Памятник Екатерине II
орнаментированными волютами, обвивают медальон с вензелем Екатерины.
Венчающая памятник статуя фиксирует основную композиционную ось. Содержание
памятника раскрывается при его обходе, вглядывании в детали, равномерно
распределенные по всему периметру постамента.
Задача создания монументального портрета в виде отдельно стоящей фигуры в
полный рост чрезвычайно сложна. Резко выраженное движение, запечатленное в
бронзе, может придать скульптуре неуместно суетливый оттенок. Полная
статика привносит ощущение монотонности. Динамика создается разворотом
фигуры, точностью найденного жеста, игрой света и тени в складках одежды.
Особенно трудно решить тыльную сторону статуи, поэтому подобные памятники
обычно рассчитаны лишь на фронтальный обзор. О микешинской Екатерине этого
сказать нельзя. Фигура царицы живет, движется, сохраняя величавую осанку и
царственную гордость поступи. Тяжелые складки мантии, подбитой горностаем,
спадают на постамент, создавая зримый образ покрова, сени, под которой
находят убежище и обретают силы блистательные сподвижники Екатерины.
Григорий Потемкин
Прямо под вензелем, у ног императрицы, — изваяние ее ближайшего советника
и друга Григория Потемкина.
Его фигура занимает центральное место в группе из трех фельдмаршалов,
военачальников Екатерины Великой. Он единственный из изображенных, среди
наград и лент которого жалованный портрет Екатерины.
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический (1739—1791)
впервые обратил на себя внимание царицы будучи 23-летним вахмистром Конной
гвардии. Он был награжден, среди других активных участников переворота 1762
года, званием камер-юнкера, серебряным сервизом и четырьмя сотнями
крепостных душ (всего тогда было роздано 18 тысяч). Однако подлинное
увлечение Екатерины началось позднее. Это не было очередным капризом.
Легенда гласит, что тайное венчание царицы с возлюбленным состоялось в 1775
году в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот в Москве. Как всякий
фаворит, Потемкин сразу был осыпан чинами и наградами, но проходили годы,
целых 16 лет, а светлейший не терял своего места у трона. Екатерина сделала
верный выбор. Потемкин отличался не только могучим телосложением и
неукротимым темпераментом, но был одним из выдающихся государственных умов
своего времени. Его организаторские способности особенно выявились в
освоении так называемой Новорос-сии — южных земель, вошедших в состав
империи в результате турецких войн. Среди заслуг Потемкина основание
Одессы, Херсона, Севастополя, Екатеринослава, создание Черноморского флота,
Во 2-й Турецкой войне, будучи главнокомандующим, он по достоинству оценил
полководческий дар Суворова, который получил по его протекции титул графа
Рымникского.
Григорий Потемкин с гордо откинутой головой, благосклонной улыбкой,
поигрывая фельдмаршальским жезлом, попирает ногой турецкую чалму с
полумесяцем. Его внимание поглощено беседой с Суворовым, непринужденно
опершимся коленом на выступ волюты.
Александр Васильевич Суворов
Светлейший князь Италийский, граф Александр Васильевич Суворов
(1730—1800) начал боевую службу тринадцатилетним мальчиком в Семеновском
полку. Уже в Семилетней войне Суворов проявил отчаянную храбрость и светлый
ум. Его «наука побеждать» рождалась в боевых операциях, значение которых
далеко не общепризнанно. Первые ордена он получил в кампаниях по усмирению
и разделу Польши, ему доверили доставить в Москву вожака крестьянской войны
Емельяна Пугачева. Наиболее значительные победы уворова одержаны им во 2-
й Турецкой войне. Тогда он был удостоен высокой боевой награды — ордена
Святого Георгия 1 -и степени. В отличие от других вельмож, изображенных на
памятнике с одной или двумя звездами, у Суворова их три: Андреевская,
Георгиевская и Владимирская; на шее крест Святой Анны — полководец был
награжден всеми орденами Российской империи и многими иностранными.
К беседе екатерининских орлов прислушивается фельдмаршал Румянцев,
сидящий справа от Потемкина. Он значительно раньше их вступил на путь
ратной славы.
