В.В. Путин
людей, не способных сказать «нет». К тому же не стоит преувеличивать
эффективность сталинской модели управления (например, в период второй
мировой войны государству пришлось идти на заметные послабления и в
экономике, и в идеологии).
Значительно реже говорят об опыте «борьбы за укрепление государственности»
90-х годов. На рубеже 1990-91 годов советское руководство во главе с
Михаилом Горбачевым сделало попытку остановить дезинтеграцию страны с
помощью силовых структур. Этот шаг, доведенный до логического конца в
августе 1991 года (правда, уже без участия Горбачева) лишь стимулировал
распад страны – республики, испугавшись внезапных радикальных шагов со
стороны Москвы, в спешном порядке провозгласили независимость. Второй –
более близкий по времени, хотя и менее катастрофический – сценарий
«укрепления государства» реализовывался в 1994-95 годах. После того, как
Борис Ельцин нейтрализовал в 1993 году своих открытых противников,
центральная власть предприняла наступление на руководителей регионов
(роспуск местных советов), ограничила полномочия парламента, продолжила
практику назначения губернаторов из Москвы, начала первую чеченскую войну,
продлила срок обязательной военной службы. Значительная часть власти
оказалась сконцентрирована в руках генералов во главе с руководителем
президентской охраны Александром Коржаковым. Это показало, что
исполнительная власть не была готова «освоить» полученные ею возможности.
Следствием этой политики стало не укрепление государства, а, наоборот,
ослабление центральной власти. Даже те государственные органы, которые
усилили свое влияние (особенно правоохранительные органы), предпочитали
работать, исходя из собственных корпоративных интересов. Имел место
дальнейший рост коррупции в госаппарате, практика назначения губернаторов
из Москвы постепенно дискредитировала себя (главы регионов были подчас
некомпетентны, непопулярны у населения, не имели авторитета среди элиты). В
экономической сфере за фасадом лозунга об «укреплении государства» идет
процесс приватизации и создания новых «олигархических» структур. Интересно,
что этот опыт практически не учитывается нынешним российским руководством.
Дело в том, что большинство членов путинской команды не работали в этот
период в федеральных структурах власти, и порой складывается впечатление,
что они не способны извлечь уроки из предыдущих попыток «укрепления
государства».
Еще одна близкая возможная аналогия – Слободан Милошевич. Результатом
«державной» и внешне жесткой политики стало усугубление проблем,
погрузивших Югославию в острейший кризис – экономический, международный,
внутриполитический. Тот факт, что вплоть до падения режима Милошевича
многие российские политики позитивно относились к президенту Югославии,
показывает, что от модели «русского Милошевича» Путин не застрахован.
Приведенные выше примеры еще не означают, что политика Путина обречена на
неудачу. Вероятность того, что российское руководство выберет рациональный
и эффективный сценарий, адекватный сложившимся реалиям и обеспечивающий
реальное усиление страны, модернизацию экономики и повышение жизненного
уровня населения, также нельзя исключать. Однако исторический опыт политики
укрепления государственности неоднозначен и противоречив, а заявленные
Кремлем цели могут в ходе их достижения подвергнуться серьезной
трансформации под воздействием текущей конъюнктуры и внешних факторов.
Готов ли Путин к роли президента
Широкие полномочия, которые в соответствии с Конституцией предоставлены
российскому президенту, предопределяют высокую зависимость развития событий
в стране от личных качеств главы государства. Поэтому значение вопроса о
том, как Владимир Путин видит собственную «миссию» и насколько он по своим
психологическим и профессиональным качествам будет соответствовать роли
президента, трудно переоценить. Так, после августовского (1998 года)
дефолта именно катастрофическая непопулярность Бориса Ельцина и его
частичная неадекватность положению в стране поставили созданную им властную
систему на грань катастрофы.
