От административно-политической диктатуры к финансовой олигархии

p>Показательна в этой связи публикация в газете "Известия" (основным владельцем которой, как известно, является крупнейший коммерческий банк страны -ОНЭКСИМбанк). Автор статьи Л. Шевцова считает, что " в этом государстве лидер оказывается сильнее корпоративных групп, ибо он может апеллировать к аппарату, к региональным боссам, наконец, к народу. И это мощная гарантия против чисто олигархического господства" [З]. Заметим, что автором не назван ни один институт представительной демократии. На самом же деле опора на аппарат и региональных боссов никогда и нигде не являлась гарантией против олигархического господства. Тем более - "мощной". Как раз, наоборот, опора на аппарат и региональных боссов - одно из условий олигархии. Финансовые группы сегодня также самым непосредственным образом зависят от государственных преференций и бюджетных средств, но именно потому, что исполнительная власть и финансовые группировки уже слились в единое целое и эта часть общества неподконтрольна другой, большей его части, есть смысл говорить о существующем в России политическом режиме в терминах "административно-финансовая" или "финансово-административная олигархия". Об опоре нынешнего Президента России на "народ" сегодня и вовсе говорить не приходится: структурированный и политически организованный, имеющий свои представительские структуры "народ" - это одно, а разобщенный, неорганизованный, не имеющий своих представительских структур, -голосующий (50% избирателей) "ногами" или (25-30%) по протестному принципу ("за Ельцина, потому что против коммунистов" — это тоже протестное голосование), либо - "против всех" народ — это другое. А значит, тоже условие олигархии. В России Президент оказался не столько гарантом демократии, сколько гарантом олигархии. И дело даже не в его психотипе, партийном прошлом или особой "любви" к выдвиженцам финансовых групп. Все политические взлеты Ельцина: выборы народным депутатом СССР в 1989 году, председателем Верховного совета РСФСР в 1990-м, выборы Президентом России и победа над ГКЧП, наконец, переизбрание Президентом в 1996-м - только на первый взгляд кажутся результатом волеизъявления масс. В сущности же решающую роль во все эти моменты истории играли наиболее прагматичные "группы интересов". Да, при опоре на массовые настроения, но не на демократические институты как таковые. Столичная пресса, как во многом самодостаточная "группа интересов", была в конце 80-х — начале 90-х годов, пожалуй, единственным институтом (причем институтом вполне демократическим), который сыграл решающую роль - помимо разного рода финансовых или отраслевых "групп интересов" - в политической карьере Ельцина. Однако российская столичная пресса в конце 90-х годов стала основным институтом легитимации олигархии 4 . Столичная пресса, в отличие от большей части региональной прессы, давно и прочно встроена в транснациональные коммуникации и мировое информационное пространство. Встроенность столичной прессы в олигархическую власть обеспечивает легитимацию последней. Впрочем, само информационное пространство сегодня в России также устроено олигархически. Так, в силу перешедшего по наследству от СССР сверхцентралйзованного устройства информационных источников и коммуникаций основными поставщиками оператив ной информации для большинства электронных и печатных СМИ страны являются всего три столичных информационных агентства: "ИТАР-ТАСС", "РИА-Новости" и "Интерфакс". 90% оперативных новостных сюжетов всех информационных программ российского телевидения производятся сегодня на основе информации этих агентств. Однако "ИТАР-ТАСС" в настоящее время контролируется группой МЕНАТЕП-РОСПРОМ, агентство "Интерфакс" интегрировано во властные структуры, а "РИА-Новости" вошло в контролируемый правительством и финансовыми структурами Чубайса—Потанина информационный холдинг Про-медиа. Всерьез об олигархии как типе власти, типе сложившегося в России политического режима политологи и журналисты начали говорить зимой 1998 года. И вовсе не потому, что часть олигархов (Немцов) выдвинула лозунг борьбы с олигархами. Просто к этому времени олигархический характер власти стал виден невооруженным глазом. ".... Нет смысла говорить о людях, говорить надо о процессах. А процесс таков, что мы в руках олигархии административной, законодательной и финансовой, " - говорит, к примеру, А. Солженицын в интервью "Общей газете" [4]. Весной 1998 года произошел ряд событий, которые стали лакмусовой бумажкой политической ситуации в России, подтверждением глобальной политической тенденции - все большей концентрации власти в руках немногих.   