Статья: Духовная литература в Восточной Сибири в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Статья: Духовная литература в Восточной Сибири в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Г.В. Оглезнева, Иркутский государственный университет, кафедра отечественной истории
Судьбы духовной книги в Сибири не раз были объектом исследования [1]. Вместе с тем существует ряд сюжетов, которые требуют дальнейшего изучения. Прежде всего, это выявление некоторых региональных особенностей распространения и бытования духовной литературы с учетом того, что Восточная Сибирь в этом отношении изучена хуже [2]. В исследованиях, посвященных первой половине XIX в. больше внимания уделялось распространению светской книги, что отражает объективные изменения книжного репертуара в Сибири, но сужает возможности сравнительного анализа путей духовной и светской книги к читателю. Наконец, проблема изучения читателя всегда актуальна и практически неисчерпаема.
Церковь в XVIII - первой половине XIX вв. представляла собой ту организационную структуру, которая не только была заинтересована в регулярном поступлении книг в этот отдаленный от центров книгопечатания регион, но и способна обеспечить проникновение книги всюду, где были монастыри и приходы.
Книги в Иркутск привозили почти исключительно из Московской синодальной типографии, причем Иркутская духовная консистория сталкивалась с теми же трудностями, что и Тобольская. Как отмечает Л.А. Ситников, одним из ранних способов доставки книг в Сибирь была посылка нарочных с поручениями [3]. В Иркутской епархии такой способ, видимо, продержался дольше, чем в Тобольской. Из документов видно, что в 1787 г. из Московской синодальной типографии церковные книги "разного звания" для епархиальных церквей получал ключарь Иркутского Богоявленского собора Иван Журавлев [4]. В дальнейшем основным способом доставки литературы в Восточную Сибирь, как и в Западную, становятся оказии. Среди купцов, так или иначе участвовавших в этом, источники называют тотемских купцов А. Кузнецова и А.И. Касвинова, иркутских - Н.П. Мыльникова и Н. Мичурина, московского купца И.И. Крашенинникова. При этом доставка книг играла некоторую роль в их торговых делах. Так, тотемский купец А. Кузнецов в 1788 г. соглашался перевезти книг на 428 руб. 11 коп. при том, что за упаковку и доставку ему будет уплачено 71 руб. 88 коп., что составляло около 15% общих расходов на книги [5]. Однако в конечном итоге книги доставил не он, а его приказчик А.И. Касвинов на тех же условиях. За "убирку" и доставку книг в 1797 г. была установлена такса 10% на рубль [6]. В конце 40-х гг. XIX в. книги из Московской типографской конторы отправлялись в Иркутск "на подводах подрядившегося к сей конторе московского купца И.И. Крашенинникова" [7]. Очевидно, некоторый доход от перевозки книг способствовал тому, что особых задержек с доставкой литературы в Иркутск не отмечено. Как бы в противовес печальной истории, приключившейся с книгами, предназначенными для Тобольской епархии в 1796-1800 гг. [8]. Иркутская духовная консистория без особых трудов получила партию книг в 1797 г. При этом синодальная типография предполагала либо отправить книги почтой в течении 6 лет, либо предлагала консистории изыскать оказию. Это и было сделано, и все книги поступили в один год благодаря Н.П. Мыльникову и Н. Мичурину. Правда, речь шла не о тысячах экземпляров, а лишь о 236, но и расстояние от Москвы до Иркутска было больше, чем до Тобольска, следовательно, доставка была сложнее.
