М.А. Суслов - политический портрет
посредственность и серость идеологических выступлений никем не
преследуется, тогда как одна лишь «идеологическая ошибка» может привести к
концу всей политической карьеры.
На XIX съезде партии Сталин включил Суслова в состав расширенного
Президиума ЦК КПСС. Он вошел п ближайшее окружение Сталина, что было
признаком доверия; но таило и немалые опасности. В декабре 1952 го-да чем-
то недовольный Сталин резко заметил Суслову: «Если вы не хотите работать,
то можете уйти со своего поста». Суслов ответил, что будет работать везде,
где найдет это нужным партия. «Посмотрим»,— с оттенком угрозы сказал
Сталин. Этот конфликт не получил развития. Суслов находился в составе
Президиума ЦК всего несколько месяцев. Сразу после смерти Сталина
численность Президиума была уменьшена, к Суслов в него уже не вошел. Но он
остался одним из секретарей ЦК КПСС.
3. В окружении Хрущева.
Чрезвычайно энергичный, чуждый догматизму, склонный к переменам и
реформам, Хрущев был по своему характеру прямой противоположностью
осторожному и скрытному Суслову. В своей «команде» Хрущев сам был и главным
идеологом, и министром иностранных дел, он непосредственно сносился с
руководителями других коммунистических партий. Однако Хрущеву требовался
член Политбюро, который руководил бы повседневной деятельностью
многочисленных идеологических учреждений. Выбор его пал на Суслова, и тот в
1955 году вновь становится членом Президиума ЦК
Еще в начале 50-х годов у Суслова сложились весьма неприязненные
отношения с Маленковым. Поэтому возможное возвышение Маленкова не сулило
ничего хорошего ему и тем, кому он покровительствовал. Таким образом, в
острой борьбе, которая вскоре развернулась в партийных верхах между группой
Хрущева и так называемой «антипартийной группой», Суслов прочно
стоял на стороне Хрущева. Он поддерживал Хрущева на XX съезде КПСС и на
бурном заседании Президиума ЦК в июне 1957 года.
Решающий для Хрущева июньский Пленум 1957 года начался с доклада
Суслова, который изложил суть возникших разногласий, не скрывая, что сам он
на стороне Хрущева. После Суслова выступили Молотов, Маленков, Каганович,
Булганин, которые повторили свои обвинения против проводимой Хрущевым
политики. Они не сразу сдали свои позиции, поэтому Пленум продолжался
несколько дней. Но Суслов на всех заседаниях активно поддерживал линию
Хрущева.
В конце 50-х и начале 60-х годов сам Суслов начинает осторожно
выступать против многих аспектов внешней и внутренней политики Хрущева. Он
не хотел дальнейших разоблачений Сталина и настаивал на том, чтобы вопрос
об антипартийной группе не поднимался ни на XXI, ни на XXII съездах. Хрущев
в данном случае действовал по собственной инициативе. К тому же многие
вопросы идеологического порядка он решал с помощью Ильичева или Микояна. У
Хрущева не было «главного идеолога».
В начальной фазе разногласий с Китаем, когда полемика носила еще в
основном идеологический характер, именно Суслов стал главным оппонентом Лю
Шаоци, Дэн Сяопина и самого Мао Цзэдуна. Суслов редактировал все письма ЦК
КПСС Китайской компартии. Он делал также в феврале 1964 года доклад на
Пленуме ЦК о советско-китайских разногласиях.
В 1956 году Суслова вместе с Микояном и Жуковым направили в Венгрию —
руководить подавлением восстания в Будапеште. Суслов активно участвовал в
составлении проекта новой Программы КПСС.
Выступая с разъяснениями итогов июньского Пленума ПК или XXII съезда
КПСС, Суслов не раз восклицал: «Мы не дадим в обиду нашего дорогого Никиту
Сергеевича!» Однако весной 1964 года (а может быть, и ранее) именно
Суслов стал вести конфиденциальные беседы с некоторыми членами Президиума и
влиятельными членами ЦК об отстранении Хрущева от руководства партией и
страной. Главными союзниками Суслова были А. В. Шелепин, не так давно
назначенный председателем Комитета партийно-государственного
контроля, и П. Г. Игнатов, не избранный на XXII съезде в Президиум ЦК, но
возглавивший Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Активную роль в подготовке октябрьского
(1964 года) Пленума ЦК играл и председатель КГБ В. Е. Семичастный. Эти
люди и оказались главными организаторами Пленума, принявшего решение об
освобождении Хрущева. Именно Суслов сделал на Пленуме доклад с
перечислением всех прегрешений и ошибок Хрущева. И с политической, и с
теоретической точек зрения этот доклад — крайне убогий документ, начисто
лишенный даже попытки как-то проанализировать сложившуюся ситуацию.