Петр Александрович Румянцев
Граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский (1725—1796) тридцатилетним
генерал-майором одержал победу в одном из важных сражений Семилетней войны
— при Грос-Егерсдорфе. Елизавета наградила его орденом Александра Невского,
Петр III удостоил Андрея Первозванного, Екатерина, упразднив гетманство на
Украине, назначила его генерал-губернатором в Киев. Особое положение
фельдмаршала при дворе, несмотря на смену правителей, отчасти связано с
тем, что он считался внебрачным отпрыском Петра Великого. Но прежде всего
причина, конечно, кроется в его выдающихся полководческих способностях,
наиболее ярко проявившихся в 1 -и Турецкой войне, когда Румянцев был
главнокомандующим. Выгодный для России Кючук-Кайнарджийский мир принес
Румянцеву титул Задунайского, алмазный маршальский жезл, лавровый венок и
бриллиантовые знаки Андреевского ордена. В его честь была выбита медаль.
За спиной Суворова, справа, — группа из двух фигур, символизирующая
государственную и филантропическую деятельность мудрой императрицы. За
обсуждением архитектурного чертежа (возможно, Воспитательного дома или
Академии художеств) запечатлены Безбородко и Бецкой.
Александр Андреевич Безбородко
Светлейший князь граф Александр Андреевич Безбородко (1747—1799)
отличался острой памятью и умением точно и быстро оценивать ситуацию. Эти
его способности привлекли внимание графа П.А. Румянцева, в ведомстве
которого началась служебная карьера будущего канцлера. В двадцать восемь
лет, по рекомендации фельдмаршала, Безбородко стал секретарем по принятию
челобитных императрице. Екатерина, умевшая находить и ценить нужных людей,
сохраняла к нему свое расположение до конца дней. После смерти графа Н.И.
Панина Безбородко стал фактическим руководителем внешнеполитического
ведомства России, хотя звание канцлера (министра иностранных дел) он
получил уже при Павле I, как и титул светлейшего князя. Необыкновенная
благосклонность императора, не любившего тех, кто нравился Екатерине,
наводит на предположение о каких-то особенных заслугах Безбородко.
Возможно,будучи доверенным лицом покойной императрицы, Безбородко знал о ее
намерении передать престол через отца внуку Александру и своевременно
предупредил об этом Павла.
С должным тактом, не теряя, однако, чувства собственной значимости,
Безбородко внимает Бецкому, который на сорок три года старше его.
Иван Иванович Бецкой
Иван Иванович Бецкой (1704—1795) занимал при дворе Екатерины
исключительное положение. Отсутствие титулов не мешало ему оставаться в
числе ближайших советников императрицы. Он был внебрачным сыном
фельдмаршала князя И.Ю. Трубецкого, родившимся в Швеции, где находился в
плену этот участник Северной войны. До 1762 года Бецкой жил в основном за
границей. Петр III назначил его главным директором Канцелярии от строений.
В этой должности Бецкой фактически руководил осуществлением всех
значительных архитектурных проектов екатерининского царствования. Но
главный его интерес заключался не в этом. Бецкой, получивший прекрасное
европейское образование, стремился создать в России новую породу людей,
способных воспринять передовые идеи времени. Для этого он преобразовал
систему закрытых учебных заведений, включая кадетские корпуса, основал
Воспитательное общество благородных девиц (Смольный институт), коммерческое
и мещанское училища, два воспитательных дома для сирот в Москве и
Петербурге, реорганизовал Академию художеств, президентом которой был
назначен.
В следующей группе — два флотоводца, поглощенные беседой. В соседстве
Чичагова и Орлова-Чесменского угадывается замысел напомнить об успехах
Российского флота на севере и на юге: на Балтике и в Средиземноморье.
Василий Яковлевич Чичагов
Василий Яковлевич Чичагов (1726—1809), начавший морскую службу
шестнадцатилетним гардемарином, в 1760-е годы был руководителем секретной
морской экспедиции, дважды пытавшейся пройти через льды северных морей на
Камчатку мимо Гренландии. В дальнейшем он был начальником Архангельского,
Ре-вельского и Кронштадтского портов, принимал участие в войнах с турками.
