Первозвери

Первозвери

Утконос

В ноябре 1797 года какой-то любознательный европеец, переселившийся в

Австралию, в штате Новый Южный Уэльс поймал необычного зверя. Зверь этот

так поразил переселенца, что он решил отправить шкуру в Англию — пусть,

мол, ученые мужи разберутся, что это за существо. Но ученые англичане не

захотели разбираться: едва взглянув на присланную шкуру, они сразу решили,

что перед ними — подделка. Ученые прошлого были людьми искушенными: многие

десятилетия всяческие шарлатаны «создавали» самых необычных животных,

соединяя воедино различные части млекопитающих, рыб, птиц, земноводных или

пресмыкающихся. Таинственные «морские монахи» и «василиски», «морские девы»

и прочие чудища, имеющие, например, рыбий хвост и птичью голову или змеиное

туловище, множество ног, крылья и так далее, демонстрировались на ярмарках

и даже попадали иногда в научную литературу того времени.

И не удивительно поэтому, что, получив шкуру из Австралии, англичане

приняли ее за подделку. Известный английский анатом Роберт Кнокс писал

впоследствии, что «ученые склонны были зачислить это редкое произведение

природы в один разряд с восточными «русалками» и другими самоделками

подобного рода».

В самом деле, может ли существовать зверь с птичьей головой? Однако

через какое-то время известный в Англии зоолог Джордж Шоу, изучив посылку

из Австралии, пришел к выводу, что шкура — не подделка. Проверка других

зоологов подтвердила вывод Шоу — и ученый мир вынужден был признать

существование необычного животного. И только через пять лет после того, как

европейцы получили шкуру, зверь этот был описан и узаконен как животное-

амфибия из «рода кротов» (утиный клюв ему «простили» — что оставалось

делать?). Но когда зверь получил признание и даже научное имя, в Англию

были доставлены уже не шкуры, а сами зверьки. И тут выяснилось, что у самки

нет молочных желез. Значит, она не выкармливает детенышей молоком и не

может быть отнесена к млекопитающим. Тем более что, в отличие от

млекопитающих, это животное, как оказалось, имеет клоаку, подобную птицам.

В таком случае это не зверь с птичьим клювом, а птица в звериной шкуре?!

Четверть века ученые не могли решить, куда отнести это животное— к

птицам, зверям, пресмыкающимся или ни к тем, ни к другим, ни к третьим.

Крупнейшие ученые того времени — французы Жорж Кювье, Этьен и Исидор Сент-

Илеры (отец и сын), англичане Эдвард Хоум, Джон Джемиссон и Ричард Оуэн,

немцы Иоган Блуменбах и Лоренц Окен и многие другие включились в жаркий

спор. Он продолжался и тогда, когда в 1824 году у «спорных» животных были

все-таки найдены молочные железы (противники признания утконосов

млекопитающими объявили, что это не молочные, а мускусные или жировые

железы). Спор вспыхнул с новой силой, когда в 1829 году были обнаружены в

норах утконоса яйца (сторонники версии «утконос — млекопитающее»

утверждали, что это яйца черепахи, случайно попавшие в нору к зверю).

Сменялись поколения ученых, а спор продолжался. Но истина рано или

поздно должна была восторжествовать. И она восторжествовала. Известен день,

когда это произошло: 2 сентября 1884 года. Этот день можно считать днем

«научного рождения» утконосов.

2 сентября 1884 года в городе Монреале (Канада) проходило собрание

Британской научной ассоциации. И вот прямо в президиум собрания поступила

телеграмма из Австралии от известного ученого Колдуэлла. Он сообщал, что

собственными глазами видел, как утконосы откладывают яйца. (То, что они

выкармливают детенышей молоком, было доказано раньше.)

Итак, яйцекладущее, однопроходное, с птичьим клювом (все, как у птиц!)

— и тем не менее млекопитающее!

Что же из себя представляет это необычное существо?

Начнем с клюва: он первый бросается в глаза и он первый ввел в

заблуждение ученых. Да, клюв действительно есть. Но на птичий он похож лишь

внешне: у птиц клюв твердый, крепкий, у утконоса он мягкий, покрытый

эластичной кожей, которая натянута на две тонкие, длинные, дугообразные

косточки. В общем, это не клюв, а скорее нос в форме клюва. На коже клюва

находится много нервных окончаний, играющих очень важную роль в жизни

утконоса:

они помогают зверю ориентироваться и находить еду в воде. Роясь в

придонном иле, утконос отыскивает там моллюсков, рачков, личинок насекомых.

Набрав достаточно пищи, утконос поднимается на поверхность и, лежа

неподвижно на воде, перетирает добычу твердыми роговыми краями клюва.

Кормится утконос лишь рано утром или поздно вечером, но работает в это

время очень активно: ведь за день утконос съедает столько пищи, сколько

весит сам!