«Врастание» Путина в роль президента прошло довольно быстро. В глазах
населения он выглядел не «преемником» Ельцина, а скорее проникшим в
«коридоры власти» его антиподом. С другой стороны, осторожность Путина как
опытного аппаратчика и роль ближайшего окружения Ельцина в возвышении
нового президента страховали многих представителей прежней элиты от резких
шагов со стороны получившего карт-бланш от избирателей Путина. Внезапно
оказавшись «первым лицом страны», Путин не был перегружен серьезными
обязательствами ни перед политическими партиями, ни перед социальными
группами. Но в его положении были и свои минусы. Он не был бойцом,
«закаленным» острой политической борьбой, крайняя размытость программы
сделала его курс эклектичным, потребовалось время и на психологическую
адаптацию. Некоторые испытания Путин прошел довольно успешно. Несмотря на
то, что он уже длительное время находится «у руля» государства, он пока
склонен внимательно выслушивать мнение окружающих его людей и осторожно
относится к попыткам создания вокруг себя атмосферы «культа личности». Но
налицо и признаки растерянности – принятие решений обуславливается
причудливым сочетанием аппаратного инстинкта Путина, получаемого им опыта,
внешнего давления и представлений о политической целесообразности. Большая
часть шагов Путина преследует тактические цели. Внятных представлений о
собственной «миссии» он пока не имеет, а за локальными победами порой
забывается главная цель – обеспечение модернизации экономики и политической
системы страны, технологического прорыва для повышения
конкурентоспособности производимых товаров и обеспечения устойчивой
стабильности. Вместо этого речь часто идет о защите «национальных
интересов» – но сами эти интересы четко не сформулированы. Вообще вес
президентского слова постепенно девальвируется – некоторые из заявляемых им
тезисов выглядят как способ «конспирации», маневрирования между лагерями и
противоречат реально проводимой политике. Наконец, исполнительная власть
подчас не способна определить, когда достигнутые ею успехи обусловлены
эффективными действиями государства, а когда – лишь воздействием
благоприятных факторов (высокие мировые цены на нефть и т.п.).
В любой сфере управления, в том числе и в политике, должностные лица
сталкиваются с необходимостью решения трех очень разных задач – анализа
сложившейся ситуации, принятия оптимальных решений и реализации этих
решений. Системы, которая эффективно справлялась бы с этими задачами, пока
не создано. Исполнительной власти еще предстоит провести масштабные
аналитические исследования, позволяющие осмыслить экономическую и
политическую ситуацию в стране, уровень коррупции и организованной
преступности, эффективность работы госаппарата в Центре и регионах. Наличие
информации на этот счет (в том числе у спецслужб) еще не гарантирует
проведения грамотного и квалифицированного анализа – порой не удается даже
осуществить полноценное обобщение имеющейся информации. Необходимо также
создать систему индикаторов, чтобы с помощью данных об уровне жизни
населения, привлечении инвестиций, движении финансовых потоков, степени
криминализации экономики, итогах выборов осознать существующие сейчас
проблемы. Часто инструментарий для анализа поступающей информации
отсутствует или недостаточен. В сфере принятия оптимальных и адекватных
решений также наблюдаются значительные трудности. Не случайно
исполнительная власть дважды за последние 5 лет обращается к услугам
политических технологов – это связано не столько с их профессионализмом
(подчас недостаточным), сколько с общей слабостью работы госаппарата. К
тому же предлагаемые экспертами решения подчас до неузнаваемости изменяются
в ходе их согласования с различными элитными группами. Внешне более
благоприятно обстоит дело в реализации решений. Путин создает властную
вертикаль, работает над созданием внутренне непротиворечивой правовой
системы. Но эта вертикаль не всегда эффективна, подвержена многим
«болезням» госаппарата, рассредоточена из-за отсутствия внятного
политического и экономического курса. Так, институт полномочных
представителей президента в федеральных округах сформирован в расчете «на
будущее» – пока что полномочия «наместников» размыты и их роль не вполне
ясна. Создание властной вертикали для радикальных преобразований (в
частности, в экономике) было довольно эффективной мерой, но никто не может