В апреле Госдума вынуждена была проголосовать за Кириенко как нового председателя правительства России - так что политический вес представительной власти приблизился к нулю. Одновременно с падением и без того низкого авторитета представительной власти власть теневая, прежде всего - крупные финансовые корпорации - инициировала "кризис" на российском фондовом рынке и после обвального падения акций крупнейших российских предприятий 27 мая 1998 года предложила создать Совет экономического взаимодействия (СЭВ) - т. е. фактически параллельное правительство. В это же время начинается антипрезидентская кампания в СМИ, направившая поток антиолигар-хичёских настроений шахтеров, учителей и политической оппозиции в целом против Ельцина.... Кульминацией кампании стало заявление Березовского (18 июня) о том, что Ельцин не должен выдвигаться на третий срок. Тем самым были обозначены претензии группы ведущих финансовых магнатов на полную власть в стране. На этом фоне правительство Кириенко начало свою деятельность с реализации так называемой Антикризисной программы, предусматривающей абсолютно олигархические методы пополнения государственной казны: продолжение спекуляций на рынке ГКО, займы за рубежом, введение массы новых налогов для физических лиц и предприятий и т. п. В той же "Общей газете" известный экономист Н. Петраков в эти дни писал: "Создается впечатление, что никто в нашем правительстве не может посмотреть свежим взглядом на процессы, происходящие в финансовом секторе страны. Этот сектор уже давно живет в полном отрыве от реальной экономики. В нем крутятся огромные деньги, переходящие от одного участника к другому, но никак не попа-•дающие в инвестиционную сферу. Извилистость каналов, по которым движутся денежные потоки, уже сама по себе создает возможности для многочисленных спекулятивных игр. Так что не финансовый сектор надо вытаскивать из прорыва за счет производственников, а наоборот, реальную экономику спасать от финансового сектора. Кто рискнул бы провести глубокую реформу фондового и валютного рынков, бюджетной и банковской систем, тот и получил бы право называться подлинным реформатором" [4]. Словом, весной-летом 1998 года политический процесс в России вновь вступил в "переходную фазу". И в качестве одного из вариантов завершения этого перехода обозначилась трансформация финансово-административной олигархии в собственно финансовую. В развитие вывода "о рестратификации постсоветского общества" нами сформулирован вывод о "политической реорганизации постсоветского общества", который можно назвать также выводом о становлении в России финансовой олигархии. Согласно данному выводу, "в период либеральных реформ административная (административно-политическая) олигархия сначала преобразуется в административно-финансовую. Затем, по мере развития товарно-денежных отношений и уменьшения роли традиционной бюрократии в управлении экономикой страны административно-финансовая олигархия преобразуется в финансово-административную. Соответственно, по мере укрепления своих позиций в государственных структурах финансово-административная олигархия либо преобразуется в собственно финансовую олигархию (что может привести в итоге к очередным, на сей раз - "антиолигархическим" социальным выступлениям), либо передает часть полномочий по управлению ресурсами на ступень ниже - "новому среднему классу": прежде всего, менеджерам и интеллектуалам, а часть политической ответственности - структурам представительной власти, средствам массовой информации, а также "правым" партиям и движениям технократического типа, представленным, в частности, в парламенте. И только затем часть политических полномочий и ответственности передается -добровольно или под давлением "снизу" - профсоюзам и "левым" политическим партиям парламентского типа; участие "левых" в управлении государством, собственно, и является одним из важнейших показателей действительной политической демократии. Переход России от административно-политической к административно-финансовой олигархии, если начинать отсчет с весны 1985 года, занял семь лет. Начало реформ правительства Е. Гайдара является рубежом: резкое освобождение цен в январе 1992 года, с одной стороны, серьезно ударило по административной системе и старой административной номенклатуре, с другой, включило