Земноводные и их особенности
расстоянии нескольких футов. Ядовитые свойства этой слизи, как мы видели,
всегда очень преувеличивалась, но несомненно, что сок этот смертелен для
многих мелких животных: птичек, гадов и пресмыкающихся. Из новейших опытов
оказывается, что кожные выделения саламандры ядовиты при впрыскивании в
кровь и при приеме внутрь. Отравленная птица не может стоять на ногах, ноги
и пальцы судорожно сжимаются, она падает на бок и быстро вертится. Смерть
наступает через минуту после отравления. Однако для крупных животных и для
человека яд этот не опасен и вызывает только легкое воспаление на коже. При
хоршом уходе саламандра может очень долго жить в неволе. У одного
натуралиста она таким образом прожила 18 лет и приучилась выходить из своей
норки за пищей.
В Альпах живет близкая родственница описанной - альпийская саламандра
(Salamandra atra) несколько меньше ростом от 11 до 13 см, глянцевито-
черного цвета, без пятен. В большинстве случаев альпийские саламандры живут
обществами в сырах лесах и ущельях; очень ленивые, медленные животные.
Тритоны (Molge) отличаются от саламандр более удлиненным туловищем,
сжатым с боков, а также зубным кожистым гребнем, который проходит
посеридине спины и вдоль плоского весловидного хвоста; живут в воде, хотя
дышат во взрослом состоянии легкими.
Гребнистый тритон (Molge cristata) может послужить типичным
представителем всех тритонов. Длина его 13 - 14 см. Основной цвет темно-
бурый с черными, белыми и ярко-желтыми пятнами различной величины. Живет по
всей Европе, за исключением крайних северных областей и Кавказа. На ногах
у него имеются перепонки; по земле движется неуклюже, очень медленно, но в
воде плавает хорошо, прчем органом движения является хвост и только отчасти
ноги. Если бассейн, в котором живут тритоны, пересыхает, то они продолжают
жить на суше или впадают в состояние, подобное спячке, и таким образом
переживают неблагопрятное для себя время. Спячке подвергаются также молодые
тритоны, у которых еще не отпали жабры. Животные эти также могут переносить
очень сильные морозы и после оттаивания благополучно оживают. С самого
раннего возраста тритоны питаются исключительно животной пищей, поедая
мелких ракообразных, червей, других головастиков поменьше и, главным
образом, насекомых и их личинки. У тритонов замечается способность изменять
свою окраску, как у хамелеонов, но только в меньшей степени. Тритоны плохо
видят, так что ловля пищи для них составляет большое затруднение. Проворных
животных им поймать трудно, и поэтому они часто голодают. Глазер описывает
ловлю улиток тритонами. В поисках съедобных растений эти моллюски далеко
высовывают свое тело из раковины. Случается, что при этом улитка попадается
на глаза голодному тритону, и хотя он очень неюклюж и неповоротлив в своих
движениях, но все же успевает захватить ртом еще более неуклюжую улитку,
которую затем с большим трудом вытаскивает из раковины. Весьма значительна
у тритонов способность воспроизводить утраченные части тела (регенерация).
Целая конечность, будучи отрезанной у тритона, снова вырастает. Спаланцани
производил очень жестокие опыты над этими животными, отрезая у них ноги,
хвост, выкалывая глаза и т.п., и оказалось, что все эти части полностью
восстанавливались, даже по нескольку раз. Блюменбах вырезал у тритона 4/5
глаза и убедился, что через 10 месяцев у него образовался новый глаз,
отличавшийся от прежнего только меньшей величиной. Что касается хвоста и
конечностей, то они восстанавливаются такой же величины, как и прежние.
Интересен рассказ Эрбера касательно живучести тритона. Уж съел у него
одного тритона и скрылся. Через месяц, передвигая в кухне большой ящик, за
ним нашли совершенно высохшего тритона, которого, вероятно, выплюнул уж.
