Данте
отказом, Данте начал свою литературную деятельность как лирический поэт,
выступивши и продолжателем провансальских трубадуров и их итальянских
подражателей. Чтобы достойно оценить вклад, внесенный Данте в разработку
этого рода поэзии, необходимо вкратце познакомиться с развитием итальянской
поэзии до него.
Ранняя итальянская поэзия развивалась под непосредственным влиянием
провансальской лирики. Многие провансальские трубадуры еще в XII в.
переселились в северную Италию, где нашли себе итальянских подражателей.
Итальянские трубадуры подражали провансальским сначала на их языке, а затем
по-итальянски. Впервые такие подражания провансальской поэзии на
итальянском языке имели место в Сицилии при дворе Фридриха II (1194—1250),
так как провансальский язык здесь не был распространен.
Будучи поэтом, Фридрих сгруппировал вокруг себя так называемую
сицилийскую школу поэтов. Поэты воспевали возвышенную рыцарскую любовь, В
центре этой поэзии стоит образ “мадонны”: это жестокая повелительница,
воплощение абстрактной красоты, которая доводит покойного ей влюбленного
“вассала” своей холодностью до смерти; но он благословляет эти мучения во
имя “достойнейшей”.
В середине XIII в. сицилийская лирика переносится в города Тосканы, где
она находит широкое распространение в патрицианских кругах. В новой
городской обстановке рыцарское служение даме постепенно сменяется
поклонением живой, реальной женщине, принадлежащей к той же среде, к
которой принадлежит и поэт; соответственно этому понятие вассала сменяется
понятием человека.
В Болонье, обладавшей знаменитым университетом, который был центром
развития философских и юридических знаний, создается ученая, философская
лирика, в которой абстрактная идея изображается под покровом женского
образа. Любовь получает возвышенный, спиритуальный характер, а “мадонна”
становится символом истины и добродетели. Новая школа лирики получает
наименование школы “сладостного нового стиля”. Ее основателем является
болонский поэт Гвидо Гвиницелли (Ошс1о ОштгеШ, 1240—1276), которого Данте
считал своим учителем. Двойное смысловое содержание своей поэзии Гвиницелли
выражает в известной фразе:
“Любовь ищет себе место в благородном сердце, как птица в листве”,
Молодой Данте вырос в атмосфере этих идей и стал одним из самых ярких
представителей “сладостного нового стиля”. Он усвоил все условности этой
школы, присущую ей философичность. К этому присоединяется его своеобразная
склонность к эстетизму, увлечение всем прекрасным, пышным, “благородным”—
черта, характерная для верхов флорентийского общества, в частности для его
поэтической молодежи. В то же время Данте обнаруживает необычную глубину и
искренность лирической эмоции, преодолевающие абстрактность концепции и
вносящие уже в его юношеские стихи элементы реализма, которые впоследствии
усилились в “Божественной комедии”.
“Новая жизнь” начинается с рассказа о первой встрече девятилетнего поэта
с его ровесницей Беатриче. Уже при этой первой встрече душа поэта
“содрогнулась”. Еще более сильное волнение вызвала в нем вторая встреча,
которая произошла ровно через девять лет. На этот раз Беатриче приветливо
поклонилась поэту, и этот поклон наполнил его душу неизъяснимым
блаженством. Потрясенный поэт уединяется и видит сон, который он описал в
своем первом сонете. Он показывает здесь бога любви, несущего в руках его
возлюбленную и дающего ей отведать его сердце. Этот образ девушки,
Вкушающей сердце влюбленного в нее юноши, показался странным друзьям поэта,
которые его высмеяли и объявили больным.
Нескромные, лукавые расспросы друзей побуждают Данте скрывать свою любовь
к Беатриче и притворяться влюбленным в другую женщину, которую он называет,
следуя провансальской традиции, “дамой-ширмой”.
