Курильские острова
на поражение по японским судам-нарушителям. Пограничники задерживали такие
суда. Капитанов судили по нашим законам, и они отбывали тюремное наказание
у нас. По существу эти японские рыболовные капитаны были своеобразными
камикадзе. Попадались нашим пограничникам, как правило, японские суда-
тихоходы. Основная же часть нарушителей, имея быстроходные суда,
безнаказанно уходили. Истинные японские рыбаки-профессионалы называют этих
спецрыбаков на быстроходных судах “якудзы”. Судя по их экипировке и наличию
дорогостоящих судовых двигателей главная цель якудзы состояла не в добыче
рыбы и морепродуктов, а в нарушении наших территориальных вод, с тем чтобы
поддерживать напряженность в этом районе, заявляя постоянно о
территориальных притязаниях Японии к России. Положение с японскими
нарушителями резко изменилось с 1994—1995 годов, когда новая Россия
решилась на отстаивание своих национальных интересов в районе Южных Курил с
использованием для остановки быстроходных судов-нарушителей оружия. Не
обошлось, к сожалению, и без ранения японцев. Пыл нарушителей начал
остывать, а сами нарушения наших территориальных вод сократились с 10 тысяч
до 12—15 случаев в год.
С тем чтобы сохранить напряженность по территориальной проблеме,
японские стратеги выдвинули претензии к российской стороне относительно
обеспечения для японских рыбаков так называемого безопасного промысла в
водах, прилегающих к тем территориям, на которые Япония заявила претензии,
то есть у Южных Курил. В то время последователи козыревской соглашательской
дипломатии, вместо того чтобы отвергнуть столь абсурдные притязания и
начать переговоры об экономическом сотрудничестве в области рыболовства
между двумя странами, как это предлагали представители рыбной отрасли,
повели переговоры по японскому сценарию. Для того чтобы сломить
отрицательное отношение к таким переговорам со стороны наших рыбаков, была
проведена, полагаю, не без помощи японских спецслужб, массированная
дискредитация рыбной отрасли среди нашей общественности с широким
использованием прессы. Чего стоят вымыслы о рыболовной мафии и ряд
тенденциозных выступлений по этому вопросу как в радикальной, так и в левой
прессе? Все эти мыльные пузыри, к сожалению, дали свои негативные
результаты.
Впервые хоккайдским рыбакам было разрешено вести промысел морской
капусты у острова Сигнальный в начале 60-х годов. По этому вопросу тогда
было быстро и без проволочек заключено межведомственное (обращаю внимание
читателей не межправительственное) Соглашение, по которому “Японские
рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты... должны соблюдать законы,
постановления и правила Союза
Советских Социалистических Республик, действующих в этом районе, включая
правила, регулирующие промысел морской капусты”. Это ключевое положение,
действовавшее больше 30-ти лет, исчезло в тексте нового Соглашения.
Совершенно ничем не объяснимая сдача наших позиций. Выходит, кому-то стало
выгодным ослабить позицию России относительно ее суверенитета в своем
территориальном море у южных Курил. Позволю высказать предположение, что
именно ради только этого и были затеяны столь многотуровые переговоры (13
туров в течение 3 лет) по разработке нового Соглашения, в котором не
нашлось места не только для защиты национальных рыболовных интересов
России, но и ее суверенитета в территориальном море.
Кроме того, исходя из положений статей Соглашения, российская сторона
впервые пошла на беспрецедентный шаг, в результате которого японские рыбаки
будут по существу явочным порядком вести промысел в российских
территориальных водах у четырех островов южных Курил. У тех самых островов
— Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, — на которые заявлены притязания
Японии. При этом Япония не только не предоставляет российским рыболовным
судам аналогичные права на промысел в японских территориальных водах,
допустим, у острова Хоккайдо, но и не взяла на себя никаких обязательств по
соблюдению ее гражданами и судами законов и правил рыболовства, действующих
в наших водах. Более того, в самом тексте Соглашения нет никаких упоминаний
о мерах контроля за японским промыслом со стороны российских органов
рыбоохраны и погранслужбы. К тому же сам район промысла, находящийся в
нашем территориальном море, получил по Соглашению безымянное наименование —
“Морской район”. Видимо, авторы этого новшества считают, что он находится
далеко, далеко за пределами территории нашей страны. Получается, что Россия
по этому Соглашению отказывается от своего суверенитета в своем же
территориальном море в районе Южных Курил (действительно очередной, правда,
теперь уже без единого выстрела с японской стороны, территориальный Пёрл-
Харбор для начинающего политика Бориса Немцова, который оставил свой
автограф на столь неоднозначном документе). Вероятно, разработчики этого
Соглашения, понимая его уязвимость для критики, решили приурочить его
подписание в самое мертвое для политической элиты и обозревателей время — в
субботу, а сам его текст все никак не доходит до широкой российской
общественности.