Другие способы книгораспространения - покупка книг духовного содержания в лавках, магазинах, на ярмарках для жителей Восточной Сибири были объективно затруднены, поскольку книжная торговля была развита слабо. К тому же синодальная типография стремилась остаться главным поставщиком духовной литературы в регион и рекомендовала епархиальным архиереям рекламировать выписку книг именно оттуда, а не покупку их на ярмарках (1818 г.) [9]. В конце XVIII - первой половине XIX вв. для Восточной Сибири, как и для Западной, был характерен механизм административного книгораспространения, подробно рассмотренный Л.А. Ситниковым. Можно выделить некоторые, хотя и не принципиальные различия в схеме отношений между инстанциями на пути богослужебных книг, с одной стороны, и догматической, учительной и прочей литературы - с другой. B конце XVIII - первой половине XIX вв. все имеющиеся в Иркутской епархии церкви были снабжены богослужебными книгами, и теперь основной задачей духовенства являлось их периодическое обновление. Лишь для новых храмов консистория по своему усмотрению заказывала необходимые издания в синодальной типографии. Остальные приходские церкви и монастыри сами выступали инициаторами заказа утраченных или находившихся "в крайней обветшалости" книг. Фонды Иркутской духовной консистории в ГАИО содержат немало отношений благочинных по этому поводу. В этих случаях при реестре заказываемых книг прилагались деньги, которые консистория пересылала в Москву. Догматическая и учительная литература также могла присылаться по заказам причтов, но преимущественно она поступала по инициативе Синода и распределялась по распоряжению епархиального архиерея между монастырями и "знатнейшими приходскими церквями". Среди книг, присланных таким образом в Иркутскую епархию, источники называют "Наставления о собственной всякого христианина должности с кратким христианским учением"(1792 г., 142 экз.), "Пастырское увещание" (1817 г., 190 экз.), "Слова к московской пастве, в первый год управления ею говоренные и житие преподобного Сергия Радонежского и всея России чудотворца из достоверных источников почерпнутое синодальным членом преосвященным Филаретом" (1823 г.)," Служба преподобному Иннокентию, епископу Иркутскому" (1830 г.) и др.
Сохранилась подробная роспись полученных в 1797 г. 30 наименований книг в 236 экземплярах. По ней видно, что преимущественное право на книги имели архиерейский дом, библиотеки духовной семинарии и Иркутского Богоявленского собора (они получили по 18 - 25 названий книг). Во вторую очередь обеспечивались монастыри - Вознесенский, Киренский, Селенгинский, Посольский (10 - 13 названий). Значительно меньше досталось книг Якутскому монастырю и градо-иркутским церквям. а также сельским храмам Иркутской епархии (2 - 5 книг). Самые отдаленные церкви - Олекминская, Камчатская и некоторые забайкальские храмы получили по одной книге - "О церкви и таинствах, служащих к увещанию старообрядцев", которая поступила в епархию в количестве 25 экземпляров [10]. Большую часть присланных книг составляли творения Иоанна Златоуста, его беседы о покаянии, на бытие, к антиохийскому народу, сборники поучительных слов и бесед - всего 10 названий в 94 экземплярах. Некоторые издания, напротив, поступили всего в 2 - 4 экземплярах - "Пращица" или "Священная история" Севера Сульпиция.
В случае, если издание присылалось в епархию в небольшом количестве, его распределяли по монастырям, где и потребность в книгах, и возможности их приобретения были больше, чем у приходских церквей. Однако существовали и различия. Например, Киренский монастырь обычно сразу отправлял деньги за полученные книги, а Селенгинский, получив в 1825 г. один из трех поступивших в епархию трехтомников Василия Великого, сообщал, что не может сразу выслать 14 рублей за это издание, но обещал сделать это, как только деньги будут получены из Верхнеудинского уездного казначейства [11].
