Евро
пока отстает от США, хотя разрыв все время сокращается.
В феврале 1997 года суммарная капитализация рынка акций стран ЕС
составляла 4,6 трлн. долларов, то есть более половины рынка США (8,7
трлн.), существенно превосходя японский (3,1 трлн.). Показатели же
экономического потенциала ЕС и США примерно одинаковы. Такое соотношение
объясняется тем, что рынки акций в Европе в основном национально
ориентированны. Иностранные акции, как и иностранные инвесторы,
представлены на 32 европейских биржах весьма бледно. По-настоящему
международный статус имеет только Лондонская фондовая биржа.
С введением евро произойдет концентрация и интернационализация
европейского рынка акций и общий недостаток ликвидности будет преодолен.
Быстрому росту рынка акций будет способствовать и приватизация. В ноябре
1996 года в рамках приватизации “Дойч Телеком” к продаже были предложены
акции компании на 20 млрд. марок. Интерес инвесторов был настолько велик,
что они были проданы за 100 млрд. марок. Только в одной Германии потенциал
приватизации в ближайшей перспективе оценивается в 500 млрд. марок. Что
касается рынка облигаций, здесь позиции стран - кандидатов ЭВС еще более
заманчивы. По оценкам специалистов “Дойч Банк”, объем рынка облигаций,
номинированных в 15 валютах стран ЕС, в конце 1995 года достиг 6,9 трлн
долларов, что составляет 35,4% мировой капитализации и 78,4% уровня США.
С введением евро можно ожидать, что рынок евробондов совершит рывок.
Причем привлечение займов будет осуществляться на все более благоприятных
условиях, а обслуживание долга станет менее обременительным. Уже на этапе
подготовки к введению евро произошло выравнивание процентных ставок по
займам, как того требовал один из критериев конвергенции, и их общее
снижение. Роль ЕС на денежном рынке сопоставима с ролью Штатов. Согласно
оценкам Банка международных расчетов, в конце 1996 года на кредиты,
выданные в долларах, пришлось более 40% всех выданных кредитов, а на валюты
ЕС -примерно 33%. Если евро окажется стабильной и сильной валютой,
увеличатся и вклады международных инвесторов в европейские банки.
Соответственно роль последних на денежном рынке возрастет. Таким образом, в
результате перехода к единой валюте может произойти переориентация потоков
капитала в пользу Европы. Сможет ли евро исполнять функции мировой валюты,
будет также зависеть от того, признают ли его центробанки мира конкурентом
доллару в качестве резервной валюты. Доля доллара в валютных резервах
центробанков упала с 1973-го по 1995 год с 76 до 61,5%. Однако немецкая
марка не могла претендовать на замещение доллара в качестве основной
резервной валюты по причине несопоставимости масштабов их применения (14,2%
резервов в 1995 году). С введением евро ситуация должна в корне измениться.
Как же к этому относятся в Вашингтоне? Американский президент на словах
поддержал планы Европы, связанные с переходом к единой валюте. Однако
влиятельные в правительственных кругах эксперты не скрывают своих опасений,
связанных с возможной конкуренцией евро и доллара. США не могут не
рассматривать Европу в качестве геостратегического соперника. Иногда это
тщательно замалчиваемое опасение начинает сквозить и в выступлениях
официальных лиц. Например, секретарь Казначейства США Роберт Рубин
критиковал страны ЕС, ужесточившие фискальную политику в преддверии
создания ЭВС. По его мнению, приоритетным для Европы должен быть процесс
государственного стимулирования экономического роста и занятости. Нынешняя
же политика, направленная на уменьшение бюджетного дефицита и
государственного долга, приведет, как уверен Рубин, лишь к углублению
стагнации. Весьма показательно, что рецепты, которые американцы предлагают
Европе, прямо противоположны той политике, которую проводят сами Штаты в
последние годы и благодаря которой они сумели добиться продолжительного
экономического роста и уменьшения безработицы при одновременном сокращении
бюджетного дефицита. Потому американцы и дают "полезные советы", что больше
боятся именно потенциальной силы, а не слабости евро.
