Первый казахский ученый просветитель - Чокан Валиханов
ценнейших хранилищ тайн русской политики в Азии - в Омский архив.
Служа адъютантом у генерал-губернатора, Чокан изрядно преуспел в
изучении наук, и прежде всего истории, географии и экономики Степи и
соседних стран. Поразительно много разных дел умудрялся совмещать юноша,
только что выпущенный из корпуса. И ко всему на корнете Валиханове лежало
еще и бремя султанского рода. Отец и дядя Муса не скупились на советы, а в
казахских семьях младшие подчиняются старшим беспрекословно.
В 1854 году подполковник Чингис Валиханов получил должность советника
Пограничного управления (вскоре переименованного в Областное правление) и
перебрался на житье в Омск. Чингис Валиханов и Муса Чорманов делаются на
многие годы признанными советниками русского начальства по всем вопросам,
касающимся Степи. Этим они, конечно, во многом обязаны не только
собственным достоинствам, уму и знанию степной политики, но и тому
положению, которое занял Чокан при Гасфорте.
Во время службы адъютантом (в 1854 году) произошло знакомство Чокана
Валиханова с писателем Федором Достоевским, и дружеские отношения, которые
возникли сразу же между ними, прошли через всю их дальнейшую жизнь. В этом
же году Чокана свела жизнь с образованнейшим человеком, владеющим
несколькими иностранными языками, талантливым поэтом и переводчиком Сергеем
Федоровичем Дуровым.
Осенью 1855 года Валиханову исполнилось двадцать лет. 17 декабря
Гасфорт подписал ходатайство перед военным министром о награждении за
особое усердие и неутолимые труды штаб- и обер-офицеров Сибирского корпуса,
в котором особо отметил службу корнета султана Валиханова. Ему еще не
полагалось производство в следующий чин, но благодаря особому ходатайству
Гасфорта он был пожалован чином поручика.
Весной поручик Валиханов получил приказ отправиться в командировку и
там присоединиться к отряду подполковника Хоментовского, принять участие в
разборе споров между родами Старшего жуза, встретиться с киргизскими
родоначальниками.
Отправляясь в служебную командировку, Чокан рассчитывал осуществить и
свои научные планы. Он займется в поездках по Старшему жузу и по кочевьям
иссык-кульских киргизов главным образом этнографией и историей, потому что
все новейшие путешественники, побывавшие в тех местах, ограничивались
предметами физической географии.
Глава 4. Путешествие на иссык-куль и в кульджу
В начале апреля 1856 года Чокан отправился почтовой дорогой на
Семипалатинск. Все свои впечатления он заносил в дорожный журнал - путевой
дневник. В этих первых записях виден приглядчивый, все подмечающий и
свободно владеющий пером человек, но еще чувствуется в них ученичество,
стремление выказать себя настоящим, классическим путешественником, сведущим
в географии, геологии, гидрографии, ботанике, зоологии, этнографии,
лингвистике... И можно проследить по первому, иссык-кульскому дневнику
Валиханова, как он стремительно определялся в своей собственной,
валихановской манере путевых заметок, как все увереннее уводил на второй
план обязательные описания флоры и фауны, чтобы уделить главное внимание
человеку, жизни народов Азии, их прошлому и настоящему, их надеждам на
будущее.
В его дневниках (на русском, втором родном языке Валиханова)
выразилась очень ярко личность путешественника - первого казаха,
получившего европейское образование, воспринявшего передовые идеи своего
времени. Он был лучше, чем многие другие - далекие от политики - русские и
европейские путешественники по Азии, подготовлен для исследования народной
жизни, политического устройства азиатских государств, социальных условий.
Будучи уроженцем Азии, он свободно чувствовал себя там, куда русские и
европейские путешественники вовсе не получили бы доступа. Знание многих
восточных языков и полученное им до корпуса домашнее султанское образование
делали для него близким и понятным духовный мир человека Азии. К тому же он
был еще и художником. Рядом с чередой строк он пером или карандашом
набрасывал рисунок, словно бы небрежный, наспех, однако очень точный. Его
зарисовки как бы продолжали записи, а записи уточняли изображения. И всегда
рядом с пейзажем, с портретом, с фигуркой животного у Валиханова вычерчен
изученный им маршрут - вычерчен твердой рукой военного топографа: маршрут,
план города, река со всеми ее притоками, схема перевалов, торговые пути.