В 1789 году стал командующим Балтийским флотом. На следующий год началась
война со Швецией, и тут Чичагову удалось одержать одну за другой две
блестящие победы над вражеским флотом под Ревелем и Выборгом, уничтожив 64
шведских корабля. Это принесло ему Андреевскую звезду и орден Святого
Георгия 1 -и степени. Чичагов, не занимавший
видного положения при дворе, не без робости смотрит в сторону импозантного
Орлова, будто не замечая трофейного шведского флага на своем колене.
Алексей Григорьевич Орлов
Из пяти любимцев гвардии — братьев Орловых (Иван, Григорий, Алексей,
Федор и Владимир), обеспечивших успех дворцового переворота 28 июня 1762
года, — граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737—1807) сыграл
наиболее эффектную роль. Именно он примчался на коне в петергофский
Монплезир, поднял с постели Екатерину и доставил в столицу, где «матушку-
царицу» ждали гвардейские полки, возведшие ее на престол. Однако уже через
неделю радость триумфа была омрачена смертью в Ропше низложенного Петра
III, свидетелем которой был Алексей Орлов, повинившийся перед Екатериной,
что ее муж погиб в пьяной драке. Первое десятилетие царствования Екатерины
прошло под сильным влиянием князя Григория Григорьевича Орлова (1734—1783),
заменить которого в сердце императрицы смог лишь Потемкин. Алексей
Григорьевич получил почетный титул Чесменского в Русско-турецкой войне
1768—1774 годов, когда осуществлял общее командование сухопутными и
морскими силами России в кампании на Средиземном море. 24 июня 1770 года
эскадра под командованием пятидесятисемилетнего адмирала ГА. Спиридова
обратила в бегство турецкий флот у острова Хиос в Эгейском море. Через два
дня, совершив успешный маневр, русские моряки сожгли 16 линейных и около
ста мелких судов противника в Чесменской бухте. Эта победа произвела
сильное впечатление на современников. Но через пять лет после Чесмы Алексей
Орлов провел операцию, не принесшую ему славы. Используя свое неотразимое
мужское обаяние, он заманил на корабль адмирала С.К. Грейга известную
авантюристку «княжну Тараканову», выдававшую себя за дочь императрицы
Елизаветы, и доставил в Петербург, где она погибла в Петропавловской
крепости. Вскоре после этой истории Орлов подал в отставку и удалился в
Москву, где до конца жизни занимался разведением знаменитых орловских
рысаков, кулачными боями и цыганскими хорами. На памятнике же он изображен
как герой самого известного в истории русского флота сражения — опираясь на
подзорную трубу, он топчет турецкий флаг с бунчуком.
Завершая обход памятника, зритель подходит к фигурам Державина и
Дашковой, символизирующим искусства и науки, процветавшие в век Екатерины.
Гавриил Романович Державин
Гавриил Романович Державин (1743—1816) обратил на себя благосклонное
внимание императрицы напечатанной в 1783 году одой «Фелица». Царица
сочинила для своего двухлетнего внука Александра сказку о царевиче Хлоре,
которому мудрая Фелица дает на помощь своего сына, по имени Рассудок, чтобы
юноша смог найти розу без шипов — символ ничем не омрачаемого счастья.
Поэт, получивший за свою оду золотую табакерку с 500 червонцами, мог,
казалось, рассчитывать на то, чтобы войти в круг влиятельных царедворцев.
Некоторое время он даже был статс-секретарем императрицы и пользовался
правом входить в ее кабинет с докладами. Однако карьера чиновника Державину
не удалась. Его стремление решать дела по справедливости, излишнее усердие
в поисках истины оказались неуместными, и царица велела отставить его от
всех дел, сохранив ж за ним чин сенатора. «Пусть пишет стихи», —
сказала Екатерина, и, действительно, имя Державина навсегда осталось в
первом ряду русских поэтов.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743—1810) изображена скульптором
углубившейся в чтение книги. Благодаря ее увлечению серьезной литературой,
за ней рано утвердилась репутация ученой девушки — она знала три языка,
была знакома с философией французских просветителей. Этим отчасти
компенсировались изъяны ее внешности: она была маленького роста, движения
ее были быстры и резки, у нее был приплюснутый нос и толстые щеки.
