то со стороны субъекта исследования. Но в любом научном исследовании 2 автора: субъект и объект. Каким же образом соотносится время и пространство в сознании исследуемого субъектом объекта? В этой главе будет рассмотрена теоретическая сторона данного сегмента сознания архаических обществ.То обстоятельство, что в архаичном обществе время регулировалось природными циклами, определяло не только зависимость человека от смены годичных периодов, но и специфическую структуру его сознания. В природе нет развития, - во всяком случае, оно скрыто от взора людей этого общества. Они видят в природе лишь регулярное повторение, не в состоянии преодолеть тиранию ее ритмического кругового движения, и это вечное возвращение не могло не встать в центре духовной жизни. Не изменение, а повторение являлось определяющим моментом их сознания и поведения. Единичное, никогда прежде не случавшееся, не имело для них самостоятельной ценности, -- подлинную реальность могли получить лишь акты, освященные традицией, регулярно повторяющиеся. Архаическое общество, хотя и не отрицало индивидуальность, но все же относилось к ней очень настороженно - ценности коллектива и традиция в архаическом обществе всегда превыше личных мотивов. Поэтому жизнь человека в традиционном обществе представляет собой постоянное повторение поступков, ранее совершенных другими. Неизбежно вырабатывается эталон, первообраз поведения, который приписывается первым людям, божеству В научной литературе сложилось 2 мнения. Согласно первому из них, с известной долей условности можно называть богами верховных существ, почитаемых манси. Этого мнения, в частности, придерживаются такие исследователи как И. Н. Гемуев, А. М. Сагалаев, А И. Соловьев и др. Аргументируется эта позиция тем, что в мифологии и обрядовой практике манси прослеживаются следы митраизма. Второе мнение (О. М. Рындина) основано на том, что у манси не существовало богов. Основанием этому служит, прежде всего утверждения самих манси. Автор данной курсовой работы придерживается первого мнения., «культурному герою». Повторение людьми поступков, восходящих к небесному, божественному прототипу, связывает их с божеством, придает реальность им и их поведению. Вся деятельность людей, производственная, общественная, семейная, интимная жизнь, получает смысл и санкцию постольку, поскольку участвует в сакральном, следует в «начале времен» установленному ритуалу. Поэтому
мирское время лишается своей самоценности и автономности, человек проецируется во
время мифологическое. В особенности это обнаруживалось в периоды празднеств, торжеств, которые устанавливали прямое отношение с мифом, воплощающим в себе образец поведения. Миф не просто пересказывался, но разыгрывался как ритуальная драма и соответственно переживался во всей своей высшей реальности и напряженности. Исполнение мифа «отключало» мирское время и восстанавливало время мифологическое См. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры/http:justlife.narod.ru/gurevich/gurevich05.htm.Таким образом, архаическое сознание антиисторично. Память коллектива о действительно происшедших событиях со временем перерабатывается в миф, который лишает события их
индивидуальных черт и сохраняет только то, что соответствует заложенному в мифе
образцу; события сводятся к
категориям, а индивиды -- к
архетипу См. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры/http:justlife.narod.ru/gurevich/gurevich06.htm(под архетипом понимаются здесь и далее стереотипные, сложившиеся в культуре шаблоны, обезличенные категорические императивы)
. Если время циклично и прошлое повторяется, то и будущее время не что иное, как возобновляющееся настоящее или прошлое. Все три времени расположены как бы в одной плоскости. Поэтому неудивительно, что для человека архаического общества существовала возможность возвратиться к минувшим временам и оказать воздействие на будущее течение событий при посредстве магии.Время -- это солидарность человеческих поколений, сменяющихся и возвращающихся, подобно временам года. Будущее время -- это и судьба. Время столь же реально и вещественно, как и весь остальной мир. Поэтому время можно упорядочивать и разделять. Временем измеряется длина пути. Большей точности для определения расстояния не требовалось. Нет представления о пути между пунктами, независимо от
путника, который преодолевает это расстояние. Когда же упоминаются меры длины пути, оказывается, что эти меры не соответствуют какой-либо фиксированной, стандартной единице См. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры/http:justlife.narod.ru/gurevich/gurevich05.htm. Мифологическое (или мифопоэтическое) понимание мира характеризуется качественной неоднородностью как времени, так и пространства: подобно тому как некоторые части пространства
сакральны, находятся
под особым покровительством богов (капища, погребения, курганы, места собраний, усадьбы, посвященные богам, рощи, реки, горы и пр.), так и мирское, обыденное время перебивается
моментами сакрального,
праздничного времени См. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры/http:justlife.narod.ru/gurevich/gurevich06.htm. Сакральное время обладало истинной реальностью. Категория божественного архетипа, определявшая поведение и сознание людей в архаических обществах.Отсутствие точности в исчислении времени сочеталось с большим интересом к установлению фактов прошлого и их последовательности. Сельское время -- время природное, не событийное, поэтому-то оно и не нуждается в точном измерении и не поддается ему. Это время людей, не овладевших природой, а