Как известно, рассылка реестров с указанием имеющихся в продаже книг и их стоимости практиковалась с середины XVIII в., но практическое значение их было не очень велико. Некоторую роль играли рекламные извещения об издании отдельных книг. Показательна история распространения в Иркутской епархии книги Иерузалема "Размышления о важнейших истинах религии " (в 4 т., пер. с нем.). В 1818 г. епископ Михаил выписал 60 экземпляров этого издания на основании рекламного листка с отзывом Н.М.Карамзина: "оживляемая гением, возвышает душу читателя" [12]. Книги были распределены по всей епархии - 10 экземпляров в библиотеку духовной семинарии, остальные по 1 экземпляру во все монастыри и некоторые приходские церкви. Когда в 1831 г. вышло второе издание этой книги, духовная консистория лишь информировала об этом причты и поручала собрать сведения о желающих подписаться. Судя по сохранившимся материалам, уже в 20-е гг. XIX в. механизм прямого распределения духовной литературы дополняется посреднической деятельностью духовной консистории в продвижении к читателю тех или иных изданий. Консистория информировала, сами архиереи рекомендовали, а то и рекламировали отдельные книги. Среди таких книг - "Беседы на воскресные и праздничные дни и катехизис поучений в 8 т. Михаила, митрополита Новгородского (1823 г.), "Симфония из пяти книг Моисеевых" (1824 г.),"Надгробные слова Флешьера, епископа Нимского" (1825 г., пер. с фр.) и др. Особенно заметна посредническая роль консистории в распространении периодических изданий. С 1821 г. консистория не только регулярно рассылала извещения о продолжении издания "Христианское чтение", но и запрашивала, в частности, у настоятеля Киренского монастыря, какие книги получены в монастыре, соборе и купцом Петром Черепановым [13]. Столь же постоянным было участие епархиального начальства в пропаганде "Творений святых отцов", которые издавались с 1843 г. В 1859 г. ректор Московской духовной академии Сергий благодарил архиепископа Евсевия за содействие в распространении этого издания "между церквями и лицами" [14]. Пожалуй, наибольшее содействие оказывала консистория в распространении журнала "Воскресное чтение", которое в 1837 г., в первый год издания, архиерей предписывал выписать монастырям и церквям и потом до 1862 г. рассылал объявления об этом издании по приходам.
Даже без административного распределения консистория в первой половине XIX в. сохраняла свой контроль над репертуаром подписных изданий епархиальных церквей и монастырей. В 1861 г. обращение редакции журнала "Дух христианина " за содействием в распространении вызвало распоряжение архиепископа Евсевия о следующем порядке подписки на духовные издания: 1. Руководство для сельских пастырей; 2. Творения святых отцов; 3. Христианское чтение; 4. Воскресное чтение; 5. Душеполезное чтение; 6. Странник; 7. Дух христианина; 8. Духовная беседа; 9. Труды Киевской академии; 10. Православный собеседник; 11. Православное обозрение, - "так, чтобы последние не были бы выписываемые, если не будут выписаны первые по порядку" [15]. Список свидетельствует о повышении требований к периодике со стороны епархиального руководства. Ценность издания для приходских священников определяла его очередность в списке. Вместе с тем вряд ли у монастырей и причтов были средства, чтобы достичь хотя бы середины списка.
Время от времени Синод издавал списки книг, подлежащих изъятию как "заключающие в себе учение, противное вере и христианскому благочестию". Это могли быть и старые издания, например, в 1830 г. требовали опечатать книгу "Симфония или места и примеры выбранные из книг Священного писания на разные догматические и другие материи" 1773 г. . Могли быть и новые книги, причем разосланные по решению самого Синода. Так, в 1825 г. изымалась книга "Краткий и легчайший способ молиться" г-жи Гион, изданная в 1822 г. [16].
Наряду с распределением, содействием и посредничеством в распространении книг духовного содержания, изданных в центре, духовная консистория в первой половине XIX в. начинает заниматься и собственным книгоизданием, главным образом миссионерской литературы, и ее распространением. Об этом уже шла речь в исторической и книговедческой литературе, однако есть возможность более подробно проследить судьбу одного из упоминавшихся в этих работах изданий -" Сокращенного катехизиса для учения юношества закону христианства", вышедшего в 1819 г. на якутском языке [17]. В августе 1818 г. из Синода в Иркутскую духовную консисторию был представлен перевод катехизиса для народных училищ, выполненный олекминским священником Георгием Поповым и одобренный "знающими якутский язык людьми". Синодом предписывалось напечатать катехизис в Иркутской типографии русскими литерами, с приложением русской азбуки тиражом 500 экземпляров. Иркутский епископ Михаил приказал отпечатать 300 экземпляров, очевидно, учитывая возможности типографии. Типография, ссылаясь на загруженность, в марте 1819 г. представила отпечатанные экземпляры в консисторию, запросив за работу 78 руб. [18].