Величайшая ценность эти его топографические работы, из них потом сложились
карты - теперь уже точные, а не предположительные, какими вынуждена была
довольствоваться европейская наука в трудах по землеведению Азии.
По возвращении обратно в Семипалатинск у Валиханова произошла еще
одна историческая встреча, с Петром Петровичем Семеновым. Семенов тогда
стоял у начала своего великого дела. В русской науке он - фигура
ломоносовского масштаба. Создатель первого коллектива ученых, знаменитой
школы русских путешественников-исследователей Азии. Его трудами Русское
географическое общество превратилось в феномен общественной жизни России,
сыграло выдающуюся роль в истории нашей культуры и общественной мысли,
оставило потомкам бесценное научное и литературное наследие. Первый в
истории русской науки ученый-организатор смог совершить только единственное
- блистательное по научным результатам! - путешествие в Азию. Это было
путешествие 1856/57 года на Тянь-Шань, за него Семенов и получил - полвека
спустя - почетную приставку к фамилии (Семенов-Тян-Шанский).
Именно во время той встречи Чокан предложил на суд свой заветный
план: с караваном под именем купца отправиться в какой-нибудь крупный
азиатский торговый город (Кашгар). В своих воспоминаниях Петр Петрович
указал, что именно он дал совет Гасфорту послать поручика Валиханова в
Кашгар.
К тому времени поручик Валиханов стал действительным членом
Императорского Русского географического общества - принят на общем собрании
21 февраля 1857 года по рекомендации Семенова, написанной после встречи в
Семипалатинске. Диплом с изображением земного полушария свидетельствует
потомкам, что казах Валиханов был первым среди русских путешественников,
кого благословил на подвиг Семенов-Тян-Шанский.
В ту зиму он работал над материалами, привезенными из экспедиции на
Иссык-Куль, начал очерки о киргизах: об истории народа-брата, о его
географическом положении, которым многое в истории определено, о делении на
роды, о нравах и обычаях киргизов, о преданиях, легендах, песнях и сказках,
передаваемых из поколения в поколение.
Рукопись, опубликованная впервые полностью в Собрании сочинений Ч.
Валиханова как «Записки о киргизах», носит следы кропотливой многолетней
работы, как и большинство других незаконченных трудов Чокана Валиханова.
Сколько вставок, поправок, пометок на полях, сделанных в разное время
чернилами и карандашом! И какая яркая самобытность мыслей, блистательная
система доказательств, какая смелость выводов и гипотез! Ныне признано, что
работы Валиханова по этногенезу казахов и киргизов опередили свое время. И
при нынешнем чтении почти не ощущаешь их незавершенности. Недостает лишь
окончательной шлифовки, которую автор производит, уже решившись выпустить
свое творение в свет. И все вместе дошедшие до нас работы Валиханова дают
основание предположить, что часть его бумаг бесследно пропала. Его научный
поиск заставлял его вести колоссальную предварительную работу - делать
выписки из архивных документов, из переводов восточных писателей, из трудов
европейских ориенталистов, географов, историков, не говоря уже о глубоком
изучении общественных теорий и международных отношений.
Глава 5. хождение в кашгар
28 июня 1858 года Чокан присоединился к семипалатинскому каравану,
направляющемуся в Кашгар. Все, что он узнал во время этой поездки из
экономики, политической жизни, истории, географии, этнографии Кашгара, - а
собрал он там удивительный по полноте и глубине материал - далось ему
напряженнейшим трудом. Он составлял цельную картину жизни Кашгара по
кусочкам, по обрывкам разговоров, по воспоминаниям об исторических
событиях, по семейным преданиям. Работа, которой он занимался в Кашгаре,
напоминала Чокану, как ему доводилось в Омске сопоставлять и собирать
воедино факты из трудов европейских и русских ученых с документами,
хранящимися в Омском архиве, с ханскими ярлыками, с повествованиями
восточных писателей, с казахскими преданиями и казахской литературой. Не
овладей он до поездки в Кашгар опытом исследования истории казахов и не
имей он опыта постижения изустной истории и русского политического хабара,
Валиханов никогда не смог бы написать свой всеобъемлющий труд о Кашгаре,