Животное было на вид совершенно мертвым, и до такой степени иссохшим, что
при первом же неосторожном прикосновении к нему у него отломилась передняя
нога, но когда Эрбер положил его на землю и облил водой, то тритон
зашевелился. Тогда он посадил его в банку с водой и стал кормить; тритон
быстро начал поправляться и уже через несколько дней чувствовал себя совсем
благополучно. Оторванная нога вновь стала отрастать и через четыре месяца
совершенно восстановилась. Банка, в которой он жил, стояла на окне между
рамами; однажды осенью случился сильный мороз, так что вода замерзла, и
банка лопнула. Чтобы добыть замерзшего тритона, Эрбер положил лед в
кастрюльку, он совершенно забыл о тритоне, и когда вспомнил через несколько
времени и взглянул в кастрюльку, то увидел, что тритон снова ожил и делает
отчаянные усилия, чтобы выползти из воды, которая уже успела сильно
нагреться. Эбрер посадил его в новою банку, и животное благополучно прожило
свою жизнь.
Мексиканская саламандра аксолотль представляет большой научный
интерес и в свое время возбудила внимание всех ученых-биологов. Первые
наблюдения над этими животным показали, что оно не теряет жабр всю жизнь,
т.е. остается в состоянии личинки. По позднейшим наблюдениям оказалось, что
иногда, и в сравнительно редких случаях, аксолотли достигают взрослого
состояния и теряют жабры, но обыкновенно они размножаются в состоянии
головастика. Замечательно, что при искусственном воспитании аксолотлей
удавалось доводить их до полного развития, так что они теряли жабры и
начинали дышать исключительно легкими. Из многочисленных опытов такого же
рода выяснилось, что головастики асколотлей могут нормально развиваться при
хорошем питании и при благоприятных условиях жизни. Превращения и замена
жаберного дыхания легочным ускоряется также в том случае, если головастикам
искусственно затрудняют пребывание в воде и заставляют их побольше
оставаться на воздухе. В 1726 году появилась книга, изданная Иоганном
Яковом Шейхцером, доктором медицины, членом многих ученых обществ, под
заглавием “Человек свидетель потопа”. Почтенный автор убедительно доказывал
ученому миру, что найденный им отпечаток скелета в дивюлиальных пластах
есть остаток допотопного человека. Для большей убедительности был рисунок и
в виде дивиза взято трогательное двухстишие: ”Несовершенный скелет древнего
грешника да смягчит сердца нынешних “детей злобы”. Книга эта наделала много
шума, пока Кювье не доказал, что эти кости вовсе не человеческие, а
принадлежат допотопной саламандре. Близкородственные виды ее живут и в
настоящее время и состовляют семейство рыбообразных саламандр
(Amphiumidae).
Японский скрытожаберник (Megalobatrachus maximus), близкий
родственник выше упомянутого “свидетеля потопа”, представляет неуклюжее и
безобразное животное более метра длиной (от 87 до 114 см). Широкая плоская
голова оканчивается тупой закругленной мордой, туловище плоское,
отороченное по бокам толстыми рубцами в виде бахромы; водится в гористых
местностях Нипона и живет в мелких ручьях, питается преимущественно рыбой.
По образу жизни подобен другим саламандрам и тритонам. Японцы охотятся за
ними из-за вкусного мяса, которому приписывают целебные свойства, а также
пускают их в колодцы и ключи, которые они очищают, съедая все личинки.
Очень сходен с ним аллеранский скрытожабренник (Cryptobranchus
allganiensis), который, однако, достигает лишь в половину меньшей велечины
от 48 до 55 см. Живет во всем бассейне Миссисипи и в других реках
Соединенных Штатов, к востоку от Миссисипи.
Очень оригинальный вид имеет угревидный укол (Amphium means), который по
внешности очень сходен с угрем, но имеет четыре очень маленькие ноги,
совершенно развитые, с пальцами, но не имеющие никакого значения для
животного, так как не могут носить сравнительно грузное тело укола.
Животное это водится в текучих и стоящих водах в восточной половине
Соединенных Штатов Северной Америки, плавает очень быстро, змееобразно
изгибая свое гибкое тело, но может также подолгу пребывать на суше,
зарывшись в ил до одного метра.