новые -финансовые, рыночные - методы управления. Административно-финансовая олигархия как политический режим, при котором существует определенный баланс власти административных и финансовых "групп интересов"и, соответственно, баланс административных и финансовых методов управления при, разумеется, некотором перевесе административных структур и методов, просуществовала до осени 1996 года. Собственно говоря, об относительном балансе старых административных и новых финансовых групп мы можем говорить только с конца 1995 года - после залоговых аукционов, в ходе которых крупнейшим коммерческим банкам удалось, во-первых, приобрести крупные пакеты ведущих промышленных предприятий страны, во-вторых, "приватизировать" часть федерального правительства; к этому же времени финансовые группы приватизировали большую часть электронных (телекомпании "ОРТ", "НТВ", "ТВ-6") и печатных СМИ. Переизбрание Ельцина Президентом России при решающей поддержке консорциума крупнейших коммерческих банков и формирование затем при участии и на условиях финансового капитала нового федерального правительства изменили соотношение сил в стране: с осени 1996 года в России существует политический режим, для обозначения которого лучше всего использовать термин "финансово-административная олигархия". Наконец, с момента назначения председателем федерального правительства Кириенко и начала реализации ряда мер по дальнейшему "обрушению" административной системы, по меньшей мере, на федеральном уровне, а также сосредоточения усилий кабинета министров прежде всего на финансовых методах управления экономическими и политическими процессами появилась серьезная предпосылка для становления в России ФИНАНСОВОЙ олигархии. Решающим же станет 2000 год. Новые президентские выборы, независимо от их исхода, станут знаковыми: по степени зависимости нового Президента страны от финансовых групп можно будет судить о степени завершенности процесса становления в России финансовой олигархии и тенденциях политического развития страны в целом. Конкуренция "олигархов" в контексте основных конфликтов интересов Политическое развитие любой страны сопровождается возникновением и разрешением конфликтов интересов основных социальных групп. Описанные нами выше специфика политической системы в России, а также такой тип власти, как финансово-административная олигархия, предопределяют и своеобразие конфликтов интересов. Основной конфликт интересов в России конца 90-х годов был обозначен нами выше как конфликт между старыми и новыми экономическими группами. В чем суть этого конфликта? Чем, собственно, отличаются интересы старых административно-отраслевых групп от интересов новых финансовых группировок? Суть конфликта - в стремлении обеих групп добиться доминирующих позиций в обществе и государстве. Старые группы стремятся удержать доставшиеся им от советской системы ресурсы (опираясь при этом на традиционные методы управления и структуры типа КПРФ), новые группы, наоборот, - получить в свое распоряжение (при опоре на "реформаторские" силы) максимум ресурсов. Все, казалось бы, просто. Однако в реальной текущей политике этот глобальный конфликт интересов приобретает весьма специфические формы. Еще более интересный вопрос: почему личностные, меркантильные конфликты между, допустим, Чубайсом и . Коржаковым летом 1996 года или Чубайсом и Березовским в течение 1997-98 годов имели куда больший общественный резонанс, чем глобальная политическая борьба модернизаторов и традиционалистов? Более или менее организованы сегодня лишь "элитные" группы. Они уже имеют свои политические институты - в отличие от "среднего класса" и неэлитного большинства - а потому оперативно реагируют на любые ущемления своих интересов. Образно говоря, вопросы типа “Кому достанутся "Связьинвест" или "Роснефть? "” или "Каков будет завтра курс доллара? " для нового правящего класса сегодня важнее, чем вопрос "Куда идет страна? " Сущностные конфликты между имущими и неимущими или между различными "группами идей" по поводу стратегии развития страны не выходят сегодня на публичный уровень, не становятся предметом активного обсуждения в средствах массовой информации уже потому, что "элиту" эти проблемы волнуют мало, а неэлитное большинство не имеет своих представительских структур, не имеет возможности артикулировать свои интересы через прессу. В то время как конфликт на почве приватизации нефтяных компаний между основными кандидатами в собственники этих компаний (т. е. конфликт чисто