Притворство поэта удается так хорошо, что Беатриче, убежденная в его
неверности, перестает кланяться ему. Опечаленный поэт отправляется в
уединение и проливает горькие слезы. Однажды, очутившись в большом женском
обществе, он вынужден был объяснить дамам, почему он избегает общества
любимой женщины. Поэт говорит им, что видит высшее блаженство “в тех
словах, что славят мою госпожу”. На эту тему он пишет знаменитую канцону,
начинающуюся словами “О донны, вам, что смысл любви познали...” Преодолевая
условности поэзии трубадуров и их итальянских подражателей, Данте создает
здесь новую поэтическую манеру, необычайно искренне и задушевно выражая
свои чувства. Он много раз на протяжении “Новой жизни” рассказывает об
облагораживающем воздействии, которое оказывает на него и на всех других
людей Беатриче. Она распространяет вокруг себя как бы атмосферу
добродетели, и любовь, которую она вызывает в людях, сама оказывается путем
к добродетели. Облагораживающее воздействие Беатриче особенно усиливается
после ее смерти, которая является главным переломным событием в “Новой
жизни”,
Рассказ, о смерти Беатриче подготовлен рассказом о кончине ее отца и о
вызванном ею горе Беатриче. Поэта охватывает предчувствие, что вскоре умрет
и его возлюбленная. Он видит женщин с распущенными волосами, которые
говорят ему о смерти Беатриче. Тускнеет солнце, дрожит земля, птицы
стремглав падают на землю. Поэту представляется, что он видит Беатриче,
покрытую белым саваном. Мало-помалу он приходит в себя и успокаивается.
Вдруг вбегает один из его друзей, восклицающий; “Что ты делаешь? Ты не
знаешь, что произошло? Умерла твоя возлюбленная, которая была так
прекрасна!” В этих простых словах проявилось замечательное умение Данте
набросать несколькими штрихами большую, волнующую картину.
После смерти Беатриче отчаяние поэта не знает границ. Первые стихи,
написанные после ее смерти, дышат исключительной глубиной и искренностью
чувства.
Унынье слез, неистовство смятенья Так неотступно следуют за мной,— • Что
каждый взор судьбу мою жалеет. Какой мне стала жизнь с того мгновенья, Как
отошла мадонна в мир иной,— Людской язык поведать не сумеет.
После нескольких лет тоски поэт встречает какую-то “сострадательную
даму”, жалеющую его, и на время увлекается ею. Но вскоре поэта охватывает
раскаяние; он решается отныне всецело отдаться воспеванию Беатриче. Но для
этого нужно долгое ученье. Он будет накапливать знания для того, чтобы
сказать о своей возлюбленной нечто такое, чего еще не было сказано ни об
одной женщине. Так, конец “Новой жизни” содержит намек на “Божественную
комедию”, которая представляется ему начинанием, предпринятым для
прославления Беатриче. Образ возлюбленной продолжает вдохновлять поэта в
течение всей его жизни, поддерживая в нем великую идею. Эта мысль Данте
имеет большое культурное значение. Ее отзвуки мы находим у многих
выдающихся писателей нового времени.
Так, в конце “Новой жизни” намечается переход к очень напоминающей ее
по форме и содержанию второй книге Данте — к “Пиру”,
После смерти Беатриче Данте ищет утешения в научных и философских
занятиях, которые были для него, по его собственным словам, одновременно
лекарством от скорби о Беатриче и подвигом в ее честь. Особенно большое
значение для него имело чтение знаменитого трактата Боэция “Об утешении
философией”. От Боэция он перешел к изучению блаженного Августина и
классиков схоластической философии. В то же время он занялся расширением
своих познаний в области античной литературы. Итогом всех этих занятий
явился морально-философский трактат “Пир”, написанный Данте в первые годы
изгнания (1307—1308).
Данте написал свою книгу на итальянском языке, тогда как в его время все
ученые произведения писались только по-латыни. Мотивировал он это своим
желанием обратиться к широким кругам читателей, не причастных к науке, но
алчущих знания. Именно поэтому книга и названа “Пиром”. Данте сравнивает ее
с “ячменным хлебом, которым насытятся тысячи”.
Заложив основу итальянского литературного языка своими первыми двумя
книгами, Данте предпринимает специальное исследование вопроса о языке,
имеющее целью защитить права народного языка против латыни. Эта книга носит
название “О народной речи” (“De vulgari еloquentia”, около 1305 г.). Она
написана по-латыни и является первым трудом по романскому языкознанию, в
котором затронуты также вопросы поэтики и стихосложения. Данте обсуждает
здесь вопрос о различии романских языков, дает их классификацию и
устанавливает их отношение к латыни, которую он считает условным языком
письменности, изобретенным “по взаимному соглашению многих народов”.
Рассматривая и отвергая с точки зрения их приемлемости для литературы все
многочисленные диалекты итальянского языка, Данте выдвигает мысль о
необходимости создания единого национального языка, общего для всех
