Современные внешнеэкономические связи Украины
p align="left">Импорт из Узбекистана - это энергоносители (75 - 80% общего импорта), прежде всего газ, продукция металлургической и легкой промышленности и продовольствие.С Киргизстаном - маленькой среднеазиатской страной Украина имеет минимальные торговые контакты. Украина продаёт Киргизстану в основном этиловый спирт в небольших объёмах, лекарственные, фармацевтические препараты, механическое оборудование, а покупает табачное сырьё, некоторые продовольственные товары, льняное волокно. Киргизстан входит в некоторые блоковые объединения России, и перспективы улучшения торговых отношений с Украиной связаны с состоянием проблемы общей оптимизации условий экспортно-импортной деятельности в СНГ, тенденциями развития Таможенного союза.
С Киргизстаном Украина подписала ряд соглашений: о сотрудничестве в области телерадиовещания; о сотрудничестве в области энергетики (речь идет о участии Украины в освоении гигантского потенциала гидроэнергетики Кыргызстана); о сотрудничестве в инженерно-технической области. Перспективы развития этого соглашения подразумевают кооперацию ряда предприятий ВПК двух стран; о сотрудничестве в области создания ПФГ. Соглашение ориентированно на создание украинской ПФГ «Укрредмет» (в которую вошли АО «Донецкий химико-металлургический завод и «Запорожский титаномагниевый комбинат») и включение в ее состав крупнейшего в СНГ месторождения редкоземельных металлов Кыргызского ГОКа. Создание ПФГ, по мнению специалистов, позволит взять под контроль 10% мирового рынка поликристаллического кремния и возобновить производство ряда других более дорогих металлов.
Также, существует договоренность о участии предприятий «Укргеология» и АО «Укрзолото» в реабилитации и доразведке некоторых горнорудных месторождений, в частности:
крупнейших на континенте производителей ртутного концентрата - Чаувайского и Хайдаркентского ГОКов (украинское АО Никитовский ртутный комбинат является вторым в СНГ производителем этого сырья для электротехнической и полупроводниковой промышленности); Кадамжайского сурьмяного комбината; Сохской группы оловянных месторождений.
Основной потребитель олова - Россия отказалась от закупок и поэтому помощь Украины при освоении некоторых месторождений позволит Кыргызстану предложить свое дешевое сырье не только на мировом рынке, но и предприятиям Украины. Так, рассмотрен вопрос расширения производства сплавов олова украинским концерном «АЗОМ» (Артемовск), имеющим мощность производства в год более 100 тыс. т.
Незначительные объёмы торговли Украины с Таджикистаном объясняются не только географической отдалённостью и слабым уровнем развития этой страны, но и военными действиями, межэтническими конфликтами на её территории. Основу экспорта Украины в Таджикистан составляет продукция химической промышленности, прежде всего корунд. Экспортируется также продовольствие (сахар, этиловый спирт), продукция машиностроения, в меньшей мере энергоносители (кокс) и черные металлы.
Импорт из Таджикистана - это некоторые виды местной металлургической, лёгкой промышленности, продовольствия.
Когда в самые черные времена так называемого военного положения в Польшу прибывали делегации из Швеции для реализации на Висле своих экологических проектов, польские хозяева были этим несколько смущены. Дескать, какой смысл платить за очищение рек «вражеского» государства? Только через несколько лет поляки поняли, что скандинавские соседи не бросают деньги на ветер. Ведь экологическая катастрофа, углублявшаяся в коммунистической Польше в 80-е годы прошлого века, привела к появлению первых признаков «вымирания» Балтики. Причем проявления экологического бедствия можно было видеть уже и возле шведских берегов. А скандинавы уже тогда лидировали в рейтингах как самые экологически развитые народы мира. Поэтому не могли не реагировать на то, что огромные объемы загрязнений попадали в Балтийское море с водами Вислы, Даугавы и Невы, распространяясь в район Ботнического залива и вызывая необратимые изменения в окружающих экосистемах.
Так что скандинавское финансирование экологических программ в коммунистической Польше не было преждевременным, хотя коммунисты далеко не все средства использовали по назначению. И когда в 1989 году страна над Вислой стала демократической, по обе стороны Балтики уже был создан фундамент для системного сотрудничества в сфере охраны окружающей среды. [2] Шведы увеличили финансирование до очень серьезных объемов, но вместе с тем стали и больше требовать. Таким образом, сами поляки научились дисциплинированно и системно подходить к охране природной среды. Программы правительств Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии принесли Польше и республикам Балтии много пользы еще до того, как появилось системное финансирование из Брюсселя в рамках подготовки к членству в Европейском Союзе. Причем эти усилия ничего бы не дали, если бы названные страны не создали правовую базу для подобного сотрудничества. Речь идет прежде всего о Хельсинкской конвенции относительно Балтики и других международных соглашениях, регулирующих вопросы сотрудничества стран Балтийского региона.