утилитарный) становится предметом широкого обсуждения в подконтрольных олигархам масс-медиа, а потому порождает бурные дебаты в парламенте и будоражит ньюсмейкеров и политически активную часть общества. Политическая ситуация в России в период от одних федеральных выборов до других развивается как череда банковских скандалов, а не межпартийных баталий. Любой банковский скандал или финансовый кризис (а в России - с ее неразвитой политической структурой - особенно) является сегодня следствием и одновременно - предвестником всякого политического кризиса. Так, основной причиной отставки, с поста и. о. главы Минфина С. Дубинина осенью 1994 года была, как известно, потребность сократить эмиссию денег и ужесточить государственную кредитную политику, поводом -"черный вторник". В свою очередь причиной его назначения - через два года - на пост и. о. главы Центробанка была реакция на реальную делиберализацию этой самой политики, а поводом, в конечном счете, - "черный четверг". Как видим, дело тут не в персоналиях (если одна и та же фигура то снимается, то назначается в принципе за одно и то же), а в объективных, не зависящих от политиков процессах, которым невозможно противодействовать, к ним можно лишь приспосабливаться. Появление в июле 1995 года письма 13 банков с "рекомендациями" в адрес руководства Ассоциации российских банков является на деле следствием новой расстановки сил в банковском мире - АРБ в данном случае послужила просто-напросто громоотводом. В свою очередь ноябрьский 1995 года банковский скандал, приведший к публичному столкновению альянса Инкомбанк-Российский кредит—Альфа-банк с банком МЕНАТЕП и иными участниками залоговых аукционов, также следствие новой расстановки сил в верхних эшелонах власти и одновременно - предвестник грядущей перегруппировки политических сил в этих самых эшелонах. Подобную логику и технологии мы видим в образовании последующих альянсов: через полгода после появления письма 13 банков ведущие финансовые группы объединились в "Группу 13", еще через полгода союз ведущих финансовых олигархов получает название "семибанкирщины", осенью 1997 года основное внимание средств массовой информации обращено на "Союз четырех банков", а весной следующего года субъектом большой политики становится "ведущая десятка" руководителей крупнейших российских финансовых и финансово-промышленных корпораций. Итак, "новый правящий класс" консолидируется не только политически - через • перераспределение структур и рычагов власти, но прежде всего экономически - через перераспределение собственности, рынков, коммуникаций и информации, предвосхищая • и закрепляя результаты этого перераспределения соответствующими кадровыми назначениями. Напомним, что первый реальный конфликт осенью 1994 года между группировками Президента РФ, с одной стороны, и премьера - с другой, заставил ряд крупных банков, имеющих наиболее статусных "агентов влияния" в правительстве и Администрации Президента и связанных прежде всего с ТЭК и экспортными отраслями, всерьез задуматься о своих перспективах и стратегических интересах. Это привело к "просеиванию" - в течение первой половины 1995 года - уполномоченных банков с последующими подтверждениями каждым из них - в той или иной форме -лояльности по отношению к структурам власти. Естественно, что в результате "просеивания" укрепились позиции банков с сильным лоббистским потенциалом либо в вотчине премьера, либо в ближайшем окружении Президента РФ. В то время как остальные банки оказались один на один с проблемами своих клиентов - "злостных неплательщиков". Завершение процесса консолидации группы "суперуполномоченных'. ' банков как основы будущей финансовой олигархии пришлось как раз на начало кризиса рынка межбанковских кредитов. А также - на начало кампании по выборам новой Государственной Думы РФ. К апрелю 1995 года в банковском "топе" сложились первые стратегические межбанковские альянсы - старых, т. е. бывших государственных, "суперуполномоченных" банков (клуб "Надежность") и изначально коммерческих, стремительно наращивающих ресурсы и лоббистский потенциал новых "суперуполномоченных" банков, учредивших "Межбанковский кредитный союз". В Консорциум новых банков вошли Империал, ОНЭКСИМбанк, АКБ МФК, Инкомбанк, МЕНАТЕП, Столичный банк сбережений. Российский кредит, ряд других. Их, в частности, объединила идея проведения залоговых аукционов. Залоговые аукционы стали альтернативой кредитованию производства, которое - посредством невозврата предприятиями