Содружество наций в международных отношениях

p align="left">Экономическая сфера традиционно привлекала наибольшее внимание политиков Лондона. Можно говорить о том, что начало Британской империи положили экономические факторы и, прежде всего, торговля. Интересы торговли лежали в основе внешней политики сменявших друг друга кабинетов консерваторов и либералов. Торговые фактории, расширяясь за счет периферийных земель, становились колониями в составе империи, а поселения выходцев с Британских островов в Канаде, Южной Африке, Австралии были настолько зависимы от метрополии, что по мере их экономического развития они естественным образом входили в сферу влияния британской экономики и практически полностью ориентировались на нее. Колонии служили источниками сырья и рабочей силы, в незначительной степени - рынками сбыта. Одновременно со связями торговыми быстро развивались связи финансовые: вывоз капитала из Великобритании в страны империи стремительно возрастал на протяжении XIX в. и к 1913 г. составлял более половины общего вывоза (а Великобритания лидировала по масштабам как уже вывезенного, так и вывозимого ежегодно капитала)[3].

Несмотря на объективные трудности - появление мощных конкурентов в лице американцев и немцев и снижение конкурентоспособности собственной экономики -- англичанам удалось сохранить относительно единое экономическое пространство империи. Вместе с тем одновременное ослабление британской экономики и рост экономик стран-конкурентов привели к тому, что сначала переселенческие колонии-доминионы, а позже - и обычные колонии перестали быть "заповедником" для британского капитала британских товаров.

Перед лицом возросшей конкуренции Великобритания была вынуждена отказаться от своей относительной экономической самодостаточности и приложить усилия к тому, чтобы создать единое имперское экономическое пространство: ввести тарифы, льготные для стран-участниц, и довольно жесткие для внешнего мира. Громадная емкость этого единого рынка должна была гарантировать британской экономике и торговле обеспеченное будущее и возможность равной борьбы с американской экономикой.

Новая ориентация метрополии - линия на развитие экономик зависимых стран до поры вполне соответствовала устремлениям нарождающейся буржуазии новых наций. Это совпадение интересов центра и периферии проявилось в попытках выхода из Великой депрессии, когда совместными усилиями стран - участниц Британской империи, последняя все-таки была окружена стеной преференций - таможенных тарифов, предоставлявших немалые льготы для внутриимперской торговли по решению Оттавской имперской конференции по экономическим вопросам в 1932 г. Показательно, что появление преференциальных тарифов для членов империи в высшей степени положительно сказалось на внутриимперской торговле: тарифы стали важным центростремительным фактором развития империи. К этому времени экономическое значение колоний для метрополии существенно выросло по сравнению с XIX в. - увеличилось потребление сырья, источником которого являлись колонии, значительное развитие получили колониальные рынки сбыта. В 1938 г. на Великобританию приходилось 29,1% внешней торговли Канады, 47,6 - Австралии, 38,5 - ЮАР, 32,9 - Индии, 66,3 - Нигерии, 36,6 - Кении. Империя стала неистощимым источником ресурсов для британской экономики, а тaкже обеспечила громадный рынок сбыта, в значительной степени защищенный от конкурентов. Таким образом, обладание империей существенно увеличивало возможности британской экономики и внешней политики, т.е. способствовало сохранению Великобританией статуса великой державы.

Наряду с вопросами экономического развития, внешняя политика и оборона являлись теми немногими областями, в которых метрополия тесно сотрудничала с зависимыми от нее территориями (внутренней политикой колоний в Лондоне, как правило, не занимались, оставляя ее на откуп местным властям во главе с присылаемыми из Англии чиновниками). Сотрудничество в сфере внешней политики и обороны строилось в соответствии с совершенно иными принципами, чем в экономической области. Право голоса здесь имели только доминионы, прежде всего наиболее экономически развитые из них, т.е. Канада, Южно-Африканский союз и Австралия. Даже для них право самостоятельного проведения внешней политики до поры до времени практически не существовало - лишь Канада на рубеже ХIХ-ХХ вв. смогла добиться определенной свободы в вопросах своей политики по отношению к Соединенным Штатам (и не больше того!). Сходным образом дело обстояло с обороной - немногие из территорий империи находились под угрозой военного вторжения: Канада могла испытывать некоторую озабоченность по отношению к своему великому южному соседу, Австралия, после резкого взлета японской мощи на рубеже XIX-XX вв. - по отношению к этой сильной державе Восточной Азии, Индия, хотя и лишенная собственного права голоса, но оберегаемая как "самый ценный бриллиант Короны", - по отношению к царской России.