подчиняющихся ее ритму. Народные представления о прошлом - это мифопоэтические утопии, объединявшие эпические сказания с «воспоминаниями» о «добром старом времени» и о справедливых государях, которые пребывают в каком-то неопределенном мифологическом «хронотопе» и еще возвратятся, для того, чтобы защитить народ от угнетателей и ввести в сказочное царство изобилия. Для эпоса временные категории не имеют большого значения. Эпическое сознание не находит никакого противоречия в расхождениях между обычным течением времени и протеканием его в сказании. Герои эпоса не подвластны течению времени.М.М. Бахтин подчеркивает тесную связь интерпретации времени действия героя художественного произведения с его путем, вообще с топографическими координатами. Специфика понимания времени в «Песни о Нибелунгах» заключается в том, что герои ее как бы тесно спаяны
с определенными пластами времени и вместе с тем - с
определенными частями пространства и что «хронотопы» этих героев - разные. Наличие разных пространственно-временных единств приводит к тому, что герои, перемещаясь в пространстве, переходят из одного времени в другое. Пока они пребывают в искони присущей им пространственно-временной сфере, они благополучны; когда же они попадают в новый «хронотоп», он диктует им иные нормы поведения, которым они не соответствуют по своей природе См. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры/http:justlife.narod.ru/gurevich/gurevich06.htm. Время и пространство в неразрывном единстве воспринимаются, таким образом, как истинный порядок вещей. Время - безгранично и пластично. Пространство строго определено.Время и пространство, переживаемые в качестве неразрывного единства, выступают в роли атрибутов мифа, ритуала, пронизаны магическими представлениями и неотделимы от ценностного масштаба. Таким образом, мы можем утверждать, что пространство и время в архаическом сознании воспринимаются как нечто монолитное, неразрывное. Напротив, разрыв связи пространства и времени воспринимался крайне болезненно. При этом, пространство воспринимается как нечто прочное, дающее уверенность. Оно незыблемо. Его границы не подлежат обсуждению и воспринимаются как наследие предков, дарованное Свыше. Время же крайне пластично. Оно многомерно и подлежит всяческого рода деформациям при совершении определенных магических действиях. Есть возможность преодолев, настоящее, попасть в будущее и прошлое, потому что они ничем не отличаются от настоящего. Мифологичность прошлого переносится на настоящее и будущее. Время воспринимается, таким образом, по большей части втянутым в мифологический ритм. Совершенно определенно в архаическом обществе разделение пространства-времени мирского и пространства-времени сакрального. При этом сакральное время существует в трех формах: Ш Дискретное казуальное, проявляющееся в ритуалах и праздниках;Ш Дискретное мифологическое, проявляющееся в со-переживании и в со-причастности членов коллектива к мифологическим и мифопоэтическим сюжетам;Ш Непрерывное, монолитное, проявляющееся в повседневной жизни человека архаического общества.Сакральность, таким образом, воспринималась одновременно как явление бытовое, обеспечивающее нормальную жизнедеятельность общества в повседневной жизни, и как явление мистическое, соединяющее общество с предками, дарующее ощущение со-причастности с известными мифическими сюжетами. Сакральное пространство-время дает ощущение защищенности. Архаический человек уже не одинок в этом мире. Его охраняют созданная предками мифологическая картина мира и совершаемые им мифологическо-ритуальные практики от агрессивной внешней среды.Таким образом, мы
осмыслили категории «пространство», «время», «пространственно-временной континуум», «сакральность». Далее в работе они будут употребляться именно в тех значениях, которые были заложены в данной главе.
Глава 2. Ландшафтно-топографическая и топографо-климатическая характеристика местообитания манси в XVIII-XX векахПервоначально очертим современные границы распространения манси в XVIII-XX вв., когда достоверно известно, что подразумевается под термином «манси». В русских документах XVI века манси перечислены по рекам Чусовая, Тагил, Нейва, Кокуй, Баранча, Вишера, Печора, средняя и нижняя Лозьва, Сосьва, Ляля, Конда. К XVII в. Эта территория значительно сократилась, включая на западе лишь Вишеру, на севере - среднее течение Пелыма и Сосьвы, на юге - верховья Туры и среднее течение Тавды. В XVIII веке она ещё немного уменьшилась на западе, но расширилась на юге, включив весь бассейн Туры, и на востоке, включая верхнее и нижнее течение Конды, а также на севере - верховья Лозьвы. В XIX-XX вв. границы расселения манси сдвинулись далее на восток и на север, приблизившись к современным: исчезли манси на Туре и Тавде, появились на Северной Сосьве и Ляпине; в начале XX века единицы их ещё оставались на Вишере, небольшие группы - по Пелыму, Лозьве, Сосьве и Ивделю Мифология манси. Новосибирск, 2001. С. 6. . Таким образом, отчетливо видно постепенное перемещение манси с юго-запада на северо-восток, связанное с освоением Сибири русскими. В рассматриваемый нами период (XVIII-XX вв.) ареал расселения манси выглядит так (см. Графическое приложение). Между Уральскими горами и Обью: по бассейну нижней Оби, по притоку Оби Северной Сосьве (с Ляпином), притоку Иртыша Конде (с Юкондой), по Тавде и ее притокам - Лозьве, Вагилю, Пелыму Мифы, предания, сказки хантов и манси. Пер. с хантыйского, мансийского, немецкого языков/Под ред. Новик Е. С. М., 1990. С. 7-8..
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