кредитов - и потянуло осенью 1995 года на дно многие банки, вызвав крах рынка МБК. Но главное: залоговые аукционы стали, по сути, особым, достаточно эффективным и практически безрисковым способом приватизации самых привлекательных предприятий страны. В свою очередь старые банки (Внешторгбанк, Агропромбанк, Промстройбанк, Сбербанк, Мосбизнесбанк и др. ) объединила идея как-то противостоять натиску новых коммерческих банков. Однако стратегическая инициатива была на стороне альянса более молодых, а значит, более активных банков. Очевидно, что идея залоговых аукционов не была бы осуществима, если бы "новый бизнес" не сросся прочно со структурами исполнительной власти и в силу этого не обладал бы мощнейшими лоббистскими возможностями, не превратился к этому времени в один из основных, если не основной, субъект российской политики. Каждый из банков - победителей залоговых аукционов обладал прямыми каналами выхода на первых лиц в Администрации Президента, правительстве и ЦБ, а также соответствующими полномочиями по тем операциям, которые "суперуполномоченные" банки осуществляли от имени и по поручению органов власти. Каждый из банков страны постоянно стремится расширить свои лоббистские возможности и укрепить свое влияние в коридорах власти. Поэтому не случайно сразу же после президентских выборов 1996 года ОНЭКСИМбанк "двинул" своего лидера В. Потанина на пост первого вице-премьера правительства России, а Инкомбанк рекомендовал одного из своего лидеров - председателя совета директоров банка В. Грошева на руководящую должность в Совет безопасности при Президенте РФ. Поэтому не случайно каждый из этих и иных желающих укрепить свое влияние в структурах власти банков стремится иметь свою ежедневную газету, свой телеканал или издательский дом. Одна из ключевых особенностей современной российской политики состоит в том, что для занятия высокого поста в федеральном правительстве не нужно иметь свою партию (даже партию, победившую в ходе федеральных парламентских выборов, а также выборов в местные органы власти в большинстве регионов страны). В России конца 90-х годов нужно иметь свой банк. И чем больше и уполномоченной, тем лучше. В условиях неразвитой социальной структуры и, вследствие этого, неразвитой политической системы основным субъектом российской политики становятся реальные распорядители реальных ресурсов. В условиях приватизации тысяч и тысяч предприятий и рыночной переупаковки всего общества единственным более или менее стабильным ресурсом, мерилом всего и вся являются деньги, а потому единственным реальным субъектом современной российской экономической, социальной, информационной, оборонной, научно-технической и иной политики в государстве являются финансовые и финансово-промышленные группы и связанные с ними чиновники исполнительной власти. (Потому и нет сегодня в России, скажем, государственной научно-технической политики, что реальную власть это не интересует. ) За 10 лет "перестройки" традиционные политические субъекты в лице полноценных партий, профсоюзов, парламента и федеральной судебной власти сформироваться не могли. 10 лет - слишком маленький срок для того, чтобы общество изменилось в своем основании. Однако за эти 10 лет "первоначального накопления капитала" успел сформироваться, прежде всего за счет "переупаковки" старой отраслевой и политико-административной элиты, "новый правящий класс", состоящий преимущественно из представителей крупного финансового капитала. Исполнительная власть как поле борьбы "олигархов"

Развитие новых "групп интересов" получает после президентских выборов 1996 года свое институциональное закрепление на всех уровнях: в средствах массовой информации, в парламенте, в профсоюзах и политических партиях. Даже судебная власть становится в этот период объектом пристального внимания ведущих "групп интересов". Но обострение конкуренции между ведущими российскими "группами интересов" на фондовом и иных рынках не могло не отозваться нарастанием их конкуренции прежде всего в административно-политической сфере. Отсюда - такое явление, как "приватизация органов государственной власти". Отраслевые "группы интересов", сформировавшие на рубеже 1992-1993 годов правительство Черномырдина, включили в сферу своего влияния Государственную Думу РФ, интересы региональных групп в наибольшей степени представлены в Совете Федерации РФ, группы "новой экономики" - больше в Администрации Президента РФ, они же сформировали новый "финансовый блок" в федеральном