Алла Назимова
Федором Козловым. Талантливая балерина , дизайнер, смело вводившая принципы
изощренного Арт Нуво в Голливудский быт, Рамбова была единомышленецой Аллы
и художником – декоратором на трех ее лучших картинах – «Дама с камелиями»,
«Кукольный дом» и «Соломея».
Голливуд начала 20-х был магическим местом – больших денег энергии и
славы. На вершине звездного небосклона пребывали Мэри Пикфорд и , конечно
же Чаплин, Толстяк «Фатти» Арбэкль пожинал плоды экранного успеха; Уильям
Харт лихо сражался с индейцами, а бравый Дуг Фербенкс вламывался в
багдадские серали или несся с луком по шотландским лесам; энергичная Пирл
Уайт каждый день рисковала жизнью, а печальные и трогательные сиротки Бури,
Лилиан и Дороти Гиш растопляли сердца.
На этом фоне «индустрии грез» душещипательные мелодрамы русской
американки приходились как нельзя более к месту. Но Назимова мечтала о
большем. Она верила в возможности кино ,и ее давняя мечта- совместить
высокое искусство с коммерческим успехом , привнеся в стандартный
голливудский продукт изящество и рафинированность европейской кинокультуры-
теперь могла осуществиться. Европа должна была встретить Америку в
фильмах Аллы.
И все же популярность русской звезды постепенно сходила на нет ,
голливудские газетчики высмеивали последние фильмы «Метро» с ее участием.
Тогда было торжественно объявлено что с этого времени «Мадам» Назимова
будет сниматься в картинах только по выдающимся произведениям литературы.
Назимова и Рамбова начали со скандальной «Афродиты» Пьера Луи. История
обреченной любви Хризис к Диметриосу скульптору и фавориту развратных
правителей Древнего Египта (действие происходит в 1 веке нашей эры),
насыщенна сценами богохульства пыток, убийств, лесбийской любви и содомии
– по словам Луи, он старался эпотировать мораль сытых буржуа.
Назимова уже начала подготовку к съемкам картины, когда во всех штатах
был принят цензурный закон. Он гласил, что коль скоро кинематограф является
индустрией, приносящей доход, то Поправка к Конституции о свободе речи на
него не распространяется. Напуганные возможными обвинениями в адрес вольной
экранизации «Афродиты», боссы «Метро» предложили своей капризной «звезде»
поставить не менее известный, но более приличный роман – «Даму с камелиями»
Александра Дюма – сына.
Повинуясь судьбе, Назимова вместе с режиссером Рэем Смолвудом и Наташей
Рамбовой, еще не пришедшей в себя после закрытия любимого проекта, в
считанные недели снимает «Даму с камелиями».
Игра Аллы, как всегда была неподражаемой, но к тому времени контроль
властной и строптивой звезды на съемочной площадке уже начинал беспокоить
руководителей «Метро». Контракт был расторгнут, и Назимова, наконец то
могла преступить к исполнению своей заветной мечты.
Но мечту о независимости в настоящем искусстве пришлось подкрепить
материально –почти все свои сбережения Назимова вкладывает в аренду
небольшой студии Роберта Брантона на авеню Мельроз и два фильма, снятые
там.- «Кукольный дом» и «Саломею».Она шла на риск, хотя прожженные
голливудские дельцы со всех сторон предвещали ей банкротство.
Первый проект особой славы Назимовой не принес. Хотя актриса внесла в
роль Норы, когда-то сделавшей ее знаменитой по обе стороны океана, все свое
театральное мастерство.
Не смотря на это, а также на строгие «академические» интерьеры
выполненые Рамбовой с сочетанием с необычной комбинацией неброских
костюмов норвежских крестьян и меховых нарядных одежд русских бояр, прокат
картины даже не окупил затрат на съемки.
