Реферат: Оптина пустынь и Российское общество 19-20 веков

Святой Симеон Новый Богослов:

"...молитвами и слезами умоли Бога показать тебе человека, который бы мог хорошо упасти тебя... Лучше называться учеником учеников, а не жить самочинно, и обирать бесполезные плоды своей воли" (1-я часть Добротолюб. глава 33, и 12 слов стр. 109).

На менее консервативном Западе такая неполноценность уст­ройства церкви была понята еще в IV веке. Так называемое "стар­чество" процветало сначала среди древних пустынников-монахов Ви­зантии, а потом перешло и на Русь.

Старцем мог быть только стяжавший своими духовными подвигами и личным опытом дар Духа Святого, особый пророческий дар руко­водства своими учениками в невидимой брани на пути к общению с Богом.

Старец, при глубоком смирении, своим духовным взором видит душу человека. Старец обладает даром прозорливости, рассуждения, иногда может исцелять от болезней; он указывает своему ученику жизненный путь, открывая волю Божию. И, по мнению автора, очень важно то, что старцы не утверждали какие-то истины, как Церковь, не толкали свою паству перед собой на пути к Богу, а использовали методы Сократа. Как известно, Сократ не указывал своим слушателям на правду, а с помощью маевтики ("искусства повивальной бабки"), он как бы подводил их к духовному пути, на конце которого нахо­дится истина. Истину каждый человек должен постичь сам, считал Сократ; так и старцы не стремились ничего утверждать, они понима­ли, что человеку нельзя навязать ни веру, ни счастье.

Но старчество - не официальная иерархическая степень в Церк­ви, не административное начальство или духовничество. Духовником может быть только рукоположенный священнослужитель, а старцем - только обладающий исключительным даром от Господа руководить ду-

шой тех, кто добровольно, доверчиво к ним обращается.

Человек, который предается старцу, связан святым послушанием на всю жизнь. Старчество состоит в искреннем духовном отношении духовных детей к своему духовному отцу или старцу.

Преподобные Каллист и Игнатий сформулировали пять признаков такого искреннего духовного отношения :

1) Полная вера к своему наставнику и предстоятелю.

2) Истина, - говорить правду перед ним всегда и везде, не лгать ни словом, ни делом.

3) Не исполнять ни в чем своей воли, а стараться во всем ее отсекать; то есть ничего не делать по своему желанию, а всегда и во всем искать совета своего наставника и пред­стоятеля.

4) Не прекословить и не спорить, так как "прекословие и спор­ливость бывают от рассуждения с неверием и высокомудрием".

5) Совершенное  и чистое исповедание грехов и тайн сердечных.

Св. Кассиан Римлянин говорит: "Невозможно впасть в бесовскую прелесть тому, кто живет не по своему хотению и разумению, а по наставлению старцев. Не может лукавый враг посмеяться над неопы­тностью того, кто не привык по причине ложного стыда скрывать все возникающие в его сердце помышления" (Собеседование 2-е о рассу­ждении, глава 10).

О важности этого послушания повествуют многие древние случаи и легенды. В Прологе 15 октября повествуется: "В ските был монах, который в продолжение многих лет был послушлив своему отцу; нако­нец, по зависти бесовской отпал от послушания, и без всякой бла­гословной причины ушел от старца презрев и заперещение; ибо он имел от старца запрещение на непослушание. Пришедши в Александ­рию, он был схвачен тамошним князем и принуждаем был отречься от Христа, но остался непоколебим в твердом исповедании веры и за это был мучен и предан смерти. Христиане того града взяли тело нового мученика, положили в раку, и поставили оную в святой храм, но в каждую литургию, когда дьякон возглашал: "елицы оглашенные изыдите", рака с телом мученика, к удивлению всех, невидимою си­лой выносилась на паперть, а по окончании литургии сама собою поставлялась опять в храме. Один Александрийский вельможа молился о разрешении этого недоумения, и ему открыто было в видении, что

замученный  монах был ученик такого-то старца,  и за непослушание

был связан от него; как мученик, он получил венец мученический, а

как связанный запрещением старца не может оставаться при соверше­нии Божественной службы, пока связавший не разрешит его. Тогда же отыскан был и старец, который пришел в Александрию и разрешил связанного от запрещения. С того времени рака уже никогда не тро­галась со своего места."

Путь старческого "окормления" во все века христианства приз­нан всеми великими пустыннослужителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Хрис­тианской Церкви. Старчество процветало в древних египетских и па­лестинских киновиях (общежительных монастырях), впоследствии на­саждено на Афоне, а с востока перешло и в Россию. Но вскоре, при всеобщем упадке веры и подвижничества, оно понемногу стало прихо­дить в забвение, так что многие даже стали отвергать его как нео­фициальный, а значит, незаконный, еретический придаток церкви. В конце XVIII столетия старчество было уже практически искоренено в России вследствие тяжелых гонений на старцев, которые, как ни странно, были.