Нельзя исключить и более активного противодействия, ведь прецедент уже
имеется. В начале 1990-х годов колоссальные спекуляции с евровалютами,
осуществленные Джорджем Соросом (как тогда поговаривали, с молчаливого
согласия, а то и с прямой подачи официального Вашингтона), поставили под
вопрос дальнейшее существование механизма обменных курсов европейской
валютной системы (ЕВС). ЕВС тогда вынуждены были покинуть Великобритания и
Италия. Сейчас вполне можно ожидать дестабилизирующих действий со стороны
мировых валютных рынков, и о необходимости быть готовыми к этому уже
открыто говорят официальные лица ЕС. Не забывают в США и о таком
излюбленном приеме, как политическое давление. Американцы во время встречи
с руководителями нового лейбористского правительства Великобритании
требовали от Лондона окончательно определиться - или особые отношения с
США, или более тесные связи с континентальной Европой. Коллективизм по
расчету, похоже, что сегодня Европа сама себе мешает больше, чем кто-либо
еще.
По мере приближения сроков создания ЭВС обнажается все больше
противоречий, порождающих тревоги за судьбу будущей европейской валюты и
даже сомнения в том, что союз будет создан. И тон здесь задают лидеры:
Франция и Германия. Лидерами создания ЭВС, как, впрочем, и всего процесса
европейской интеграции, являются два крупнейших государства Западной Европы
- Германия и Франция. Еще совсем недавно разногласий между ними не
существовало. В 80-х и в начале 90-х годов Гельмут Коль и Франсуа Миттеран
ратовали за создание внутреннего рынка ЕС и за разработку проекта единой
европейской валюты. Миттеран проводил линию на политическое, экономическое
и даже военное сближение с Германией. Но мир изменился, и ось "Бонн--Париж"
сегодня уже не так сильна, как десять лет назад. После объединения Германия
уже не придает такого большого значения франко-германскому сотрудничеству.
Суть перемен хорошо передал Хорст Келер, президент Ассоциации германских
сберегательных банков и бывший государственный секретарь Министерства
финансов: "Для нас, немцев, было бы ошибкой преуменьшать свое значение. Нам
определенно принадлежит ведущая роль в Европе, и мы должны с ней сжиться".
Избрание во Франции нового президента также привело к заметному
изменению ситуации. Жак Ширак относится к консервативным политикам, и
забота о сохранении особой роли Франции в мировой политике - его
политическое кредо. Пресса все чаще обращается к проблеме потери Францией
политической субъективности. Французская политика, отличавшаяся при де
Голле, Помпиду и Жискар д`Эстене самостоятельностью и своеобразием,
привязанная к панъевропейским процессам, практически растворилась в них
ввиду доминирования (с каждым годом все большего) немцев. Это
обстоятельство определяет оппозицию Ширака в вопросе об ЭВС.
Основным предметом разногласий Франции и Германии является статус
Европейского центрального банка (ЕЦБ). Очевидно, что ЕЦБ будет находиться
под преобладающим влиянием Германии. Стремясь воспрепятствовать этому,
Франция выступила с инициативой создания так называемого Совета зоны евро -
консультативного органа, призванного решать задачи гармонизации фискальной
политики стран - участниц союза. Хотя этот орган не будет наделен
исполнительными полномочиями, у него останется возможность оказывать
определенное влияние на политику ЕЦБ. В свое время решение о расположении
ЕЦБ во Франкфурте-на-Майне и о его полномочиях и независимом статусе стали
той платой, которую ЕС заплатил Германии за ее членство в ЭВС и отказ от
своей сильной национальной валюты. Естественно, что любые попытки прямого
или косвенного ущемления прав ЕЦБ совершенно неприемлемы для Германии.
Понимая, что статус ЕЦБ принципиально пересмотреть скорее всего не удастся,
Франция усиленно поднимает вопрос о кандидатуре будущего главы Центробанка.
Наиболее вероятным претендентом на эту должность до последнего времени
считался Вим Дуйзенберг, нынешний глава Центробанка Нидерландов, по общему
мнению, один из лучших профессионалов Европы. Франция, однако, хотела бы
видеть на этом посту не столько первоклассного профессионала, сколько
гибкого политика, способного в переговорах с лидерами разных стран
достигать приемлемых для всех компромиссов.
Новое обострение конфликта между Парижем и Бонном связано с приходом
левого правительства к власти во Франции. Французские социалисты не только
требуют смягчить фискальные критерии вступления в ЭВС, но вообще выступают