Плавают утконосы прекрасно, причем «веслами» им служат не задние лапы,

как у всех ведущих полуводный образ жизни млекопитающих, а передние. Как и

положено, на лапах-«веслах» имеются перепонки. Но у утконосов они не между

пальцами, а на ладошках. В воде перепонки распускаются широким веером и

помогают плавать, на суше «веер» складывается — перепонки подгибаются и не

мешают ходить.

Кроме перепонок, на передних лапах утконосов имеются острые и крепкие

когти, с помощью которых звери неподалеку от воды устраивают себе в земле

норы. Правда, нора эта небольшая, неглубокая и на ее устройство утконос

много сил не тратит. Но раз в году — накануне появления потомства — утконос

(точнее, утконосиха) начинает трудиться по-настоящему: нору вырывает длиной

в 5 — 6 (но бывает и в 10 и более) метров, причем нора имеет целый ряд

отнорков и заканчивается специальной камерой. В эту камеру утконос

притаскивает собранные в воде ветки, водоросли, листья. (Любопытно, что

транспортирует он все это, прижав хвостом к животу.) В гнезде утконос

перебирает свою добычу, перетирая клювом все твердые частички, чтоб

подстилка стала как можно мягче.

Когда приготовления закончены, утконосиха закупоривает входные

отверстия толстыми земляными пробками и откладывает 2 (реже 1—3) маленьких

(менее 2 сантиметров в диаметре) яичка, покрытых не скорлупой, как у птиц,

а пленкой из рогового вещества, как у некоторых пресмыкающихся. Затем самка

сворачивается клубком вокруг кладки и в течение 7—10 дней обогревает свое

будущее потомство, по сути дела, насиживает яйца, не оставляя их ни на

минуту. И так же в течение месяца не оставляет она появившихся на свет

крошечных (они меньше 3 сантиметров в длину) слепых и голеньких детенышей.

Пройдет, по крайней мере, недели четыре, прежде чем мамаша рискнет хоть

ненадолго оставить их. Потом утконосиха станет отлучаться чаще и на более

продолжительное время, а молодые утконосы начнут вылезать из норы, лишь

когда им исполнится месяца четыре. К этому времени они уже достигают 30-

сантиметровой длины, хотя и продолжают питаться материнским молоком.

Молока у утконоса много. Но молочные железы у этих животных

развиваются лишь тогда, когда утконосы откладывают яички. В остальное время

железы очень малы и совершенно незаметны.

Нет у утконосов и сосков. Во время кормления мамаша ложится на спину,

а утконосики вскарабкиваются на родительницу и начинают слегка нажимать на

голые участки кожи — так называемое млечное поле. На этом млечном поле

находятся очень крупные поры, и сквозь них, как сквозь ситечко, выступают

капельки молока, которые и слизывают малыши.

Утконосов в зоопарках очень мало, а наблюдать за ними в природе крайне

трудно: они пугливы, при малейшем подозрительном звуке немедленно прячутся

в зарослях или опускаются на дно (обычно утконосы остаются под водой не

больше минуты, но при испуге могут не подниматься на поверхность и 5

минут). Поэтому людям далеко еще не все известно об утконосах.

Ехидна

Внешне и по некоторым повадкам зверек этот похож на нашего всем

известного ежа: у зверька острые и твердые иглы, при опасности он

свертывается в клубок, как и еж, он плохо видит, но обладает прекрасным

слухом и обонянием. И все-таки и ехидна, и еж состоят в таком отдаленном

родстве, которое только возможно для существ, принадлежащих к одному

классу. Если же говорить о ближайших родственниках ехидны, то ее двоюродным

братом можно назвать утконоса.

По странной случайности это было установлено в тот же самый день,

когда было доказано, что утконос — яйцекладущее млекопитающее. Именно в

этот день, 2 сентября 1884 года, известный немецкий ученый Вильгельм Гааке,

изучая в Австралии ехидн, обнаружил у них сумку на брюшке, а в сумке —

яйцо! Еще одно яйценосное млекопитающее! Это тоже была сенсация, хотя и не

такая, какую произвел утконос.

Ехидна почему-то вообще интересовала людей меньше, чем утконос. Даже

отнеслись к ней с некоторой небрежностью и имя дали совершенно

неподходящее. Ехиднами в Древней Греции называли гадюк, затем — видимо, по

ассоциации со змеями — это имя (научное) получил один из видов угря. И

вдруг совершенно безобидный зверь тоже получает имя ядовитой змеи! У ехидн,

как и у утконосов, самцы имеют на передних ногах шпоры, но звери никогда не

пользуются этим оружием. Защищаются ехидны иначе — свертываются в клубок,

выставляют длинные, до 6 сантиметров, острые и твердые иглы. Иногда ехидна

сильными передними лапами быстро вырывает небольшую наклонную ямку, куда

засовывает голову и переднюю часть туловища, обращая в сторону врага спину

со вздыбленными иглами. Если же враг, почему-либо не убоявшийся этих

колючек, попытается извлечь ехидну из земли, ему придется затратить очень

много усилий: этот зверек обладает большой силой. В природе врагов у ехидны

практически нет, люди же преследуют ее крайне редко: шкура ехидны ценности

не представляет, мясо употребляют лишь местные жители, да и то не считают

его первосортным. Поэтому ехидна не пуглива. Однако увидеть ее нелегко:

ехидна активна в темное время суток, хотя может отыскивать добычу еще

и до захода солнца, и после его восхода.

