация подобных ситуаций и с какими последствиями для общества?

Политический проект должен определить с самого начала целесообразное поведение власти для решения данного класса задач, определить ее стратегию и, если речь идет о конфликте, оптимальные стратегии других участников конфликта. Не случайно всякая демократическая политическая процедура связана с определением политического курса, выбором единомышленников, полемикой. Обход этой процедуры, при всей ее противоречивости, чреват неэффективными решениями. Опыт парламентской борьбы во всем мире достаточно убедительно свидетельствует об этом: не уходить от нее, а разрешать с ее помощью политические противоречия– вот один из путей преодоления утопического самосознания. Различие между подлинным и неподлинным –уязвимая зона для теоретического и обыденного сознания. И так как политика состоит, кроме прочего, в определении границ возможного, в достижении этих границ, она постоянно входит в зону, где может возникнуть миф относительно возможности либо невозможности соответствующего политического процесса или действия. Для политики всегда актуальна проблема границ между мифом и реальностью. Миф–это еще не утопия, это предрасположение к ней, посредник между подлинным знанием и нераспознанным заблуждением. Утопии сменяются, но мифы остаются. Миф о благом правлении на земле так же древен, как сама политика. Он пережил утопии добродетельной власти бесчисленных монархов, узурпаторов власти, республиканских, демократических и деспотических правлений. Утопия в этом смысле– это конкретизация мифа.

Все здесь сказанное отнюдь не означает, что политический процесс никогда не ведет к желаемым результатам и что политика вообще обречена на утопию. Своевременно распознанный и исправленный просчет не порождает сам по себе утопических тенденций в политике. Такие гарантии особенно нужны нашему обществу сейчас.

    Использованная литература:

Кравченко И. И. “Политика, наука и утопия” // Драма обновления – М: Прогресс, 1990

Страницы: 1, 2