Забытое как проявление высокой духовной жизни Церкви, "венец духовных подвигов" ее, старчество возродилось в России, и главным образом в Оптиной Пустыни, под влиянием великого старца, архи­мандрита молдавских монастырей Паисия Величковского (1722-1794) и его учеников.

Паисий родился в России, учился в Киевской Академии. Он дол­го искал духовного руководства на Украине, перешел во Валахию, на Афон и, затем, в Молдавию. Под его влиянием возродилось в правос­лавии стремление к внутреннему подвигу и непрестанной молитве. Он с великим трудом собрал на Афоне и перевел с греческого языка на славянсий творения аскетических писателей, в которых содержится учение о монашеском житии вообще, и, в особенности, о духовном отношении к старцам. Паисий Величковский воспитал множество под­вижников, которые принесли его заветы и в Россию.

В России старчеством прославились следующие обители: Саровс­кая Успенская пустынь, Флорищева Успенская пустынь, Голгофо-Ра­пятский скит Соловецкого монастыря, Валаамский Спасо-Преображенс­кий монастырь, а также скиты Троице-Сергиевой Лавры и Смоленская

Зосимова пустынь (в ней старчество укоренилось тоже благодаря со­действию митрополита Филарета Московского)

В чиноположении своем относительно иноческого жития Козель­ская Введенская Оптина пустынь, вместе с немногими пустынными русскими монастырями, имеет ту особенность, что в ней, по примеру древних обителей и Афонских киновий (общежительных монастырей), с некоторого времени ведено старчество...

XVIII век был очень трудным для всего русского народа и для Церкви тоже. Последняя четверть этого века может быть по справед­ливости названа периодом настоящего оскудения обители. В течение этого периода число братии, населявшее Пустынь, не только не пре­вышало положенных по штату семи, а даже порой не доходило до не­го. К 1770 году в монастыре остались лишь 2 монаха, а иеромонах был "невидящий глазами". О трагическом состоянии Пустыни говорит и тот факт, что всего за несколько лет у обители сменилось четыре настоятеля - ни один из них не видел возможным поднять на ноги обнищавший монастырь, который еле мог совершать Божественную службу. Вскоре Оптина Пустынь понесла еще одну потерю: преставил­ся белый священник, и сам настоятель был вынужден отправлять свя­щеннослужение без чреды.

Эти события были уже последними свидетельствами упадка и ос­кудения Оптиной обители. В 1795 году Бог смилостивился над пус­тынью: высокопреосвященный Платон, митрополит Московский и Ка­лужский, обратил свой отеческий взор на нужды обители. Говорят, что ему очень понравились леса, окружающие Оптину. Красота этого места помогает человеку на его пути к Богу, возбуждает в нем стремление к уединению и молитве.

Историю Оптиной Пустыни после обновления можно разделить на пять периодов.

1796-1829

"В 1796 году преосвященный митрополит Московский Платон, по­сещая пустынь сию, признал место сие для пустынно-общежительства весьма удобным; почему и решился оное тут учредить, по образу Песношского монастыря. А дабы сколько можно успешнее провести предположение сие в самое исполнение, то просил он у Песношского настоятеля строителя Макария дать ему для сего способного челове-

ка,  каковым  и признан иеромонах Авраамий.  Он,  пришед на место

сие, застал тут несколько монашествующих, а строение, кроме со­борной церкви, все деревянное, и то обветшалое и т.д." (Из Исто­рии Российской Иерархии).

Этот самый иеромонах о. Авраамий, до своего назначения быв­ший огородником, ввел в обители примерный внутренний порядок, чем снискал себе уважение и почтение всего окрестного населения. По мере увеличавшихся от того средств, занялся и материальным ус­тойством обители, при помощи пожертвований Боголюбивых граждан. Авраамий был вместе и учредитель, и зодчий.

В 1801 году "за отличные услуги обители к общей пользе", Ав­раамий произведен в игумена Лихвинского Покровского Доброго мо­настыря, с управлением в то же время и в Оптиной. Но вскоре не­мощь, а также и опасение, чтобы не нарушилось заведенное им в Оп­тиной благоустройство, заставили о. Авраамия отказаться от нового достинства. Преосвященный удовлетворил его просьбу, и он по преж­нему был оставлен начальствовать только в одной Оптиной Пустыни, но уже в игуменском сане.

1797 год был достопамятен для всех русских обителей милости­вым вниманием к ним императора Павла Петровича. По указа от 18 декабря, Оптина Пустынь, в числе прочих, получила по 300 рублей в год "на вечные времена". Сверх того пожалована Пустыни мукомоль­ная мельница и пруд. Эта царская милость не мало способствовала начальному благоустойству обители.

Страницы: 1, 2, 3