Когда в 1991 году Польша, Литва, Латвия и Эстония имели уже отлаженные системы сотрудничества с фондами правительств Скандинавских стран, во Львове предпринимались лишь первые попытки наладить такое сотрудничество. И они завершились успехом, хотя эту тему и не освещали в СМИ. С первых лет независимости в Украине активно действует программа Балтийского университета, учрежденная деканом факультета международных отношений Университета им. Ивана Франко профессором Маркияном Мальским. Шведский центр Балтийского университета в городе Упсала приветствовал обретение Украиной и Беларусью независимости и еще тогда рассматривал эти два государства как интегральные элементы большого Балтийского региона. Их весомость заключается в том, что по территориям Украины и Беларуси проходит граница Балтийской Европы с несколькими другими геополитическими регионами, очень важными для Балтии. Как считают ученые упсальского центра Балтийского университета, невозможно обеспечить стабильность, экологическую безопасность и полезное сотрудничество Балтии со странами Черноморья без балтийской интеграции и постоянного развития Украины и Беларуси.
«Львов уже сегодня является городом Балтийского региона, так же, как Краков или Вильнюс», - утверждают руководители программы Балтийского университета при ЛНУ им. Ивана Франко. Для этого есть все основания: экологические (принадлежность к бассейну Балтики), географические (до побережья Балтийского моря вдвое ближе, чем до побережья Черного), а также исторические, культурные, экономические. Львовщина и Волынь всегда находились под влиянием стран Балтии (вспомните период существования Великого Княжества Литовского или Речи Посполитой) и поставляли свои товары по Висле на Балтику, в то же время имея немного общего с черноморской Турцией или Грузией.
Другое дело - Центральная Украина. И хотя реки этого региона впадают в Черное море, это не мешает шведам активно следить за состоянием природной среды Киевщины или Полтавщины. Нельзя забывать и о том, что в результате аварии на Чернобыльской АЭС радионуклидами были загрязнены отдаленные уголки Скандинавии и даже Арктики. Это лишний раз подтверждает правильность подхода скандинавов, который заключается в большой важности интегрирования всей Украины в политико-экономическое и научное пространство Балтийского региона, с его прогрессивным системным подходом к управлению экологическим качеством производства и экологической безопасностью.
Так что инициатива создания в Эльблонге «Балтийского порта для Украины», а также связанные с этим действия участников кампании «Балтийская Украина», - это совсем не революционная идея. Это лишь одно из конкретных последствий тенденций, уже имевших место в прошлом, и нынешней последовательной деятельности малоизвестных в Украине сторонников балтийской интеграции Украины. Причем это только начало. «Сейчас очень благоприятный момент, чтобы начать кампанию балтийской интеграции, поскольку этому способствует ситуация, сложившаяся в Швеции, странах ЕС, Польше и самой Украине. В последние месяцы правительства Швеции и Польши демонстрируют большое желание наладить более тесное сотрудничество с Украиной. Очевидно, это одно из последствий помаранчевой революции. Также наконец появляется продолжительный и видимый эффект этой серьезной работы, которую мы вместе с украинскими партнерами провели в течение последних нескольких лет», - отмечает Мария Винклер, сотрудница секретариата Балтийского университета из Упсалы. «С другой стороны, именно сейчас ЕС стал больше внимания уделять морскому сотрудничеству, а Балтику Брюссель воспринимает как ключевой морской узел, выделяя ему больше средств, чем даже Средиземноморью», - добавляет г-жа Винклер.
И это еще не все признаки благоприятной геополитической ситуации, сложившейся сегодня. Развитие ситуации на Балтике и соответствующие тенденции на десяток лет опережают черноморские. Так что, если Украина действительно хочет стать черноморским лидером, налаживание полезного обмена опытом с Балтией не будет лишним.
Такую возможность, собственно, и дает балтийская интеграция, в частности, создание в Эльблонге украинского портово-коммерческо-научного комплекса, участие в роботе Хельсинкского комитета (в случае принятия Хельсинкской конвенции), Еврорегиона «Балтика» и других формах балтийского сотрудничества. Недаром к инициативе «Балтийская Украина» недавно присоединились Управление морского порта Рени (обмен опытом с Эльблонгом) и ведущий англоязычный журнал балтийского транспорта Baltic Transport Journal, который интересуется как черноморскими делами, так и вопросами балто-черноморского сотрудничества и конкуренции.
Украина также может много выиграть, учитывая растущее разочарование скандинавов нынешней агрессивной политикой России. Балтийское сотрудничество с Россией в сфере развития демократии и охраны окружающей среды не оправдало себя. Правда, это не касается талантливых и преданных делу российских экспертов, добросовестно работающих в рамках Хельсинкской комиссии, Балтийского университета и других организаций и положительно воспринимающих идею распространения балтийского сотрудничества на Украину. У большинства этих экспертов нет имперских амбиций, многие из них против строительства Северо-Европейского газопровода, считая, что это может повлечь за собой экологическое бедствие. [3]