правительстве. Основным способом продвижения ведущими "группами влияния" своих интересов юегда и везде был лоббизм, давление на законодательную и, в особенности, испол-[ительную власть. Классическим примером лоббирования своих интересов крупными : орпорациями является организация продаж российских промышленных предприятий. Что такое аукцион или любой другой способ приватизации для административно-финансовой номенклатуры? Это прежде всего возможность использовать власть в [елях обогащения. Изменение баланса сил между административными группами и ювой финансовой элитой происходило на временном отрезке примерно с октября 995-го (первые залоговые аукционы) по осень 1996 года (формирование финансового >лока в федеральном правительстве). Именно в течение этого года происходило особенно интенсивное перемешивание двух вышеназванных групп и преобразование так называемой АДМИНИСТРАТИВНО-финансовой олигархии в ФИНАНСОВО-яминистративную. Возникновение финансовой доминанты в высших эшелонах власти не могло не фивести к практически тотальной коммерциализации исполнительной власти. Арест за ”зятки должного бороться со взятками Генерального прокурора страны А... Илью-пенко, обвинение в связях с бандитами должного быть эталоном соблюдения закон-юсти и норм морали Министра юстиции В. Ковалева, скандалы с руководителями главного приватизационного ведомства страны - Мингосимущества (с А. Кохом, а 1атем с М. Бойко), непомерно высокие гонорары за сомнительные литературные руды других высокопоставленных чиновников, включая первых вице-премьеров ^. Чубайса и Б. Немцова - следствие почти полного слияния аппарата исполнительной (ласти с новыми финансовыми группами, подчинения работы государственных [ИНОВНИКОБ интересам этих групп. Что, в принципе, может взять представитель бизнеса от исполнительной власти? Он может получить от чиновника: - бюджетные средства и госзаказы;

    - обслуживание счетов госведомств и предприятий;
    - льготы, лицензии, кредиты и инвестиции;

- преимущества в ходе приватизации и конкурсных продаж предприятий и едвижимости. А что может получить представитель бизнеса от законодательной власти? Практически ничего. Если не считать законопроектов, которые в лучшем случае могут >ыть приняты спустя год после начала их лоббирования. Поэтому в президентских ыборах в России и в других странах представители бизнеса максимально активны - и в этих выборах, как правило, выигрывают "правые", а парламентские выборы федставителей деловых кругов интересуют в меньшей степени (когда победившая на парламентских выборах партия формирует правительство или парламент избирает фезидента страны) - и здесь часто либо выигрывают, либо добиваются серьезных гепехов "левые". В конце 1997 года для продвижения олигархами своих интересов в структурах  власти стала использоваться в полном объеме и пресса. Крупнейшие финансовые и ринансово-промышленные корпорации и холдинги как ядра ведущих российских "групп штересов" создали свои информационно-пропагандистские центры и приватизировали шачительную часть информационного пространства. СМИ вновь стали средством кассовой пропаганды, принявшей в новых условиях такие формы, как политическая юклама и борьба компроматов. Борьба олигархов за исполнительную власть не ограничивалась борьбой за посты и шияние в правительстве. Главным направлением лоббистских усилий был, конечно ке. Президент страны. В начале 1998 года, после того, как влияние "ресурсных" групп (правительстве возросло настолько, что Администрация Президента фактически ютеряла контроль над ним, а в принадлежащей финансовым олигархам прессе стал  обсуждаться вопрос о нецелесообразности избрания Ельцина на третий срок, Президент РФ как главный административный "олигарх" страны нанес контрудар по финансово-промышленным магнатам, отправив в отставку сначала Березовского (с поста заместителя руководителя Совета Безопасности), а затем Черномырдина и Чубайса. В итоге контроль над "коммерциализированным" правительством вновь перешел к Администрации Президента, а борьба между административной и финансовой составляющими олигархического режима за исполнительную, т. е. реальную, власть разгорелась с новой силой, вступив летом 1998 года в решающую фазу. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

    ' 1. Лепёхин В. Лоббизм. М. , 1995.

2. Лепехин В. Л. Стратификация в современной России и новый средний класс // Общественные науки и современность. 1998. № 4. 3. Известия. 1997. № 192.

Страницы: 1, 2, 3