Королевский флот в XIX в. был способен обеспечить интересы Британии, либо любой территории империи, в любом уголке земного шара. Сильнейшие в мире военно-морские силы связывали воедино империю, они обеспечивали ей постоянно высокий уровень транспортной связности, отвечали за защиту многотысячемильных коммуникаций. Флот и флотские традиции - традиции Нельсона и Блейка, Худа и Каннингхема - были достоянием не только Великобритании, но всей империи, символом чего стало участие Канады, а затем и Австралии с Новой Зеландией в его финансировании. Армия осуществляла британское вооруженное присутствие в колониях, одновременно поддерживая порядок и лояльное отношение местных жителей к британской администрации, с одной стороны, а с другой - выполняла чисто оборонительные функции ввиду наличия постоянной угрозы внутренних восстаний и интервенции других государств.

На рубеже XIX-XX вв. англичане были вынуждены радикально пересмотреть оборонные приоритеты: если до того первостепенными в стратегическом отношении являлись позиции в Средиземном море - средоточии важнейших коммуникаций империи, то Дж.А. Фишер и затем У. Черчилль осуществили концентрацию подавляющего большинства сил флота в Северном море: ускоренное военно-морское строительство в Германии создало непосредственную угрозу самим Британским островам. Тотальная концентрация линейных сил в Северном море и, соответственно, вывод их с многочисленных заморских станций стали началом постепенного развала имперской обороны.

Тем не менее можно с уверенностью утверждать, что Британская империя вступила единой в первую мировую войну: интересам "белых" доминионов вполне удовлетворял план некоторого ослабления Германии и аннексии германских колоний. Кажется бесспорным, что быстрая победоносная война позволила бы имперским акциям сильно укрепиться в цене: блеск одержанной победы заставил бы замолчать сепаратистов на некоторое, возможно, довольно длительное время. Трудная победа в четырехлетней "мясорубке" 1914-1918 гг. сыграла прямо противоположную роль: ставшее в ходе войны очевидным экономическое ослабление Великобритании продемонстрировал доминионам, что великодержавный статус метрополии испытал сильнейшее потрясение и, быть может, уже не оправится. Первая мировая война дала доминионам основу национального самосознания: их войска дрались на стороне союзников и их исключительная доблесть была равно признана по обе стороны фронта. Ошибки английских и французских генералов никак не могли отразиться на высочайшем уровне войск из Канады, Австралии и Новой Зеландии. Появление собственной национальной боеспособной армии стало важным шагом на пути доминионов к самоопределению.

Период между мировыми войнами был ознаменован "линкорными каникулами", которые позволили англичанам сравнительно дешево сохранить свой крупнейший линейный флот и громадные крейсерские силы, а потому проблемы имперской обороны до поры до времени не были в центре внимания кабинетов в Лондоне, Оттаве и Канберре. Вполне их обнажила начавшаяся в 1939 г. вторая мировая война. Она со всей очевидностью продемонстрировала распад общеимперского оборонного пространства. Австралия, Новая Зеландия и, в определенной степени, Канада столкнулись с прямой угрозой своей национальной безопасности - и имперские вооруженные силы уже не смогли решить эти проблемы.

Наличие серьезных проблем было признано британским руководством уже в начале второй мировой войны, когда было решено сосредоточить усилия флота на защите лишь трех театров военных действий - самой Великобритании в Северном море и прилегающей зоне Северной Атлантики, Средиземного моря с Суэцким каналом и Сингапура. Период "линкорных каникул" плохо сказался на боеспособности и технической оснащенности королевского флота, а задача строительства нового флота требовала времени и денег - не было ни того, ни другого. В то же время, как немцы, так и японцы смогли подготовиться к войне на море куда лучше, а американцы быстро наверстали упущенное в годы войны благодаря мобилизации экономического потенциала.

Несмотря на итоговую победу, для Великобритании вторая мировая война стала своеобразной "лебединой песней" империи: метрополия уже не была настолько сильна, чтобы сохранять связи со своими доминионами и колониями, а они уже не были заинтересованы в ней.

СОДРУЖЕСТВО НАЦИЙ ПОСЛЕ 1945 г.

После второй мировой войны подъем национально-освободительной борьбы в колониальных и зависимых странах постепенно привел к распаду системы колониализма в частности к распаду Британской империи.

Несмотря на отчаянные попытки правых сил сохранить гигантские колониальные владения Британии, Индия, Цейлон, Бирма, затем Малайя одна за другой добивались политической независимости. Одним из показателей изменения характера отношений внутри Содружества было принятие его участниками законов о гражданстве. В Австралии закон «О подданстве и гражданстве» был принят в 1948 г. Он устанавливал австралийское гражданство, которого раньше не имели жители страны, хотя одновременно: по закону автоматически сохранялось и британское подданство. Результатом возросшей самостоятельности доминионов было выдвинутое ими требование о проведении более всеобъемлющих и частых консультаций в рамках Содружества на правительственном уровне по вопросам, представляющим общий интерес.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8