Протей (Proteus anguineus) (длинной 25 - 28 см) по внешнему виду
сходен с уколом, имеет такие же маленькие ножки, но отличается от
последнего главным образом тем, что сохраняет наружные жабры на всю жизнь,
а также устройством своих глаз, которые чрезвычайно малы и совершенно
скрыты под кожей, так что протей является совершенно слепым животным.
Впрочем глаза ему и не нужны, так как протей обитает исключительно в
подземных озерах и речках, в изобилующей пещерами гористой области юга
Восточных Альп (Далмация, Крайна и прилежащие области).
Очень сходен с ним американский протей, который несколько побольше
(до 36 см) и имеет маленькие глазки, хотя и плохо развитые, но открытые.
Красные жаберные пучки, которые сохраняются у обоих видов всю жизнь,
придают им очень оригинальнй вид.
У сирены (Siren lacertina), которая в общем сходна по внешнему виду с
уколом и протеями, задних ног совсем нет, но зато конечности передней пары
развиты немного более, так что сирена на суше может при помощи их
передвигать свое довольно грузное тело (длина 67 - 72 см). Наружные жабры у
сирен сохраняются на всю жизнь, хотя они могут дышать и легкими; случается,
что в аквариуме рыбы дочиста объедают у сирены жабры, и тогда они дышат
исключительно атмосферным воздухом.
Отряд III. - Червяги (Apoda).
Червяги по наружности похожи на змей или безногих ящериц (веретиниц),
но внутреннее их строение и история развития несомненно указывает место их
в системе рядом с саламандрами и только что описанными протеями.
Тело червяг совершенно цилиндрическое, иногда поделенное на сегменты
множеством кольцеобразных складок кожи, глаза скрыты под кожей или их
совсем нет, зубы такие же, как и у лягушек и тритонов; тазовых костей нет,
легкое развивается только одно. Развитие происходит точно так же, как и
других земноводных, но очень быстро: из икринки развивается головастик,
который постепенно теряет жабры и переходит к легочному дыханию. У
некоторых червяг рождаются живые детеныши, а у большинства почти весь цикл
развития совершается еще в яйцевой оболочке, так что пребывание личинки в
воде продолжается очень недолго, после чего животное выходит на сушу.
Червяги живут во всех тропичиских странах Азии, Африки и Америки, но в
Австралии и на Мадагаскаре их нет. По образу жизни червяги совершенно
сходны с дождевыми червями, которыми они обыкновенно питаются, и живут под
землей, где беспрестанно роются в поисках добычи.
Кольчатая червяга (Siphonops annulatus) имеют длину около 40 см, а
настоящая червяга (Caecilia) достигает 65 - 70 см, но зато значительно
тоньше. Оба вида живут в тропической части Южной Америки. Вследствие своего
сходства со змеями червяги пользуются у туземцев плохой репутацией и их
считают страшно ядовитыми. Замечательно, что некоторые червяги “высиживают”
свои яйца, которые без материнского согревания не развиваютя и гибнут. Это
“высиживание” заключается в том, что мать обвивается кольцами вокруг кучки
отложенных яиц и остается в таком положении в течение нескольких дней.
Впрочем при этом главную роль играет не согревание, а лишь увлажнение яиц,
которые всасывают слизистые выделения тела матери и сильно разбухают.
Слепые червяги (Ichthyophis) отличаются от настоящих червяг тем, что
имеют щупальца около губ и ноздрей. Из них наиболее известна цейлонская
червяга (Ichthyjphis glutinosus) до 38 см длиной
Cаламандры, жабы и лягушки спасаются даже в совершенно безвыходном
положении: случалось, что из желудка убитой змеи, при вскрытии, к великому
удивлению исследователя, выпрыгивали ожившие жабы, у которых некоторые
части тела были уже переварены. Вследствие наружного сходства с
пресмыкающимися, отвращение и враждебное чувство совершенно по заслугам
внушаемое нам последними, переносится и на земоноводных. Однако это
несправедливо и неразумно, так как из земноводных ни одно не может быть
названо действительно вредным, а большинство, наоборот, очень полезны
истреблением вредных насекомых.
(
