Анна Иоанновна
года Меншикову , чтобы тот немедленно отправил А. из Петербурга.
Гофмейстером при дворе А. и управляющим ее имениями был Петр Михайлович
Бестужев , к которому она сильно расположилась. Прасковья Феодоровна
письменно обратилась к царю с просьбой сменить его, так как он "весьма
несносен". Царь не внял, однако, этой просьбе, считая Бестужева способным
добиться от курляндского сейма выдела А. вдовьей части из герцогских
имений. Из политических соображений царь не раз входил в переговоры с
иностранными принцами относительно нового супружества А., но переговоры ни
к чему не приводили, и А. по-прежнему оставалась без всяких материальных
средств, в полной зависимости от строгого дяди. Она должна была, вместе с
тем, переносить письменные и устные выговоры матери, любившей ее менее
остальных дочерей и желавшей изменить некоторые не нравившиеся ей порядки
при курляндском дворе. В 1718 - 19 годах царь послал в Митаву состоять при
герцогине А. дядю ее, Василия Феодоровича Салтыкова, человека грубого и
даже жестокого; своими выходками он доводил ее иногда до слез. Письма А. не
только к Петру, к его жене Екатерине Алексеевне и к цесаревне Елизавете
Петровне , но даже к некоторым царедворцам, как, например, к князю
Меншикову и вице-канцлеру Остерману , были наполнены жалобами на судьбу, на
безденежье, и писаны заискивающим, униженным тоном. То же продолжалось и
при Екатерине I и Петре II . В 1726 году в Курляндии возник вопрос об
избрании в герцоги Морица, графа Саксонского (незаконного сына польского
короля Августа II), при условии женитьбы его на А.; но выполнению этого
плана, на который охотно согласилась бы А., помешал князь Меншиков, сам
добивавшийся курляндской герцогской короны. Последняя надежда А. на
замужество была разрушена, и она стала все более и более обращать внимание
на одного из своих придворных, камер-юнкера Эрнеста-Иоганна Бирона .
Неожиданная смерть отрока-императора Петра II, последовавшая 19 января 1730
года, совершенно изменила судьбу А. Из обездоленной вдовицы, не имеющей
права распорядиться даже в своем маленьком государстве, она сделалась
императрицей всероссийской. И вот в 37 лет захудалая герцогиня волей судьбы
становится императрицей. Суеверная, капризная, мстительная и не очень
умная, она обретает власть над огромной страной.
Анна не поощряла пьянства, зато отличалась тем, что очень любила держать
при дворе шутов, обожала всякие шутовские представления. Один современник-
иностранец описал такую, не очень ему понятную, сцену: «Способ, как
государыня забавлялась сими людьми, был чрезвычайно странен. Иногда она
приказывала им всем становиться к стенке, кроме одного, который бил их по
поджилкам и через то принуждал их упасть на землю. Часто заставляли их
производить между собою драку, и они таскали друг друга за волосы и
царапались даже до крови. Государыня и весь ее двор, утешаясь сим зрелищем,
помирали со смеху». Случалось, что императрицу в качестве шутов развлекали
князья Рюриковичи и Гедими-новичи, хотя Анна и не принуждала их,– многие
аристократы сами рвались служить и угодить императрице. Такое шутовство не
воспринималось в то время как оскорбительное для дворянской чести.
А еще любила императрица узнавать, о чем говорят ее подданные. Она была
в курсе дел, которые вершились Тайной канцелярией. Во всяком случае
начальник канцелярии Андрей Иванович Ушаков ей постоянно о них докладывал.
Но самым необычным пристрастием императрицы Анны была охота. Стрелком она
слыла превосходным. Впрочем, не сама по себе охота ее привлекала, а именно
стрельба – и обязательно по живой мишени. Только за летний сезон 1739 г.
Анна самолично лишила жизни 9 оленей, 16 диких коз, 4 кабанов, одного
волка, 374 зайцев, 608 уток, 16 чаек...
По отзывам всех современников, А. обладала здравым умом; некоторые
находили, что сердце ее не было лишено чувствительности; но с самого
детства ни ум, ни сердце ее не получили надлежащего направления. При
внешнем благочестии, она проявляла не только грубость нравов и суровость,
но даже жестокость. Было бы несправедливо приписывать исключительно влиянию
Бирона все гонения, ссылки, пытки и мучительные казни, совершившиеся в ее
царствование: они обусловливаются и личными свойствами А.
