Томас Эдисон
увлечение привело к печальным последствиям, в результате чего остатки своей
лаборатории ему пришлось перенести в подвал родительского дома в Порт-
Гуроне. Здесь и продолжал с большим успехом свои научные занятия. Вскоре
Томас приобрел хорошую книгу о телеграфе, который очень заинтересовал его
еще в то время, когда он пользовался его услугами для передачи объявлений о
содержании продаваемых им газет, и они вместе с товарищем Джеймсом Вардом
устроили телеграфное сообщение между подвалом и домом последнего, причем
проводом служила им печная проволока, а изоляторами на деревьях старые
бутылки.
Все это время Эдисон продолжал продавать газеты в поездах, хотя
издание собственного железнодорожного листка и лабораторные занятия
прекратились. При этом он пользовался каждым случаем побывать в
железнодорожных мастерских, часто напрашивался к машинистам на локомотив,
где и познакомился основательно с его механизмом.
В подвале отцовского дома в новой лаборатории стояла теперь
построенная им рабочая модель паровой машины.
Наконец, счастливый случай, как это часто бывает на свете, направил
его в ту колею, где должна была развиться настоящая деятельность и где он
проявил во всем блеске свои необычайные дарования.
Ему удалось спасти от смерти ребенка начальника маленькой станции
Монт-Клеменс близ Порт-Гурона. Как-то раз, занятый телеграфным аппаратом
последний не заметил, что его двухлетний мальчик забрался на рельсы;
несчастный отец увидел это в самый момент подхода поезда и считал уже сына
погибшим. Эдисон, оказавшийся в то время на станции с газетами, бросился
чуть не под самый локомотив и успел вовремя выхватить ребенка, рискуя своей
жизнью. Этот поступок прославил его во всем городе, а благодарный Макензи,
отец спасенного ребенка, предложил выучить работе на том самом телеграфном
аппарате. Эдисон горячо принялся за дело и под руководством своего нового
учителя быстро выучился работать на аппарате.
Через пять месяцев после первого урока Эдисон получил приглашение на
место телеграфиста в Порт-Гуроне, с жалованием по двадцать пять долларов в
месяц и с особой платой за ночную работу. Таким образом, поездной мальчик и
продавец газет превратился в телеграфиста…Ему как раз минуло в то время
шестнадцать лет.
ГЛАВА III
НА ТЕЛЕГРАФЕ
Неудержимое стремление доходить до причины явлений и приобретать
новые знания постоянно вредило Эдисону в его службе на телеграфе. Он абы
пошла у него с большим успехом, если бы он не был так талантлив. Главные
неудачи происходили от того, что он постоянно увлекался новыми опытами,
когда ему следовало исполнять рутинную работу; часто ему доставалось также
за рассеянность,-недостаток, свойственный и изобретателям, и вообще людям,
привыкшим к сосредоточенному мышлению. Он подвергался насмешкам за свои
теории двойной и четверной телеграфной передачи.
Его занятия в Порт-Гуроне прекратились через шесть месяцев, потому
что ему не выдали обещанной платы за ночную работу. Вскоре затем его
пригласили на ночную работу в Стратсфорд, в Канаде, и он покинул Порт-Гурон
и родительский дом.
Здесь он сделал свое первое изобретение. Начальник железнодорожной
конторы потребовал, чтобы он каждые полчаса ночью повторял ему по телеграфу
условленное слово в доказательство того, что он не спит. Сознавая,что он
может употребить свое время с большей пользой, чем исполнять такое
бессмысленное требование, Эдисон приспособил колесо с азбукой Морзе так,
что простым поворотом ручки от его валика сторож исполнял предписание
начальника, между тем как сам он спал или занимался другим делом. Отсюда
вскоре его уволили с большим скандалом, за следующее происшествие: получив
депешу о задержании поезда, он протелеграфировал на нее ответ, не оповестив
о том кондуктора; в результате чего чуть не произошло столкновение двух
поездов. Он мог считать себя счастливым, что еще избежал за это уголовного
преследования, которым угрожал ему управляющий дорогой.