Тираж издания может быть определен с некоторыми оговорками. В черновом отпуске от консистории в Синод написано, что отпечатано "до 200 экземпляров", потом цифра зачеркнута и сверху написано "в числе пятисот" [19]. Однако в следующем документе типография указывает, что напечатала 200 экземпляров на 21 странице, за что требует 68 руб. 25 коп., причем подробно расписано - сколько стоит печатание 1 страницы в зависимости от ее формата. Очевидно, следует признать, что истинный тираж этого издания 1819 г. - 200 экземпляров. Из них 5 книг было представлено в Синод , 150 отослано в Якутское духовное правление для рассылки по всем церквям, кроме олекминской, куда особо отправлено было для переводчика Г. Попова 20 экземпляров. Судьба остальных 25 книг не прослеживается. За каждый экземпляр следовало переслать консистории по 50 коп. из церковных сумм, а не от частных покупателей, что особо подчеркивалось. Все священники должны были даром выдавать катехизис всем желающим и "приложить попечение для возбуждения охоты обучиться читать", т.к. на c. 3 этой книжки была таблица с буквами. Из материалов видно, что Г. Попов из полученных им экземпляров 6 книг роздал наслежным князцам и Илье Корнилову (неясно - кто это) " с внушением учить по ней". Сам Попов два раза читал по переводу " в двух собраниях, в одном для мужчин, во втором для обоего пола" [20]. Видимо, книга, несмотря на обнаруженные Г. Поповым опечатки, имела успех, поскольку в 1821 г. вышло ее второе издание тиражом в 100 экземпляров. Можно предполагать, что и оно распространялось таким же образом.
Особый механизм книгораспространения был характерен для Российского библейского общества (1814 - 1826 гг.). В исследованиях историков и книговедов не раз отмечался его вклад в дело распространения духовной литературы в Восточной Сибири [21]. Вместе с тем архивные материалы позволяют расширить наши представления о деятельности Иркутского отделения этого общества, созданного в декабре 1819 г. при активном содействии М.М. Сперанского. Оно включало 60 членов и 80 благотворителей. Пожертвований было собрано около 3 тыс. руб. Во время путешествия М.М. Сперанского в Забайкалье были учреждены сотоварищества в Кяхте и Нерчинске. В первом было 47 членов и 59 благотворителей, собравших 4 тысячи рублей, во втором - всего 51 человек и около 3 тысяч рублей пожертвований, причем тысячу внесли купцы братья Кандинские (предки художника В. Кандинского). В том же 1820 г. было самостоятельно создано сотоварищество в Якутске. Целью общества было снабжение книгами священного писания духовных лиц, почтовых домов, устройство книгохранилищ в Иркутске, Кяхте, Якутске. Все собранные пожертвования направлялись в адрес Санкт-Петербургского комитета библейского общества, а оттуда в Иркутск поступали книги - Библия, Новый Завет, годовые отчеты о деятельности общества. Иркутский комитет со своего книжного склада рассылал полученные книги по сотовариществам, и уже они продавали, дарили всем желающим. Очевидно, некоторое время поступал журнал "Известия о действиях и успехах библейского общества", издание которого прекратилось в ноябре 1824 г. О масштабах деятельности отделения и сотовариществ свидетельствуют данные о распространении книг. В 1820 г. в Иркутск было отправлено 646 экземпляров Библии и Нового завета. Часть их заведомо не могла найти массового спроса и предназначалась для библиотеки Иркутского отделения. Это были издания на армянском, финском, молдавском, финском и других языках. Сбыт находили книги на славянском языке, Евангелие и Новый завет - на русском языке, а также Евангелие от Матфея и Марка, переведенное на монголо-бурятский язык. Судя по отчетам, Нерчинское сотоварищество за 1820 г. продало 10 Библий, 6 Новых заветов, 23 Евангелия. Подарено было 5 книг и осталось на 1821 г. 53 экземпляра [22]. В 1821 г. епископ Иркутский Михаил во время поездки в Нерчинский край взял с собой 60 экземпляров Священного писания, и почти все они были подарены людям разного звания, особенно "братским и тунгусам". "Только некоторые из лам, тайшей и зайсанов отдаривали меня за оные полученные книги по соболю, а деньгами получено только за 2 книги 10 руб. 50 коп. Сии деньги, а равно и соболей в 7 штуках, кои по оценке знающих людей стоят каждая штука по 35 рублей предоставляются при сим", - писал епископ Михаил при возвращении из Нерчинска [23].