Екатерина Романовна происходила из семьи графов Воронцовых, известной рядом
европейски образованных, либерально мыслящих деятелей, занимавших важные
дипломатические посты. Познакомившись в пятнадцать лет с великой княгиней
Екатериной Алексеевной, она стала ее восторженной и романтической
почитательницей. Муж Екатерины Романовны, князь Михаил Иванович Дашков, был
близок к кругу графа Никиты Ивановича Панина, воспитателя великого князя
Павла Петровича. В этом кругу зрели намерения отстранить от престола Петра
III и до совершеннолетия Павла передать власть его матери, Екатерине. 19-
летняя княгиня Дашкова искренне считала, что является главной пружиной
заговора, в котором, однако, играла второстепенную роль. После смерти мужа
в 1764 году Дашкова переехала в Москву, долго путешествовала за границей,
где познакомилась с Д. Дидро, Вольтером, А. Смитом и другими известными
мыслителями того времени. В 1783 году Екатерина II назначила свою давнюю
приятельницу директором Петербургской Императорской Академии наук, и тогда
же, по замыслу Дашковой, была основана Российская Академия — учреждение,
занимавшееся составлением словаря русского языка. Как президент этой
академии и директор Петербургской Академии наук Дашкова много сделала для
организации различных исследований и научных экспедиций. В 1794 году
императрица отправила ее в отставку, недовольная тем, что в издававшемся
Дашковой журнале «Российский феатр» была опубликована антимонархическая
трагедия Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский».
События последних лет царствования Александра II — в частности, Русско-
турецкая война (1877—1878) — помешали осуществлению замысла расширения
мемориала Екатерининской эпохи. Архитектор Д.И.Гримм разработал проект
сооружения в сквере рядом с памятником Екатерине II бронзовых статуй и
бюстов, изображающих деятелей славного царствования. Перед Александрийским
театром предполагалось устроить фонтан, также украшенный скульптурой. Это
еще ярче выявило бы сходство петербургского памятника с близкими ему по
времени сооружениями в Европе. Согласно окончательному списку,
утвержденному за год до смерти Александра II, рядом с памятником Екатерине
должны были разместиться шесть бронзовых скульптур и двадцать три бюста на
гранитных постаментах. В рост должны были быть изображены: граф Н.И. Панин,
адмирал Г.А. Спиридов, писатель Д.И. Фонвизин, генерал-прокурор Сената
князь А.А. Вяземский, фельдмаршал князь Н.В. Репнин и генерал А.И. Бибиков,
бывший председателем Комиссии по уложению. В бюстах — издатель и журналист
Н.И. Новиков, путешественник П.С. Паллас, драматург А.П. Сумароков,
историки И.Н. Болтин и князь М.М. Щербатов, художники Д.Г. Левицкий и В.Л.
Боровиковский, архитектор А.Ф. Ко-коринов, фаворит Екатерины II князь Г.Г,
Орлов, адмиралы Ф.ф. Ушаков, С.К. Грейг, А.И. Круз, военачальники: граф
З.Г. Чернышев, князь В.М. Долгоруков-Крымский, граф И.Е. Ферзен, граф В.А.
Зубов; московский генерал-губернатор князь М.Н. Волконский, новгородский
губернатор граф Я.И. Сивере, дипломат Я.И. Булгаков, усмиритель «чумного
бунта» 1771 года в Москве П.Д. Еропкин, подавившие пугачевский бунт граф
П.И. Панин и И.И. Михельсон, герой взятия крепости Очаков И.И. Меллер-
Закомельский. На изготовление моделей было отпущено в Академию художеств
185 525 рублей, но, кроме трех бюстов, изготовленных скульптором М.П.
Поповым, ничего не было сделано, и проект остался неосуществленным.