Эдисон опять появился в родном городе Порт-Гуроне, где и оставался
несколько недель. В течение этого времени благодаря своей изобретательности
ему удалось оказать немалую услугу служащим железной дороги на двух
противоположных станциях по обе стороны реки. Напором льда порвало
телеграфный кабель, проложенный через нее между Порт-Гуроном и станцией
Сорни. Эдисону пришло в голову, что телеграфист на противоположной стороне
узнает телеграфную азбуку, если ее передавать с помощью сочетания протяжных
и коротких свистков локомотива. Он забрался на свой новый “аппарат” и
“протелеграфировал” свистком: “Эй, в Сорни! Понимаете меня?”.
Спустя некоторое время, на противоположной станции догадались в чем дело, и
отвечали Эдисону тем же свистком, и благодаря этому способу прерванное
телеграфное сообщение было возобновлено.
Через несколько недель, Эдисон получил место телеграфиста в городе
Адриане, штат Мичиган, откуда его, впрочем, чуть ли не сразу же уволили за
то, что он, вопреки всяким правилам, задерживал публику и заставлял ждать,
отвечая на полученную от своего начальника депешу, так как телеграф Морзе
не допускал более одной передачи. Отсюда он поступил в Форт-Вейн, где
настолько понравился, что его перевели на лучшее место в Индианаполис.
Здесь он изобрел свой автоматический телеграфный репетитор, с помощью
которого телеграмма с одной линии передавалась на другую без посредства
оператора и приемного либо передающего аппарата. Когда он был в Мемфисе,
ему представился случай применить свое изобретение, так что телеграммы из
Нового Орлеана и Луисвилля и обратно прямо проходили через Мемфисскую
контору, без посредства оператора. За это его наградили, но снова уволили
за рассеянность и занятость своими изобретениями, что приводило к ущербу
порученного ему делу.
Вскоре Эдисон попал в Луисвилль, где устроившись на работу, в
продолжение двух лет терпеливо выполнял свои обязанности. Линия, на которой
он работал, была старой и содержалась в беспорядке, так что вследствие
неравномерного напряжения электрического тока происходили постоянные
заминки и остановки в передаче депеш. Чтобы избежать этого, Эдисон
приспособил три аппарата разной чувствительности, и в результате, несмотря
на неравномерность тока, сигналы принимались им исправно.
В это время наметилось, особенно в южных и пограничных штатах,
сильное движение за переселение в Южную Америку. Это было эмиграционное
поветрие, основанное на политическом недовольстве. Эдисон тоже не избежал
этого, хотя и был северянином по убеждениям. Но, все-таки, вместо Рио-де-
Жанейро он поехал к своим родителям в Мичиган, так как почти в последний
момент изменил свое решение. Прогостив у них немного времени, он вернулся в
Луисвилль, где его приняли на прежнее место, и взялся за дело с удвоенной
энергией. В это время он написал книгу об электричестве, которую хотел
издать сам, но за недостатком средств должен был отказаться от этого
предприятия.
И на этой работе его ждал неприятный поворот событий, а именно:
перетаскивая бутыль с серной кислотой, которою Эдисон хотел воспользоваться
для своих опытов, он опрокинул ее; кислота разлилась по полу, протекла в
банкирскую контору и погубила дорогую мебель и брюссельские ковры. В
результате юноша вновь был уволен. Некоторое время он проработал в
Цинциннати, но и тут долго не продержался, потому что постоянно пропадал в
местной библиотеке, охотясь за книгами, касающимися тех вопросов, которые
теперь совершенно поглощали его внимание.
Из Цинциннати он вернулся домой в Порт-Гурон, где всегда находил
тихую гавань и пристанище после всех своих житейских неудач. Через
некоторое время после приезда некто Аделис, знакомый из Бостонского бюро,
вызвал Эдисона туда и отрекомендовал директору телеграфной компании
Милликену как наиболее подходящего для работы на очень важной нью-йоркской
линии. Эдисон встретил в своем новом начальнике человека весьма
образованного и даже изобретателя, сразу обратившего внимание на молодого
телеграфиста; он был вторым, угадавшим его талант, первой была его мать.
Томас приехал в Бостон, когда ему было двадцать лет. Тут он опять устроил
свою мастерскую, в которой все свободное время отдавал разным опытам и
исследованиям – как в те дни, когда еще был продавцом газет на большой
соединительной ветке железной дороги, а потом в продолжение всей своей
скитальческой жизни по телеграфным бюро в Индианаполисе, Луисвилле,
Цинциннати и Мемфисе. Идеи всевозможных изобретений наполняли теперь его
голову и не давали ему покоя.