В отличие от утконоса, ехидна совершенно не связана с водой, хотя и

предпочитает заросшие, сырые низины. Там она бродит, низко опустив голову,

обнюхивает или исследует длинным тонким языком попадающиеся на пути

предметы, переворачивает камни, сдвигает стволы упавших деревьев, разрывает

муравейники.

Живут ехидны в лесах и кустарниках почти по всей Австралии и Тасмании.

Их тут два вида — австралийский и тасманийский. И в Новой Гвинее живут

австралийские ехидны, кроме того, еще три вида так называемых проехидн. Они

крупнее, ноги и клювы (изогнутые чуть вниз) у них более длинные, чем у

ехидн, но иглы короче, и мех, растущий среди них, более густой.

Пища ехидны — насекомые, мелкие моллюски, иногда черви. Добыча чуть

покрупнее ей уже не «по зубам». Дело в том, что голова ехидны, как и голова

утконоса, оканчивается длинным клювом. Но у утконоса он плоский и способен

буквально распахиваться, а у ехидны он вытянут в трубочку, сквозь отверстие

которой можно просунуть лишь длинный — до 25 сантиметров — язык и втянуть

прилипшую к нему мелкую живность. Еды ехидне нужно много. Вот и бродит она

без отдыха по своему участку (радиус его примерно километра полтора).

Впрочем, иногда ехидна совершает и 10—15-километровые переходы. А почему бы

и не попутешествовать ей? Животное это свободное, и даже родительские

обязанности не удерживают ехидну на месте: малыш всегда с ней в сумке.

Правда, как он туда попадает — непонятно: ни ртом, ни лапами ехидна не

может дотянуться до сумки, чтобы положить туда малыша.

Некоторые ученые утверждают, что сумка у ехидны образуется лишь после

появления детеныша. Происходит это так: самка откладывает яйцо на землю, из

него появляется крошечный, голенький, беспомощный малыш, который тем не

менее способен доползти до брюшка мамаши и крепко уцепиться за ее шерстку.

С этого момента вокруг малыша начинают образовываться кожистые складки,

которые в конечном итоге превращаются в сумку.

Это, безусловно, достаточно убедительное объяснение того, как малыш

попадает в сумку. Но как же быть со свидетельством Вильгельма Гааке,

который первый доказал, что ехидны, как и утконосы, — тоже яйцекладущие

животные, при этом яйцо ехидны Гааке

отыскал именно в ее сумке? И не он один находил яйца в. сумках ехидн.

Поэтому вопрос: яйцо или появившийся из него малыш попадает в сумку — до

сих пор остается открытым.

Но так или иначе, малыш оказывается в сумке и живет в ней примерно два

с половиной месяца. У ехидны, как и у утконоса, нет сосков, и малыш

утыкается носиком в млечное поле, выдавливает из сетчатого участка кожи

капельки молока и слизывает их. За два с половиной месяца маленькая

ехидночка вырастает до 9—10 сантиметров (новорожденный имеет не более

сантиметра в длину) и весит уже 300 — 400 граммов. А главное — малыш

покрывается иглами, и мамаше, наверное, уже не только тяжело, но и очень

неудобно таскать его. Тогда она отыскивает подходящую ямку (или роет такую

сама) и пересаживает туда своего потомка. Время от времени мамаша приходит

к ямке и подкармливает детеныша. Это длится довольно долго, и за время

сидения в ямке детеныш удваивает свой вес. Но вот однажды мамаша придет к

своему детенышу и не застанет его на месте. Однако она не испугается, не

побежит его искать — она поймет: детеныш уже вырос и начал самостоятельную

жизнь...

-----------------------

«Клоачные, однопроходные, или птицеутробки, произошли, вероятно, от

многобугорчатых древних зверей. Во всяком случае об этом можно судить по

строению их коренных зубов, которые есть только у эмбрионов птицеутробок.

Рожают не живых детенышей, а откладывают яйца, которые ехидны вынашивают в

особых, выводковых сумках на брюхе, снабженных опорной костью. Яйцеводы

впадают в клоаку. Психические способности малоразвиты. Регуляция

температуры тела еще очень несовершенна».

Доктор Инго Крумбигелъ