Христомотийный библейский сюжет о Саломеи, падчерицы царя Ирода и
дочери Иродиады, по наущению матери станцевавшей для отчима свой
Эротическиий танец с Семью Вуалями, дабы получить от него на серебрянном
блюде голову Иоанна Крестителя, в искусстве рубежа XIX – XX веков
становится неожиданно популярным. Видимо благодоря одноактной пьесе Оскара
Уайльда которую в 1893 году написал для Сары Бернар. Цензор – пуританин
лорд Чемберлен запретил ставить ее на Лондонской сцене, и Уайльд, при
помощи французских драматургов, и прежде всего Пьера Луи, опубликовал
«Саломею» в Париже. После ареста Уайльда в 1895 по обвинению в
гомосексуализме его пьеса начала свой победоносный путь сквозь рогатки
цензуры всех государств и наций. В 1903 году в Германии ее ставит Макс
Рейнхардт минуя все преграды . В 1905 году Рихард Штраусс пишет свою
знаменитую оперу по мотивам Уайльда . Скандальная слава пьесы привлекает и
Голливуд – в 1919 году выходит фильм с роковой Тедой Барой - известнейшей
вамп 10 – 20 годов.
Лучший переводчик этой пьесы в России Константин Бальмонт, так писал о
«Саломее»: « Развратность семьи в которой она выросла преступления матери
и отчима, захваты римлян, распад – не будь всего этого, ее любовь была бы
светлым праздником …» Духовная цензура , разумеется запретила пьесу к
постановке, хотя позволила публикацию. После февраля 1917 она была
поставлена сразу и в Малом театре Евреиновым и а в Камерном Таировым.
Трактовка величайшего эстета, поклонника красоты сразу покоряет
Назимову. Ни на йоту не отступая от пьесы, Алла Назимова своей лебединой
песней попытается выразить свою собственную трагедию. Ее Саломея- резко
отличается от своего корыстного, развратного, близкого окружения- от
похотливого Ирода, напоминающего толстого шута (Митчел Люис),от злобной
Иродиады (Роуз Дайэн), от надменных придворных. Она внутренне свободна
стихийна, живет лишь одной страстью – любовью к опальному порку. Эта любовь
ее противопостовляет ее ценичному сборищу предворных, как мечта самой
актрисы о подленно интеллектуальном, художественно в высоком смысле этого
слова киноискусстве – расчетливой корысти Голливудских магнатов. Саломея
Назимовой – личность, но личность трагическая, ибо ее гибель неизбежна,
если она попытается утвердить свою индивидуальность, будь то в захваченной
римлянами Иудее или Голливуде века джаза.
Атмосфера фильма - плотная, вязкая и тревожная. Рисунки в стиле
Бердслея покрывают стены сумрачного пиршественного зала, а в кадильницах
курится фимиам, сдесь же чуть по отдаль – фарисеи, саддукеи и назаретяне.
Обилие пирующих создает тягостное ощущение духоты и замкнутого
пространства. Похотливые взгляды ирода на небесно легкую, почти воздушную
Саломею лишь усиливает его.
Не зря Назимова ставит в титрах фильма «Пантомима по мотивам пьесы
Оскара Уайльда» - ее грациозность и по кошачьи осторожные движения
напоминают пантомические этюды. Гнев Саломеи и желание отмстить находят
свой выход в кульминационной сцене в танце с семи вуалями которые в
последствие стал популярным эротическим шоу 24 года разных столиц мира.
Взаимствованным он был Идой Рубенштейн исполняя танец на Дягелевских
сезонах в Париже и Алисой Коонен в спектакле Таирова.
Чтобы не дразнить цензоров и ослабить эротический накал сцены , она не
раз прерывается крупными планами сластолюбивого лица Ирода. По этой же
причине от вожделенной головы пророка на серебрянном блюде исходит
мистический свет.
Стержень фильма – страстная пантомима Саломеи, все работает на ее
«эго». Она очень часто появляется одна в кадре, не избегая сверхкрупных
планов, камера почти не двигается, позволяя зрителям сосредоточится на
движениях танцовщицы. Слова не главное в фильме, его квинтэссенция –
пластика Назимовой. И пьеса и ее трактовка Назимовой – один из первых
экспериментов абсурдисткого искусства XX века.