В Кяхтинском сотовариществе за 1820 г. было продано 118 экземпляров (в том числе 40 - на монгольском языке) и подарено 12 книг. В остатке на 1821 г. значилось лишь 7 штук. В отчете отмечалось, что все книги разошлись только в Троицкосавске и Кяхте, а Верхнеудинск, Селенгинск и селения еще не снабжены [24]. В Якутске дела в 1820 г. шли не хуже, чем в Нерчинске - из 46 присланных экземпляров 39 книг было продано, осталось 2 экземпляра Евангелия на татарском языке и 5 экземпляров Нового Завета на грузинском языке.
В самом Иркутске книги священного писания продавались в архиерейском доме и в лавке купца Якова Донских. Ему было выдано для продажи 50 экземпляров Библии, 50 - Нового завета и 8 - Четвероевангелиz с деяниями. Комиссионных он не брал. За 4 месяца (август-ноябрь 1821 г.) он распродал только 7 Библий, 2 Новых Завета и 4 Четвероевангелия [25]. О трудностях распространения духовной литературы через Библейское общество свидетельствуют сообщения из Киренского уезда. В 1818 г. там все приходские церкви получили Библию и Новый Завет и в новых книгах не нуждались, т.к. "в селениях грамотных людей меньше, чем селений, где нет ни одного грамотного, а потому в оных имеющиеся Библии и остаются без употребления" [26]. В 1821 г. там предполагалось раздать бесплатно 15 экземпляров Библии лицам духовного звания. В 1824 г. игумен Киренского монастыря Вениамин сообщал, что открытая при монастыре книжная лавка продавала и давала в долг книги, полученные от Иркутского комитета и из 30 экземпляров на сумму 148 руб. 50 коп. было продано 16 на 60 руб. 40 коп. [27]. Очевидно, стоимость книг - 3 - 5 руб., была значительна и потому уже через 2 - 3 года деятельности сотовариществ платежеспособный спрос стал иссякать. В отчетах отмечается уменьшение требования книг, появляется новая форма книгораспространения - рассылка корреспондентам в долг. Так, в 1824 г. в Нерчинском сотовариществе на 43 проданных и 4 подаренных книги приходилось 107 экземпляров, отправленных корреспондентам. В Кяхтинском сотовариществе за 1823 - ноябрь 1825 гг. было продано всего 69 книг, зато подарено 103 и в остатке значилось 364 книги. Причины такого положения видели в том, что большая часть грамотных "накупилась", а остальные, " по неимению возможности приобретать оные покупкою довольствуются ими от тех, которые имеют их" [28]. За 1825 г. было всего распространено 392 экземпляра и оставалось нереализовано 1707 книг. После того как в 1826 г. Российское библейское общество было закрыто, книги были переданы в духовные правления и продолжали продаваться. Еще и в 30-е гг. взимали долги у корреспондентов, получивших книги у сотовариществ.
Имевшаяся система книгораспространения, очевидно, все же не соответствовала потребностям Восточной Сибири и основная часть церквей и монастырей имели в первой половине XIX в. небольшие книжные собрания. Имеющиеся описи церковных книг Вознесенского монастыря свидетельствуют о том, что в 1808 г., кроме богослужебных книг, догматической и исторической литературы в библиотеке числилось всего 36 названий в 40 экземплярах [29]. В 1826 г. соответствующие разделы включали уже 170 экземпляров книг [30]. В описи Киренского монастыря за 1808 г. было пронумеровано 147 книг, из которых более 50 может быть отнесено к догматической, учительной и исторической литературе [31]. Библиотеки небольших монастырей были еще меньше. В Селенгинском монастыре в 1839 г. было 127 наименований служебных книг (в том числе отдельные месячные минеи) и всего 22 книги, отнесенные в описи к разряду "Беседы и толкования". Среди них - творения Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, историческое описание Киренского монастыря. От XVII в. в библиотеке было 6 книг, от XVIII в. - 16, остальные поступили в монастырь в XIX в [32]. В заштатном Чикойском монастыре в 1843 г. было 50 названий книг в 125 экземплярах, в том числе одна книга XVII в., семь книг XVIII в. и 47 книг, изданных в 1800 - 1820-е годы. Среди небогослужебных книг преобладали сочинения Дмитрия Ростовского [33].