4. М.А. Суслов в эпоху Брежнева – второй человек в партии.
После вынужденной отставки Хрущева руководство партии уже не в первый
раз провозгласило необходимость «коллективного руководства» и
недопустимость какого-либо нового «культа личности». Хотя Брежнев и стал
Первым (а с 1966 года—Генеральным) секретарем ЦК КПСС, он еще не
пользовался такой властью, как в 70-е годы. Немалым влиянием пользовались в
партийно-государственном аппарате Суслов и Шелепин, между которыми
происходила закулисная борьба. К концу 1965 года казалось, что в этой
борьбе одерживает верх Шелепин, прозванный «железным Шуриком».
Многие из его личных друзей похвалялись, что скоро именно он станет
Первым секретарем ЦК. Однако более опытный Суслов сумел потеснить Шелепина,
который стал не первым, а третьим секретарем ЦК. Суслов добился удаления из
Секретариата ЦК и Ильичева, функции которого были переданы Демичеву.
Специалист по химическому машиностроению, Демичев, может быть,
удовлетворительно справлялся: с обязанностям-и первого секретаря
Московского горкома Партин, но как секретарь ЦК по идеологии он находился
под влиянием Суслова. На XXIII съезде КПСС, весной 1966 года, многие
наблюдательные делегаты могли видеть, что именно Суслов и есть главный
режиссер съезда.
Одним из противников Суслова в ЦК оказался протеже Брежнева С. П.
Трапезников, назначенный заведующим Отделом науки и учебных заведений.
Трапезников возглавил не только этот ведущий отдел ЦК, но и кампанию по
реабилитации Сталина, которая все интенсивнее проводилась в 1965—1966
годах. Суслов не считал тогда подобную реабилитацию целесообразной или, во
всяком случае, своевременной. Поэтому он не стал поддерживать сторонников
Трапезникова, напротив, сдерживал их порыв. В 1966 году пять докторов
исторических наук, среди которых был и А. М. Некрич, направили Суслову
письмо с подробным и обоснованным протестом против попыток реабилитации
Сталина. Помощник Суслова Воронцов сообщил авторам письма, что Суслов с его
содержанием согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС.
Однако на съезде Суслов не выступал, также как и многие другие члены
Политбюро. Когда в следующем, 1967 году в Комитете партийного контроля
решался вопрос об исключении Некрича из партии, Суслов отказал ему в личном
приеме и не стал вмешиваться в дела КПК.
Как победа сталинистов над более умеренными кругами партийного
руководства была воспринята и замена главного редактора «Правды»
А, М. Румянцева, покруг которого еще раньше образовалась группа талантливых
публицистов и журналистов. В 1967 году Суслов настоял на смещении
председателя КГБ Семичастного, близкого друга Шелепина. Поводом для этого
послужил побег в США дочери Сталина С. Аллилуевой и неудачные попытки КГБ
вернуть ее в СССР.
Председателем КГБ был назначен Ю. В. Андропов, который до этого
работал под руководством. Суслова, возглавляя - один из международных
отделов ЦК КПСС. К Андропову Суслов относился неприязненно и настороженно.
Ф. Бурлацкий, много лет проработавший с Андроповым, свидетельствует: «Юрия
Владимировича Суслов не любил и опасался, подозревая, что тот метит на его
место» . Суслова очень пугали события в Чехословакии 1967—1968 годов. Ему
казалось, что в этой стране происходит то же самое, что в Венгрии в 1956
году. Когда в Политбюро возникли разногласия, как поступить в этом случае,
Суслов твердо стоял за введение в ЧССР войск стран Варшавского Договора.
В конце 1969 года Суслов не поддержал уже почти полностью подготовленный
проект реабилитации Сталина в связи с его 90-летием.
Однако именно он фактически руководил разгоном редакции «Нового
мира»—журнала, который выражал тогда настроения наиболее прогрессивной
части советской творческой интеллигенции. Когда главный редактор журнала А.
Т. Твардовский сумел связаться с Сусловым по телефону и выразил ему свой
протест, Суслов сказал: «Не нервничайте, товарищ Твардовский. Делайте так,
как советует вам Центральный Комитет».
В эти годы нередко запрещалась продажа книг, весь тираж которых был уже
отпечатан. Обращаясь к Суслову, издательские работники ссылались на большую
проделанную работу и немалые затраты. «На идеологии не экономят»,— отвечал
в таких случаях Суслов.
И вместе с тем в идеологических вопросах он был не только догматичен,
но часто крайне мелочен, упрям. Именно Суслов через своего помощника
Воронцова решал вопрос о том, где именно нужно создать музей Маяковского
(?) и «кого больше любил» поэт в конце 20-х годов: Лилю Брик, которая была,