Мысль о первом подлинно художественном «Европейском» фильме в «дикой»
Америке заставляло ее не остонавливаться не перед какими тратами. А ведь на
производство картины было израсходовано 350 тыс. долларов, по тем временам
это были очень большие средства для такого камерного фильма. Но Назимову
постигло преследование недоброжелателей, в связи с чем прокатчики не
торопились связываться с непривычным, чересчур «художественным» проектом. В
итоге прокат предпринятый «Юнайтет Артистс», не окупил и половины вложенных
в нее средств. «Дикая Орхидея декодентской страсти», как назвал фильм
рецензент журнала «Фотоплей» не смогла быть поддержана зрителями в силу
глупейшей политики.
Это был крах одной из первых попыток сделать подлинно художественный
фильм в Америке.
После «Саломеи» Алла решает порвать с Голливудом навсегда, но ,
подумав соглашается на продолжение очередных ремесленников – компаний
«Ферст нейшонал» и «Витаграф» - продолжить свое эмфиральное амплуа. И
снова пошли «проходные» роли – в «Уличной Мадонне» 1924 год, в «Искупленом
грехе» 1925 и в «Моем сыне» этого же года.
«Мадам» предпочитает покинуть цитодель кинозвезд ради стабильной и
уверенной работе на театральной сцене. Ее кинокорьера клонилась к закату.
Она возвращается на подмостки Нью-Йорка, гастролирует в Лондоне и
Париже. В ее репертуаре- Чеховский «Вишневый сад» ,Тургеневский «Месяц в
деревне», «Призраки» любимого Ибсена, Бернанд Шоу, Юджин О’Нил…Театралы
вновь изберают Аллу своей королевой.
И только в начале 40-х она вновь приходит в кинематограф. Но теперь ее
роли далеко не главные, хотя Назимова по-прежнему остается «звездой» и
превращает свой выход в маленький спектакль: у Мервина Ле Роя в «Побеге»
(1940), у Роланда Ли в «Мосту через реку Сан-Луис» (1944), у Винсета
Шермана в «Нашем времени»(1944) с Михаилом Чеховым и множеством других
русских эмигрантов, у Джона Кромвелла в фильме «С тех пор ,как ты
ушла»(1944). Роли породистых аристократок, преимущественно почему-то
польских графинь, преследовали ее в конце жизни. В это же время Назимова
начала писать мемуары, к сожалению ,пока оставшимися не опубликованными…
Алла Назимова , русская американка, реформатор театра и кино Америки,
умерла 30 июня 1945 года в Лос – Анджелесе, в госпитоле « Гуд Самеритен »
от коронарного тромбоза. Ей было 66 лет.
Несмотря на приследовавшие ее неудачи, актриса сделала все что могла в
своей яркой , сверкнувшей , словно комета, жизни. Не обстоятельства
управляли ее судьбой- она сама. Игра Назимовой и фильмы, ею снятые –
прежде всего «Соломея»,.- вошли в историю кино , как дерзкий эксперимент
прививки европейского искусства к американскому коммерческому «дичку», и
не вена актрисы в том , что эксперимент провалился. На фоне других вамп
прошлого- Кабирии ( « Кабирия» Дж. Построне), Клеопатры (« Клеопатра » Дж.
Кьюкора ), Королевы Атлантиды ( « Атлантида» Жака Фейдора ), ее Соломея
выделяется не только мастерством изобразительного решения, но и идейной
трактовкой , отражающей тревоги «fin de siecle ».
Этот шедевр Назимовой дал вдохновение целой череды « римейков »
классического сюжета. Но ни Рита Хейуорт в фильме Уильяма Дитерлея «
Саломея » (1953) , ни Гленда Джексон в « Последнем танце Саломеи »
Кенна Рассела (1988 ) не внесли в трактовку образа чего-то существенно
нового . Хрупкая, капризная нимфетка Назимовой навсегда осталась легендой
Великого Немого…
Маленькой актрисе не удалось побороть американского Левиафана . Но
сегодня ясно , что без ее усилий кинематограф 20-х развивался бы
несколько иначе.
.
( Искусство кино 3’95