Еще меньше были церковные библиотеки, даже в городах. Так, в Троицкосавском Троицком соборе в 1853 г. было 29 богослужебных книг и 11 наименований прочих - поучений, изъяснений на литургию, беседы Михаила Черниговского, сочинения Евсевия, архиепископа Иркутского ( в тетрадях) [34]. В Нерчинском соборе в это же время значилось 4 Евангелия, Библия на славянском и польском языках, и еще 6 книг - поучения, беседы, деяния [35]. Судя по годам издания, монастырские и церковные библиотеки пополнялись в основном в конце XVIII в. - 20-х гг. XIX в. Очевидно, административное книгораспределение, скорее, было способно обеспечить церкви и монастыри духовной литературой, чем просто содействовать этому процессу. Потребность в духовной книге, которая должна была побуждать в первую очередь духовенство к выписке изданий духовного содержания, судя по всему, еще только формировалась. Чтение книг из церковных и монастырских библиотек в первой половине XIX в. не было распространенным явлением. О том, что к чтению приходилось побуждать, свидетельствует комплекс мер, разработанных Иркутским архиепископом Иринеем в 1831 г. Он требовал, чтобы во всех церквях были заведены тетрадки, в которых еженедельно отмечались бы успехи в изучении священниками, дьяконами и причетниками тех книг, кои они должны знать. Причем определялся порядок чтения и заучивания для каждого члена причта. Священники должны были изучать "Ставленную грамоту", "Святительские поучения" и книгу "О должности пресвитера", дьяконы - "Пространный катехизис митрополита Филарета" и "Краткую священную историю с вопросами и ответами", причетники - сокращенный катехизис. Каждые три месяца эти тетрадки с записями должны были предоставляться Иринею. В рапортах о получении указа благочинные и настоятели отмечали, что во многих церквях отсутствуют указанные книги и просили выписать их. При этом, например, из Киренского монастыря сообщали: "По части души в продолжении прошедшего месяца июля (1831 г.) мы занимались чтением душеспасительных книг и полезными между собой беседами" [36]. Кое-кто из церковнослужителей не желал подчиняться указу, как например, дьякон Селенгинской Покровской церкви Дмитрий Преловский, священнический сын 38 лет, не обучавшийся в семинарии и не знающий катехизиса. Священник доносил, что дьякон читает плохо и "святое евангелие без показания никогда прочесть не может", но читать отказывается и на указание священника отвечает: "Сам читай" [37].
Интересно, что указ Иринея достиг даже Аляски и Иоанн (Иннокентий) Вениаминов отвечал из Уналашки, что предписание от 14 января 1831 г. получено 1 июня 1832 г., но не все может быть исполнено, так как нет пространного катехизиса и нотной тетради, а причетники - здешние уроженцы и учатся всему в училище под руководством священника [38]. Правда, в 1832 г. уже никто не требовал выполнения этого указа, т.к. Ириней был смещен и во главе епархии стоял Мелетий.
Изучение роли чтения в жизни духовенства, как и других слоев сибирского населения, требует дальнейшего изучения. Следует лишь заметить, что в отчете о состоянии Иркутской епархии за 1861 г. архиепископ Парфений констатировал: "Как ни бедны церковные библиотеки, но несмотря на то, большая часть священников не могла передать не только содержания всех книг церковной библиотеки, но иные и названий, из чего оказалось, что чтение не в употреблении у большей части священников" [39].