Главную роль при дворе императрицы играл (1690–1772) Эрнст Иоганн
Бирон, мелкий курляндский дворянин, ее фаворит с 1727 г. В Россию он прибыл
сразу после того, как Анна разорвала «кондиции». Об отношениях императрицы
и Бирона один из современников писал: «Никогда на свете, чаю, не бывало
дружественнейшей четы, приемлющей взаимно в увеселении или скорби
совершенное участие, как императрицы с герцогом Курляндским.Оба почти
никогда не могли во внешнем виде своем притворствовать. Если герцог являлся
с пасмурным лицом, то императрица в то же мгновение встревоженный принимала
вид. Вуде тот весел, то на лице монархини явное напечатывалось
удовольствие. Если кто герцогу не угодил, то из глаз и встречи монархини
тотчас мог приметить чувствительную перемену. Всех милостей надлежало
испрашивать от герцога, и через него одного императрица на оные решалась».
Бирон не был человеком добрым, но и злодеем его нельзя было назвать. Он,
случаем вознесенный на вершину власти, вел себя, как многие его
современники, думающие о карьере, власти, богатстве. Бирон в свое время
даже учился в Кениг-сбергском университете, но не закончил его из-за какой-
то темной истории с ночным дебошем, приведшим студента под арест на
несколько месяцев. Став фаворитом русской императрицы, он получил и чин
действительного тайного советника (по военной иерархии – генерал-аншефа), и
высший русский орден – Святого Андрея Первозванного. Но самая заветная его
мечта осуществилась в 1737 г., когда он стал герцогом Курляндским и
Семигальским. Там, в Курляндии, он строил себе дворцы, думая о своей
будущей жизни. Как показало время, не напрасно: престарелый герцог в самом
деле кончил свои дни в 1772 г. в Курляндии в возрасте 82 лет. Но это будет
потом, а при Анне Иоанновне Бирон – молодой красавец, физически очень
крепкий человек. Современник писал о нем: «У него не было того ума, которым
нравятся в обществе и в беседе, но он обладал некоторого рода
гениальностью, или здравым смыслом, хотя многие отрицали в нем и это
качество. К нему можно применить поговорку, что дела создают человека. До
приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после
нескольких лет пребывания в ней знал вполне основательно все, что касается
до этого государства... Характер Бирона был не из лучших: высокомерный,
честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде
непримиримый и каратель жестокий».
С внешней стороны могло казаться, что правительство А. продолжает идти
по стопам Петра Великого, но на самом деле было не так. Остерман и Миних,
бывшие при Петре Великом лишь исполнителями его предначертаний, стали
полновластными распорядителями и весьма часто шли вразрез с основными
принципами реформ первого императора. Ученики Петра Великого, преданные ему
русские люди, как Татищев , Неплюев , князь Кантемир, А.П. Волынский,
следовали его заветам, но встречали на своем пути препятствия, иногда
непреодолимые, и подвергались гонениям со стороны немцев-правителей. В
делах внутреннего центрального управления коллегиальный принцип Петра
Великого стал постепенно вытесняться принципом бюрократического и
единоличного управления, проводником которого был Остерман. По его мысли
учрежден в 1731 году Кабинет министров, "для лучшего и порядочнейшего
отправления всех государственных дел, подлежащих рассмотрению императрицы".
Кабинет был поставлен выше Сената. Кроме существовавших уже коллегий,
возник целый ряд отдельных канцелярий, контор и экспедиций, а в Москве
учреждено два приказа для окончания не решенных дел: судный - по делам
гражданским и розыскной - по делам уголовным. В том же 1731 году возник
Сибирский приказ, а в 1733 году расширена деятельность Доимочного приказа,
первоначально учрежденного еще Верховным Тайным Советом в 1727 году. Одним
из крупных недостатков русской государственности было отсутствие
систематического законодательного Уложения. Правительственные комиссии,
учреждавшиеся при Петре Великом и его преемниках для составления нового
Уложения, ничего не сделали, а потому указом 1 июня 1730 года было повелено
"начатое Уложение немедленно оканчивать и определить к тому добрых и
знающих в делах людей, по рассмотрению Сената, выбрав из шляхетства и
духовных и купечества". Надежды, возложенные на депутатов, не оправдались;
выборные от шляхетства съезжались вяло, и Сенат, убедившись, что депутаты