Интересно и то, что почти одновременно с подписанием Соглашения было
объявлено о том, что Япония выделяет России несвязанный кредит в 1,5 млрд
долларов “на развитие реформ”. Не это ли плата за ущербное для России
Соглашение? К тому же предполагается часть этих средств направить на
строительство жилья для военнослужащих.
В ходе переговоров по разработке Соглашения японская сторона имела
несомненное преимущество перед российской стороной в главном вопросе — в
ясности ее позиции. Японцы открыто заявляли и отстаивали всеми доступными
для них средствами свои территориальные притязания на острова Итуруп,
Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Можно не соглашаться с таким подходом, но
именно открытость и ясность принципиального подхода Японии по этому вопросу
делает ей честь, и всегда он оставался неизменным. Япония не рыболовные
проблемы решала в ходе переговоров по Соглашению, а добивалась и добилась
усиления своей позиции по территориальным притязаниям.
Труднее понять позицию России по этому принципиальному вопросу. Мы как
будто признаем наличие территориальной проблемы и в то же время никак не
можем определиться, что же мы собираемся отстаивать. Все это создает
своеобразный вакуум в нашей позиции, который заполняется импровизацией
различного рода чиновниками от разных ведомств, участвующих в переговорах с
Японией. Отсюда и шаткость наших позиций, неясность основной цели — то ли
рыболовные проблемы решать, то ли временным политикам угождать?
Что же касается сотрудничества между двумя странами в области
рыболовства, то оно действительно необходимо как нашим, так и японским
рыбакам. Такое сотрудничество в условиях рыночных отношений имеет
комплексный характер, так как здесь переплетаются соперничество за ресурсы
с необходимостью их сохранения и одновременно с конкуренцией за рынки
сбыта. Поэтому рыболовные отношения между Россией и Японией должны
основываться на равноправной и взаимовыгодной основе без всякой увязки с
так называемой территориальной проблемой.
Безусловно, позиция Токио в отношении России претерпела некоторые
изменения. Она отказалась от принципа “неразделимости политики и
экономики”, то есть жесткой увязки территориальной проблемы с
сотрудничеством в области экономики, включая и рыболовство. Сейчас
правительство Японии пытается проводить гибкую политику, которая означает
мягкое продвижение одновременно экономического сотрудничества и решение
территориальной проблемы. На словах вроде изменение, а на практике вновь
нажим и давление. Как и раньше, только в рыболовстве действуют такие
ограничения для российских рыболовных судов, как заходы в порты, импортные
квоты на ряд объектов лова, закрытие районов лова, что не позволяет
выбирать даже выделенную нашим судам в 200-мильной зоне Японии квоту;
трудности имеются в создании на территории Японии смешанных предприятий и
т.д. Правда, и у нас в России пока достаточно сложно вести дела японским
предпринимателям. Все это сдерживает рыболовное сотрудничество, а главное —
не создает устойчивого доверия между деловыми людьми. В целом, по моему
мнению, должен поменяться у японцев образ России, как потенциального
противника, так же как и у нас русский образ Японии, как постоянного
агрессора в прошлом на образ стран-соседей, которые могут взаимовыгодно
сотрудничать. В качестве же ключевого звена такого развития сотрудничества
следовало бы избрать рыбное хозяйство, рыболовство двух стран, включая и в
районе Курильских островов. Конечно, как показал опыт прошлого, сделать это
не просто, тем более за короткий срок. Но этот шанс надо попытаться
реализовать, а не выдумывать несуществующих проблем безопасного промысла.
Много здесь зависит от японской стороны, от ее отмены всех ограничений на
такое сотрудничество, включая и снятие с этого направления политических
требований по территориальной проблеме. Сумела ведь Япония встать на такой
путь с Китаем и даже заключила мирный договор, хотя проблемы по
принадлежности островов Сэнкаку (Дяоюдай) не решены. Близкая аналогия с
Курилами.
Единственный ключ к взаимопониманию двух стран — это создание климата
доверия, доверия и еще раз доверия, а также широкого взаимовыгодного
сотрудничества в самых разных областях политики, экономики и культуры.
Свести накопленное столетием недоверие к нулевой отметке и начать двигаться
к доверию с плюсом — залог успеха мирного соседства и спокойствия в
приграничных морских районах России и Японии. Сумеют ли реализовать эту
возможность нынешние политики? Покажет время.