Таким образом, наряду с общими для Сибири принципами, книгораспределение в Восточной Сибири имело свои особенности, связанные с меньшим количеством церквей и, следовательно, меньшей потребностью в книгах. Это избавляло Иркутскую духовную консисторию от некоторых трудностей, которые существовали в Западной Сибири. В первой половине XIX в. административное книгораспространение дополнила посредническая деятельность епархиального начальства, особенно в отношении к периодической печати. Вместе с тем недостаточная обеспеченность церковных библиотек внебогослужебной литературой свидетельствует об отсутствии активной деятельности как черного, так и белого духовенства по пополнению книжных собраний. Требуют дальнейшего изучения личные библиотеки духовенства, особенно его рядовых представителей, что позволит создать более полную картину распространения духовной литературы в Восточной Сибири.
Список литературы
Гузнер И.А. Библиотеки Сибири XVII - XVIII в.// Становление системы билиотечного обслуживания и книжного дела в Сибири и на Дальнем Востоке. Новосибирск, 1977. С.19-40; Куликаускене Н.В. Книга и иркутское духовенство // Книга и книжное дело в Сибири. Новосибирск, 1989. С. 231-234; Наумова О.Е. Иркутская епархия в XVIII - первой половине XIX в. Иркутск, 1996.
Ситников Л.А. К истории книгораспространения в Сибири во второй половине XIX в. // Становление системы ... С.98-120;
Володкевич А.Ф. Книгораспространение в Сибири в первой половине ХIX в.// Книга в Сибири. Новосибирск, 1989. С.42-60.
Ситников Л.А. Указ. соч. С.99.
ГАИО, ф.50, оп. 1, д. 389, л. 1.
Там же.
Там же, д. 582, л. 38.
Там же, д. 5883, л.85.
Ситников Л.А. Указ. соч. С.106-107.
ГАИО, ф. 50, оп. 1, д. 2227, л. 2.
Там же, д.582, л. л. 7 - 9.
Там же, д. 3255,
Там же, д. 2408.
Там же, ф. 482, оп. 1, д.98, л. 126.
Там же, ф. 50, оп. 1, д. 7278. л.1 (об.).
Там же, д. 7446, л. !.
Там же, ф. 482, оп. 1, д. 98, л. л. 45 , 385; д. 100, л. 67.
Белокрыс М.А. Книгопечатание в Восточной Сибири в конце XVIII - середине XIX в. // 200 лет книгопечатания в Сибири: Очерки истории книжного дела. Новосибирск, 1988; Волкова В.Н. Книга на языках коренных народов Сибири и Дальнего Востока в XIX - начале ХХ в. // Книга в автономных республиках, областях и округах Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1990.
ГАИО, ф. 50, оп. 1, д. 2405. л. 9.
Там же, л. 10.
Там же, л. 17.
Волкова В.Н. Указ. соч.; Белокрыс М.А. Указ. соч.; Оглезнева Г.В. Деятельность Российского библейского общества в Восточной Сибири (1819 - 1826 гг.) // Духовная культура: проблемы и тенденции развития: Тез. докл. Всерос. науч. конф. Сыктывкар, 1994.
ГАИО, ф. 50, оп. 1, д. 2745, л.63 (об.).
Там же, л. 48.
Там же, л. 68 (об) - 69, 86 .
Там же, л. 172.
Там же, л. 43.
Там же , д. 3179, л. не нумер.
Там же.
Там же, ф. 121, оп. 1, д. 208, л. л. 18-20.
Там же. д. 57, л. л. 12-28.
Там же, ф. 482, оп. 1, д. 77, л. л. 19 - 22 (об.).
Там же, ф.50. оп. 1 . д. 5028, л. л. 27 (об.) -33.
Там же, д.5212, л. л. 31 (об.) - 34.
Там же, д.6512, л. л. 35 -36.
Там же, д. 6508, л. 18, 32-33.
Там же, д. 3875, л. 99.
Там же, л.38.
Там же, л.203.
РГИА, ф. 796, оп. 442, д. 51, л. 27(об.).
